Как хорошо всегда бы ездить одной. Никогда не боялась; только выросшая среди еще трех сестер может оценить одиночество!
Эх, если б не сестры, родители, может, и не уговаривали бы таксогласиться Первый год был ужасен, потом ничего. А сейчас ее обожает целая крепость.
Река здесь делала резкий изгиб, журча среди камней, а берег слегка поднимался. Сайэнн заслушалась, как поет клест, выпустила поводьяи зря. Что-то испугало ее скакуна, он встал на дыбы, выбросив девушку из седла, та прокатилась по мокрому глинистому склону и оказалась в воде.
Было больно, а камни, ледяные и скользкие, не давали подняться, а еще тяжелая намокшая одежда мешала. Барахталась, и обида была сильнее боли и холодаи досада, что так нелепо упала и глупо выглядит. Видела бы ее сейчас жена командира! Вот бы посмеялась, сказалатак и надо этой разряженной глупой кукле.
Послышался окликСайэнн вскинула голову и увидела силуэт всадника неподалеку, и человек и лошадь показались ей черными, будто против солнца. Или у нее в глазах уже все темнело и переливалось?
Человек соскочил с коня, устремился к ней прямо по камням, не тратя времени на обход по берегу. Не добежал, скорее, долетел: ухитрялся выбирать только глыбы, торчащие из воды, и ни разу не поскользнулся.
Вот он уже и рядом.
Вставайте!
Девушка ухватилась за протянутые руки, он ее поддержал.
Осторожней! Наступайте сюда, вскоре они были на сухом месте. Сайэнн, хотя все тело ломило от холода, узнала нежданного помощника:
Это вы
Потом, перебил ее. Вы не пострадали?
Кажется, нет ушиблась, но это пройдет.
Бросила взгляд на камни, между которыми только что барахталась. Ей показалось, что в струйках, огибающих гладкие бока валунов, промелькнуло тело рыбы. Вот кому хорошо
Вы одна? Где ваша лошадь?
Убежала. Не знаю, где она.
Плечи девушки окутала теплая куртка, это было лучшее, что случилось в ее жизни.
Идемте. Я отвезу вас домой.
Вскоре он уже подсаживал ее в седло своего скакуна. Сайэнн, хотя чувствовала себя промерзшей и избитой, поразилась: лошадь словно спала, порой вздрагивая от плохих снов.
Может быть, лучше будет добраться до заставы? робко спросила Сайэнн, пытаясь сесть поудобней, чтоб не ныли ушибы. Там обо мне позаботятся и переправят в крепость
Молодой человек взял повод, собираясь вести животное.
Нет. Ваши служанки в селении, а на заставе могут позаботиться о лошади, не о девушке.
Но до села далеко
Нет, глядя на нее снизу вверх снова ответил он, на сей раз с улыбкой, совсем мальчишеской. Не беспокойтесь, тут есть тропа
Потянул повод, и конь послушно направился прямо в заросли сухого болиголова. Шагов через десять они действительно оказались на звериной тропе, совершенно невидимой с дороги. Порой приходилось резко сворачивать, иногда спускаться со склона, довольно крутого для коня. И от ветвей надо было уклоняться, ладно хоть лошадь шла шагом. Без проводника девушка никуда бы не добралась, осталась умирать в зарослях, но молодой человек будто родился и вырос в этих местах. Сайэнн решила расспросить егоно после, пока у нее зуб на зуб не попадал, хотя без куртки совсем бы пропала. Жаль, что он не поднялся в седло сам, она бы позволила а было б теплее.
Хотя, если б увидел кто не надо лишних расспросов. Но ведь никого нет
До селения добрались действительно быстро.
Вот и доми даже Минору не караулит у входа. Совсем бы некстати было.
Спаситель Сайэнн помог ей спуститься, ударил молоточком в медную пластину, висевшую у ворот.
Отогревайтесь, сказал с лаской в голосе, будто давно относился к девушке с большой приязнью. Так посмотрел тепло стало.
Вы не зайдете?
Сейчас они должны думать только о вас.
Я так благодарна вам.
Ерунда. Ну вот, за вами идут, заметив, что открываются ворота, пристально посмотрел на нееуже с седла, и тронул повод; лошадь сразу побежала быстрой рысью, исчезнув за поворотом.
Только тут спохватилась Сайэннкуртка осталась у нее. И имени не спросила.
**
За стенкой ругались слуги из местных. Совсем распустились, поняв, что приставлены уже не к почетному гостю, но почти пленнику. В глаза ничего поперек не говорили, веления исполняли, хоть и с видимой неохотой, но стоило им шагнуть за дверь, начинали вести себя, как хозяева. С личными прислужниками Камарена все чаще не могли поделить какие-то мелочи. Спасибо, речь у Детей Солнечной Птицы довольно-таки мелодичная, если отрешиться от слов, звучание не раздражает.
Правда, все равно хоть волком войтолком некуда выйти, только ждать день за днем, вспомнят ли о нем сородичи в Столице, договорятся о возвращении на родину или к ним, снова в золотые чужие садыно в большую безопасность.
Все чаще снился дом, но как следует разглядеть лица близких что-то мешало, они являлись перед внутренним взором как бы полустертыми или подернутыми туманом.
Что, подруга, найдешь дорогу, если я тебя выпущу? спросил он соколицу, которая мрачно смотрела на него с вершины клетки. Почтовые птицы находят дорогу, но Гуэйя никогда не улетала далеко. Хотя охотилась там, на далекой родине, среди лугов и озер
Если будет все плохо, придется тебя выпустить, с легким вздохом сказал северянин. Хотя здесь тебя бы ценили, да
Топот бегущих ног в коридоре, испуганные быстрые репликислуги кидали их друг другу, как риэстийские дети тряпичный мяч в игре. Еще од того, как слуга с известием возник на пороге, Камарен уже понял, кто пожаловал в гости.
Обрадовался, и будто вдохнул свежего воздуха: всяко лучше, чем ожидание едва ли не взаперти. Поспешил во входной двери, но не успел.
Кэраи Таэна появился в коридоре сразу за слугой, хотя вроде не спешил, а весть о его приходе прозвучала только что. Ах ты, ящерица зеленая, восхитился посол. Давно знал, что вся ваша предписанная неторопливость такая же настоящая, как герои в театре.
Рад приветствовать, чем обязан такому приятному визиту? спросил посол, приглашая гостя в лучшую комнату. Распорядился принести вино и закуску. Понял: мог и вовсе ничего не сказать, и без того бы все принесли.
Со слугместных уроженцевбудто шквальным порывом ветра смело всю небрежную самоуверенность. Жутковато стало от зрелища, как в один миг живые, хоть и довольно нахальные люди превратились в домашнюю утварь вроде подсвечников или столиков. Господин Тэна-младший так на них и смотрел. Но уж лучше так, чем взгляд, который достался послу.
Впервые в жизни брат хозяина Хинаи выглядел живым человеком, а не воплощением правил этикета, впервые лицо его выражало что-то, помимо сдержанной вежливостии по этой причине посол понял, что ему самому, простонародно выражаясь, крышка.
Прошелся по комнате, в которой ни разу не был, разглядывал вещицы, привезенные с родины посла, остановился возле клетки с соколицей. Она смотрела на гостя вполне благосклонно, не то что на Энори.
Красивая птица. Соколами ваш край тоже славится, не только оленями?
Ты прекрасно знаешь все о моем край, подумал Камарен. Вслух, разумеется, не сказал.
Шпионами тоже славится?
Не понимаю вас.
Да, верно шпионы, слух о которых идет повсюду, непригодны к своему делу. Как и заговорщики. И если первых я потерпел бывсе мы пользуемся чужими ушами, то заговорщиков мне хватает своих.
О чем
Гость опустился на стул, стоящий возле окна, указал Камарену на другой, стоявший напротив.
Сразу было понятно, что все, что вы сделаете здесь, будет с ведома нашей Столицы и, вероятно, Благословенного. Мне было интересно, что именно. Сейчас я хочу знать.
Это не слишком похоже на предложение побеседовать, ответил посол, чувствуя, как по телу разливается холодок пугающе-азартного предвкушения..
Я не имею права вам угрожать за вами поддержка не только Аталина, но и моей страны, которой очень хочется объединить земли под одним крылом. Но есть одна малостьздесь моя родина. И для нас игры кончились. Поэтому либо вы сейчас выкладываете все, что известно, либо не сходите с этого места.
Прямолинейно, поразмыслив, сказал Камарен. Но могу я хотя бы узнать, что случилось?
Нет. Не собираюсь помогать вам улизнуть.