Он на грани, подумал посол. Если уж так заговорил, отбросив в сторону все привычные их иносказания
Упираться было бы глупо. Война развязана, Риэста получит золото, он исполнил свое поручение. Здесь сказали быдолг. Перед кем, непонятно; перед судьбой, разве что?
Так что почему бы и не рассказать все как есть. Напоследок еще раз побывать игроком, а не фишкой.
Говорил не торопясь, особо ничего не скрывая, но фразы привычно обдумывал. Чувствовал себя весьма неуютно под взглядом неожиданно посветлевших глаз. Это не был свет доброты и пониманияскорее, выпавший снег, окончательно закрывающий дверь за летом.
И для Нэйта, и для Аэмара я был обещанием помощи Риэсты и снисходительности Столицы, закончил посол. Оба семейства старались ради войны, но потом власть должны были получить Жаворонки, а не Тритоны.
Почему?
Тори был слишком умен и готов двигаться сколько угодно, лишь бы сохранить богатство. А положениеон не сомневалсясумел бы потом вернуть, пусть руками сына или внука. Но Тори умер, и все стало еще проще.
Подумавв душе все протестовалоон назвал и женщину, чьи послания так и не передал; такая маленькая тайна, и увы, запоздавшая. Ее все равно вот-вот отыщут, она прячется лишь чтобы посильнее разжечь пожар и сама в нем сгореть.
Только про Энори не сказал. Собственно, его помощь уже не имела значения, но природное чутье вопило в голосупомянешь о нем, и в самом деле не встанешь с этого стула. Господин Таэна-младший пришибет тебя собственноручно. А откуда-то из самых глубин рассудка пробивалось еще более странноеподспудный ужас, словно подошел к самому краю и вот-вот сорвешься. Прямая угроза Кэраи казалась рядом с этим почти ерундой.
А тот поднялся, бросил взгляд на клетку с соколицей. Произнес задумчиво, почти доброжелательно:
Если бы вдруг вам удалось вернуться на родину, вас бы считали героем? Или убиливедь Аталин не собирался ссориться с нашей страной, и человек, способный все рассказать, опасен?
Понятия не имею, честно сказал Камарен. А не все равно ли? Я служу своей стране, выне знаю.
Гость ушел, ничего не сказав напоследок, оставив полную неясность, пронеслась гроза над головой или ее еще не было. Терять все равно уже было нечего, и Камарен велел приготовить любимое домашнее блюдо из оленинытакое, как не пробовал уже много месяцев. Старался проникнуться здешней едой, как и прочим.
Подумал, что, пожалуй, если возникнет нужда, выпускать соколицу опасно: она доверчива, может попасть незнамо в чьи руки. Завещать ее Кэраи, пусть заботитсяне худшие руки. Если, конечно, он сам на своей жердочке усидита это вызывает сомнения.
Оленина удалась отменная, даже все нужные травы нашлись; глаза закрытьи прямо как жена приготовила.
**
Истэ снова была в его доме. Молчаливая, безразличная ко всемуда с ней и не пытались говорить. Она сидела, сложив руки, в маленькой комнате под замком, и почти никто не знал, кто эта женщинаа он, изменив всей выучке, метался по своим покоям, Ариму следовал за ним, как тень.
Она мать, в конце концов! Она не должна была возвращаться Пускай хотела мести, но не такой же, не так! Пускай бы успела устроить смуту, но неужто не волнует жизнь дочерей? Может, она повредилась в уме? Лезть в клетку с хассой сказал, мимоходом вспомнив девочку-вышивальщицу из уже такого далекого лета.
Может, Истэ искала смерти? предположил Ариму.
Искала бы, нашла бы раньше Но теперь у меня выбора нет, придется сделать так, чтобы никто больше о ней не услышал.
А ее дочери?
Позаботься о хорошей семье для них.
А может, все-таки нерешительно начал Ариму, и замолчал.
Родным их нельзя отдавать, это означало бы наше признание. А сами девочки еще слишком малы и родились не здесь, они не знают о прошлом матери.
Вы сможете отдать приказ о ее смерти? Брат ваш не смог даже в ярости. Дважды
Я, увы, не в ярости, совсем даже наоборот. Когда велел ей уехать, еще был зол на Истэ, сейчас уже нет.
Ради Тайрену нерешительно начал Ариму.
Не проси, ты же знаешьэто последнее, что мне сейчас хотелось бы делать. Я пытался дать ей шанс. Она им не воспользовалась.
Здесь, на севере, родственные связине нитки, а толстые корни, просто так не перерубить. Даже не кровная родня, даже, можно сказать, бывшая все равно не так просто.
Может, зря он вернулся. Надо было умирать в Мелен. И пошло оно всё в выгребную яму.
Был в роду Таэна один клятвопреступник, затесался среди достойных людей. С ним бы поговорить любопытноу него, наверное, тоже оправдания для себя находились.
Сбежал, не мог находиться с ней под одной крышей. Бесцельно бродил по дому, в котором прошли его детство и юность, не мог сосредоточиться ни на одной мысливорохи докладов и прошений, принесенных по его приказу в библиотеку, так и лежали впустую.
За весь день даже не заглянул в бумагии мимо библиотеки прошел только раз. Там неподалеку был коридор; оказавшись в нем, ощутил пряный, тревожащий запах погребальных курений. Но в доме все были живы и все-таки словно невидимый дымок струился из-под закрытой двери, за которой полгода назад пролилась кровь, много крови
Больше не заглядывал в то крыло, а под вечер пришел Ариму.
Он враз почернел и ссохся.
Вернемся завтра, сказал Кэраи.
Теперь в обоих домах не будет покоя.
Не обращался к Ариму с поручениями два дня, вообще не заговаривал, словно и не замечал, но и не отсылал от себя.
Затембыл поздний вечер, и Ариму зажигал лампы в комнате и одну свечу на столевсе же спросил:
Она что-то сказала?
Нет, ничего.
Хватит врать, такая тишина наступила, что, кажется, было слышно, как потрескивают горящие фитили.
Она сказала, господин, что слухи все равно поползли, их уже не удастся сдержать. Что когда мертвые возвращаются, это не сулит живым ничего хорошего. И что ваш Дом теперь всегда будет отмечен убийствомжены одного и родственницы другого.
Ей позволили все это сказать?
Я не решился
Понимаю, ты помнишь, кем она была.
Прикрыл глаза, но пламя свечи все равно плясало перед ними.
"Когда мертвые возвращаются"
Глава 19
Когда Рииши в третий раз навестил дом Аэмара, ему впервые после встречи на кладбище довелось поговорить с Майэрин наедине. Этого не полагалось, но госпожа Аэмара, спохватившись о чем-то своем, поспешила в дом из убранной для гостей беседки, и служанку с собой прихватила.
В таких беседках принимали посетителей, которые предпочитали больше времени провести в саду, чем под крышей. А в стены этого роскошного дома он сам не стремился.
Майэрин была тише обычного, и еще более сосредоточенная. Лицо стало едва ли не прозрачным, а глаза совсем огромными.
Как только хозяйка покинула беседку, Рииши и Майэрин вышли тоже. Не хватало еще, чтоб потом начали плодиться какие-то слухи.
Брели по сырой аллее; искусно тут все было устроено, даже сейчас, когда все выглядело темно-промокшим, а остатки снега стали серыми, сад радовал глаз.
Им всегда было, о чем поговоритьо прочитанных книгах, о войне, о делах человеческих. Личное далеко обходили стороной. Обычно, но не теперьсмысл тянуть?
Остановился под деревом. Синица зацвиркала над головой, сбивая с мысли, и он снова пошел вперед. Назойливая птица следовала за ними. Ну нет, раз собрался
Выходите за меня, госпожа Майерин, и добавил с грустной полуулыбкой:теперь я, как глава Дома, сам имею право просить об этом вашего дядю, если вы согласитесь.
Я она помолчала, не сбившись с шага, по детски потерла переносицу. Можно, я буду искренней?:
Разумеется.
Сейчас я всего боюсь и ни в чем не уверена. Но я благодарна, и если вы ведь наши отцы были противниками, почти врагами.
Сейчас это не имеет значения. А может, и раньше бы не имело.
Но как же она прикусила губу.
Об этом не мне судить. Только что бы ни оказалось, вы ни к чему не причастны.
Тогда я еще спрошу, вы позволите? теперь она остановилась, разглядывая камешки под ногами. Я знаю, что сорвалась ваша свадьба. Вы любили ту девушку?
Я уважал ее, и сейчас это чувство не изменилось.