Рииши, готовый уже отправляться к Трем Дочерям или Ожерелью, вновь занял место отца, на сей раз и сам не представлял, как надолго. Это чуть отвлекло от потери, хотя на него все равно было страшно смотреть. Он, разумеется, не был таким опытным, как оружейники-помощники Аори, но ради имени Нара люди готовы были отдать все силы.
Мать заикнулась былопоберег бы себя, но сын с тихой яростью, невесть на кого направленной, отвечал, что пусть не беспокоитсяуж теперь он точно приложит все силы, чтобы Дом выстоял.
**
Лиани высыпал в ящик десятка три готовых наконечников для стрел, с железным шорохом они терлись друг о друга, не звенели: будто жесткие потерявшие цвет листья. Юноша поднял одина ведь когда-то смотрел на них и думал уже, что похожи на листья. Представлял, какое было бы дерево
Бросил наконечник обратно. Поправил траурную головную повязку из небеленой холстины. Не сговариваясь, все такие надели в один день и с тех пор не меняли их на цветные.
Мастер Шу теперь куда меньше смеялся и рассказывал байки, другие оружейники тоже посмурнели. Так было во всех дворахтеперь Лиани свободно мог ходить к соседям в свободное время, правда, времени этого было в обрез, только поесть и поспать немного. И тренировки забросил почти совсем. Его все равно теперь отправят на войну далеко не в первую очередь, а о раскладе, когда и оружейники могут понадобиться в войске, лучше было не думать.
А останься он среди земельныхотправили бы? Часть передали под начало военных, в северных округах так почти всех, разбойников там теперь расплодится
И Макори с отрядом ушел на север Ожерелья
Когда вспоминал о нем, перед глазами вставал не тот властный и страшный образ, который навечно, казалось, впечатался в память в долгие часы допроса, а лицо пьяного человека, смуглое и бледное одновременно, с пунцовыми пятнами на щеках и выпавшими из прически прядями. Сам подписал приговор, сам и освободил от него.
Сейчас было время короткого отдыха, за стеной разговаривали. Негромко, но он хорошо слышал. Говорили вечно хмурый оружейник с рябым лицом и еще один, из соседнего дворика, молодой, имя которого Лиани до сих пор забывал. Молодой накануне перекинулся словом с человеком-перекати поле, из тех, что вечно в пути и вечно все про всех ведают.
Вот мы тут сидим, горя не знаем, а они жгут деревни голос его понизился, становясь неожиданно звонким на особо ужасных подробностях. И я тут сижу, закончил он со слезой в голосе. И ты. И этот в дверном проеме махнула рука, указывая на Лиани. А ведь он драться умеет, и сильнее меня. Купили бы командиры оружие в Окаэре, денег им жалко? А наск войску. Меня, его
Он не пойдет, не знаешь, что ли, сказал рябой, понижая голос почти до шепота. Что-то натворил там у них. Может, ограбил кого, или девку какую
Лиани прошел вглубь кузни. Со злостью ударил по железному бруску, словно заготовка была в чем-то виновата. Все понимал, но смириться не мог, хоть и стыдно было перед собой за такие вспышки.
Да ты, никак, расстроен? мастер Шу подошел сзади тихо, хотя обычно походка его тяжелой была. Плюнь да забудь. А не хочешьтак расскажи им, сам понимаешьпока молчишь, всякое сочиняют
Нет. Но, дядюшка, я ведь не потому, что они говорят, в груди защемило, Сам думаю каждый деньу Трех Дочерей от меня польза была бы заметней. Нас ведь и вправду учили держать оружие.
Ты для победы больше, чем можешь, делаешь. Хватит еще войны на твой век, а не хватиттак радуйся.
Обошел, встал перед ним, подмигнул:
Я про твою красотку в капюшоне не забыл. Теперь-то свободен, вот победими она ли, другие ли девушкивыбирай!
Шутка вышла натужно, Лиани улыбнулся скорее доброму сердцу наставника, нежели ей.
Девушки Думал о Нээле. Монастырь, где она, довольно далеко от границы, захватчики туда не дойдут, а вот беженцев наверняка будет много. Трудное время для тех, кто на севере; и, хоть немало запасов в монастыре, людям грозит голод. Была бы возможность забрать Нээле в Срединную но нет. Сейчас его место здесь, в оружейных.
Тут, в кузнице, впервые подумал, что будет, когда война закончится. Рано или поздно мир настанет. И Нээле может быть, она захочет остаться среди монахов? Ничего не знает о ней, помимо того, что в беде она стойкая, верная. Ведь почти и не разговаривали. Несколько дней всего: когда спасались от погони в лесах и когда увозил от Энори. В обоих случаях страх и опасность заслоняли все прочее.
Вновь ударил молотком по железному бруску, легкий звон раздался. Здесь его делотак решила судьба. И нечего жаловаться. Пока враг, спотыкаясь, бродит по снегу в горах, а скоро освободятся ото льда рекиприрода не на стороне чужаков. Справиться с ними, уж потом решать остальное.
А Нээле в безопасности.
**
Язык рухэй и детей Солнечной птицы был схожимне во всем, но нетрудно понять друг друга. Другой только выговор, порой сильно искажающий сами слова; но Энори ему научился, только, похоже, не всегда хотел пользоваться этим умением.
Вам надлежит идти через ущелье Сокола.
Любой дурак по обе стороны гор знает, что оно непроходимо зимой, рухэйи с лицом, красноватым, как сухая глина, говорил со скукой. Он был разочарован. Ждал большеголюбой неопытный юнец предложит эту дорогу, и любой старожил знает, что она лишь обманчиво легкая.
Все знают, согласился проводник-перебежчик, откидывая капюшон, будто стало жарко. И не следят за нимесли войско сунется в ущелье, не понадобится тратить стрелы. Только вот осенью здесь было необычно сыро, и часть склона сползла вниз, оставив тропу. В теплое время не советовал бы идти там, но сейчас земля замерзла и выдержит.
Откуда ты можешь знать?
Энори ответил вопросом на вопрос:
Где самое опасное местов начале, в середине, когда пройдут уже многие? Поставь меня туда.
Командир-тысячник задумался. Ущелье позволяло срезать путь на двое суток, и выводило в распадок, удобный для обороны, если вдруг выследят. А само ущелье таково, что в нем опасность грозит только от склонов, не от людей.
Сперва я пошлю разведчиковони знают секреты гор, и проверят.
Бывает, человек с первого взгляда вызывает симпатию или неприязнь. Так вот этот весьма не понравился хмурому тысячнику. Если бы не рекомендация, почти приказ от У-Шена через Вэй-Ши
Ты слишком молод, сказал ему при первой встрече.
Не слишком. И ребенок может быть проводником.
Я не потерплю дерзости.
В чем же она? В знании гор?
Кем бы ты ни был, тыперебежчик. Таких не любят нигде.
Но я вам нужен, сказал юноша. Не дерзко, но уверенно, словно его сюда пригласили, уговаривали приехать. Эге, а парень точно привык распоряжаться. И неказистая одежда не в счет.
А мы, похоже, нужны тебе, угрюмо сказал командир. Без этого к врагу не идут.
«Разве что собираются этого врага уничтожить».
Рухэй не были моими врагами.
Ты полукровка? спросил, присматриваясь. Этот разрез глаз, очертания скул
Нет.
Велено тебя не расспрашивать, неприязненно хмыкнул командир. Ну, поглядим
Он был слишком безобидный. Так у мягчайшего ковыля жесткие ости, которые впиваются в тело, оставаясь невидимыми. Они также ранят лошадей и коров, попадая в корм За много лет жизни командир научился чуять подобный обман. Поэтому если и готов был поверить, то не до конца. Рано или поздно этот парень сделает что-то, думал он. Не знаю, что это будетпредательство или ошибка, ненамеренная оплошность из-за самоуверенности. Но мы должны быть готовы.
До ущелья Сокола был день пути, и ночевать пришлось бы у выхода из него. Энори и спутники проехали мимо белой стены, вершину которой закат окрасил розовым. В конце спешились; распадок предстояло как следует осмотреть, понять, заходили сюда разведчики или нет. Следы на снегу попадались во множествелисьи, заячьи, птичьи. Ни одного человечьего.
Здесь не было никого, сказал Энорислегка отстраненно, будто вынужден был тратить время на пустяки. Две поджарые хищные тени следовали за ним, легкие даже в зимней одежде.
Наши следы скроет поземка; их можно будет найти, если как следует присмотреться, но все знаютущелье непроходимо.