Ох ты ж Где бы встретить.
Сразу заныла каждая косточка, напоминая о прошлой встрече. Горло сдавило, почудился запах крови, потрескивание пламени в жаровне, бесконечное солнце, от которого не укрыться, все так явственнословно и не было ничего после. Вся недавняя слабость вернулась, не мог сейчас сделать ни шагу.
Макори был пьян. Хоть и попробовал Лиани отступить, затеряться, юношу он заметил. Вскинул мутные глаза:
Я тебя видел.
Поманил Лиани. Тот вынужден был подойти.
Так где я видел твое лицо?
Лиани молчал, пытаясь придумать ответ. Голова гудела, мыслей не было ни одной. Макори вдруг ухмыльнулся, сказал собутыльникам «Пошли прочь» и велел юноше сесть напротив. Когда остались одни, произнес:
Гадаешь, как бы соврать? Не трудись. Я вспомнил тебя. Так что, снова попытаешься убежать?
Нет.
Отчего такой смелый?
Это не смелость. Тогда я не мог бросить одного человека.
Наверняка бабу, рассмеялся Макори. Мне рассказывал этот твойОрни. Но я бы и сам понял
Тяжело было под его взглядом, потому еще, что он смотрел будто бы сквозь, на что-то одному видимое и неприятное. А ведь это про них говорила Кэйу, запоздало сообразил Лиани. И смерть девушки а ведь вот он сидит напротив, тот, кто ее толкнул. О чем думаето своей жертве? Или о прозвучавшем недобром, полном отчаяния пожелании?
Так что, сердечные дела завершились? Может, скажешь тогда, что за нежить тебе помогла? снова смех, и сновани искорки веселья в глазах.
Один мой знакомый.
Так я и думал байки все это, о призраках, оглянулся; стражники сидели неподалеку. И в лучшем бы состоянии от них не ушел, а уж сейчас Жаль только, Дом Нара поверил ему зря.
А все-таки страшно, белый весь, и пальцы дрожат, с удовлетворением отметил Макори. Одним взмахом руки стребовал новую кружку, сделал длинный глоток.
Катись ко всем демонам. Прямо сейчас убирайся. Считай, получил прощение, и от службы я тебя освободил.
Видимо, растерянность Лиани заметив, расхохотался:
Думаешь, я такой добрый? Нет. Тебя все равно проклинать будут потерявшие близких. А я пусть меня хоть одна живая душа вспомнит добрым словом. Ты благодарный, ты вспомнишь.
Лиани стало не по себе. Двинуться с места он не решался. Нехорошее было в словах и голосе младшего Нэйта, нетутошнее.
Проваливай, говорю, пока я так пьян Протрезвеюслова своего назад не возьму, людей по следу не буду слать, но увижумогу и убить. Сам знаешь, что заслужил.
**
Лайэнэ знала, что он придет. Еще после странного завершения истории с Кайтопосле того, как заподозрила, кто к этому причастендумала, что просто так не отпустит. Новых амулетов в своем доме не вешала, хотя снять старые рука не поднялась. Но день проходил, падал в красное марево на горизонте, и ничего не случалось.
Подоспел последний месяц зимы, и слухи в городе поменяли окраскузабывались непонятные смерти, теперь все больше толковали о войсках рухэй у границы. От Лиани или о нем не было вестей. Ждалачего угодно. Почти обрадовалась, когда среди ночи проснулась и увидела свет.
Подсвечник, взятый, видимо, у служанки жива ли она? Энори поставил на стол, сидел и смотрел на трепетавшее в струйке воздуха пламя. Лайэнэ приподнялась на локтях; одеяло сползло, и сразу холодно сталоокно он открыл, следуя давней привычке.
Что ты сделал с моими слугами?
Ничего, спят.
Нельзя говорить с теми, кто невероятно похож на недавно умерших родныхно ведь так трудно поверить, что перед тобой нежить, принявшая дорогое обличье А тут и верить ни во что не надо, Лайэнэ знает, кто он; но, Заступница, почему так спокойно-то?!
Садись, что ли, поговорим.
Дай мне одеться, я не снежная дева, радоваться холоду.
Хорошо, домашнее платье тут было, и с вечера осталась накидка, сама, без служанки справится. Оделась, опустилась на стул напротив. Глупо разговаривать с ним из угла, так хоть глаза видно. Коснулся ее запястья, молодая женщина отстранилась. Раньше, даже испытывая ненависть, все равно невольно рассматривала его. Сейчас не хотелось, будто сидело рядом что-то очень безобразное. Пересилив себя, подняла взглядне слишком-то почитаешь по его лицу, но хоть что-то.
Ощутила запах холода, снега а раньше была хвоя и зеленые яблоки. Но он живой, рука теплая, и у кожи, у губи при свечах видновроде, нормальный оттенок, не мертвенно-голубоватый или еще какой, не годящийся для человека. А, какое все это имеет значение!
На сей раз ты пришел без цветов.
Вокруг без того довольно белого. А тебе не нужен лишний знак внимания от меня.
Неприятно стало от этих невинных в общем-то слов. Или привычка ужеискать задний смысл во всем, что он говорит?
Расскажи, как все было, почти потребовала она, Об этой смерти.
Под сердцем екнулоа если сейчас согласится, и это будет последнее услышанное в ее жизни?
С удовольствием, и даже слова молчать с тебя не возьму. Сама никому не проговоришься.
В начале зимы, увидев Энори на мостике ночью, она потеряла сознание. Но так страшно ей не было. А ведь он всего лишь выполнил ее просьбу-требование и рассказал. Свеча мерцала, казалось, не свет, а кровь разлита на столике. Что он сделал не Энори, нет что теперь будет с Хинаи
Хватит, в лицо Лайэнэ бросился снежный вихрь. Она задохнуласьи пришла в себя. Гость ее отряхивал снег с рукава. Окно было распахнутовидно, наклонился и зачерпнул снаружи. Ощутила почти благодарность за такой человеческий способ.
Мы можем говорить дальше?
Ты прав, я никому не скажу Но у меня остались вопросы. По слухам, тебя видели в разных местах. Но ты не призрак, и сквозь стены вряд ли пройдешь. Ты отводишь глаза?
Это нетрудно. Люди все равно видят то, что им заблагорассудится, а не что есть на самом деле
Она вспомнила, как белела на груди тонкая ниточка шрамабудто не так давно порезали кожу. Думала, на нелюдях не остается следов от ран. Хотя на горле нет ничеговерно, вскоре исчезло бы и то напоминание о стреле.
Каково тебе было умирать? спросила неожиданно для себя. Он повел плечом:
Не слишком приятно. Тагари невольно поступил умно когда из тебя вытекает вся кровь, остаться в живых трудно. Ударь он меня острием хоть в сердцея дотянул бы до вечера, а там сумел бы поправить дело. Я могу жить и с большой кровопотерей, но не такой же! И дышать нечем.
По его лицу мелькнула тень отвращения. Видно, и впрямь несладко пришлось.
А потом еще на костер если бы не Тэни, я долго бы не сумел вернуться.
Значит, тогда, после крепости, ты и вправду к нему приходил И если бы в Дни мертвых мальчика не охраняли
Думаешь, легко восставать из мертвых?
Тебя так любит эта земля, что позволяет приходить снова и снова?
Может быть, наоборот. Я ей не нужен.
Лайэнэ помолчала.
Ты, говорили, слышал, как травинки шевелятся в поле, умел видеть чужие сны. Как мог позволить ему полоснуть ножом по горлу?
Я привык читать его гнев и, живя среди людей, потерял чутье, в голосе сквозило недовольство, Был занят другими не понял, что злость Тагари имеет отношение ко мненастолько. Он часто на меня сердился раньше я не придавал этому значения. Но сейчас нет смысла о прошлом. Скажи, это ты настояла на том, чтобы мальчика отвезли в Лощину?
Я.
Надо же, Кэраи тебя послушал
Оставь ребенка в покое.
С какой стати? Он мой.
Он дитя человека, а не горной нечисти. И не твоя собственность.
По-твоему, я тварь, которая не имеет права существовать. Быть может. Так хочешь защитить мальчика Но тянется онко мне, а не к родному отцу. От того за всю жизнь не услышал доброго слова. И от Кэраилишь то, что помогло бы завоевать доверие, Тайрену все же наследник Дома. Эти люди даже не знают, какой он и на что способен. Разве им был нужен больной ребенок?
Повисло молчание. Пламя подрагивало, будто мерцанием пыталось разбить тишину.
В Лощину тебе хода нет, наконец сказала Лайэнэ. В сами храмы уж точно.
Смотрю, ты скоро устроишься нянькой в дом Таэна. Я не за этим сюда пришел, к тому же сделанное уже сделано. Тайрену увезли.
Плохо, подумала молодая женщина. Очень плохо. Он не смиряется с поражениями. Сейчас в Лощине за мальчиком наблюдает ее человек, но лишь наблюдает издалека, не больше