Однако, успешно сдав экзамены в универ, (и нет, не на горный факультет, а на радиотехнический, прости, папа) я словно в стену уперся. Или замер над пропастью, ага. В ожидании листочка со списком поступивших и моей там фамилией. И ждать надо было почти две недели. Две. Недели. Ждать. Они издеваются?
Перебрав немногочисленные варианты того, на что угробить время, я выбрал самый странный, и на следующий же день с рюкзаком за спиной шагал на автостанцию.
Сам. По собственному желанию я ехал в бабушкину деревню! Самому смешно.
Но побродил по участку, повыдергивал по старой памяти обнаглевшие сорняки, кое-что подправил в доме и сарайке, и И решил навестить тетю Лизу.
Так получилось, что когда мы устраивали в деревне нечто вроде поминок, тети Лизы на них не было.
Дорогу развезлоне проехать, отговорился отец.
А лесом?
А лесом я ни разу не ходил, да и ты сам-то уверен, что не заблудишься? И вообще, мне к вечеру надо быть в городе. К Елизавете Петровне я потом заеду.
Не знаю, сдержал отец слово или нет, впрочем, это уже не важно. Я-то ведь так ее и не навестил.
Смутно узнаваемая узкая и кривая тропинка то пропадала под рыжим слоем опавшей хвои, то ныряла под непонятно откуда взявшиеся буреломы, и стоило огромного труда вновь отыскать ее. Мягкое августовское солнце, этак по-левитански, пронзало сосновый лес. Запах нагретой смолы чуть кружил голову, которой я вдобавок вертел из стороны в сторону, потакая детским страхам. "Эй, Леха! обратился, наконец, я сам к себе, Тут видимость метров на сто или двестини один клещ незамеченным не подберется, не говоря уж о волках!"
Увидев меня, Тетя Лиза, кажется, даже испугалась:
Лешенька? Это ты? Один?
Один. Отец в экспедиции, как всегда. Здравствуйте, Тетя Лиза.
Звуки моего голоса, даже не смысл моих слов, а сами звуки внезапно успокоили старушку. Она даже присела на крыльцо. Теперь уже я испугался.
С вами все в порядке?
Все хорошо, Лешенька. Сейчас в дом пойдем Жарко что-то. Уф! Жаль, что Сашенька не с тобойдавненько его не видела.
Тетя Лиза еще что-то говорила про то, как ей хочется повидаться с моим отцом, но мне почему-то подумалось, что, спрашивая "один ли я?", она не его имела в виду.
Уф! Пошли в дом, я самовар поставлю, Я протянул руку, помогая подняться. Ух, какой ты сильный стал! Тебе же двадцати-то нет?
Восемнадцать.
Смотри-ка! И лес сам прошел, не заблудился. Сам ведь прошел? Тетя Лиза неожиданно сильно сжала мой локоть.
Сам, удивленно ответил я.
Какой молодец! похвалила Тетя Лиза, чуть ослабив хватку, И как на маму похож!
Чаепитие с плюшками-печенюшками традиционно закончилось на точнее, в перине. Только перед этим я сходил в душ, смыл нагревшейся за день водой грязь и паутину. И когда только изгваздаться успел? Вроде бы, шелне падал.
Проснулся я, судя по теням, минут через десять, хотя, по ощущениям, проспал несколько часов. Да, по тем еще ощущениям! Тело ватное, во рту Сахара, а в голове словно перина гнездо свила, и мысли с эмоциями где-то там вяло барахтаются, не в состоянии пробиться на волю.
У Тети Лизы были гостьи. За столом, на котором вместо ожидаемого самовара стоял квадратный штоф темного стекла, сидели сама Тетя Лиза, очень красивая с точеным, алебастровой бледности лицом величественная женщина и еще кто-то. Разглядеть третью гостью у меня не получилось: над спинкой стула торчал только пучок зеленых волос.
Уже выспался? удивилась Тетя Лиза.
Алебастроволикая одарила меня пристальным взглядом, а обладательница оригинальной прически ловко изогнулась и посмотрела на меня сбоку от спинки стула. Мда уж! Если бы не перина в голове, я бы вздрогнул. Или вскрикнул. Или еще как проявил эмоции. А так? Ну, старушка. Ну, как огурчик. То есть, реально зелененькая и реально в бородавках-пупырышках. А то, что улыбка от уха до уха, да в стосорок игольчатых зубовтак ведь доброжелательная улыбка. Я как-то сразу понял, что доброжелательная. Будь иначе, между зубов сейчас были бы кусочки моей плоти и осколочки костей.
Это и есть Лелин внучек? спросила зеленая старушка.
Да, ответила Тетя Лиза, Сын Ланы.
Да уж вижу, что не дочь, сварливо произнесла Мисс Хэллоуин, Ка-акой молоденький!
Между прочим, сам прошел. С первого раза! непонятно похвасталась моим непонятным подвигом Тетя Лиза.
Алебастроволикая удивленно вскинула брови, а старушка-зеленушка громко щелкнула языком.
Ух, ты! Сам? Какой везучий!
Он сын Ланы, бархатным голосом произнесла алебастроволикая, словно это все объясняло. И он год пропустил.
Лизка, а чего он глазами лупает и молчит? Нешта немой?
"Это я молчу и глазами лупаю,"- подумал я, но желания заговорить или, на худой конец, зажмуриться, не возникло. Или возникло, но увязло в перине вместе с эмоциями.
Э-э, да он сомлел с непривычки! догадалась а вот назову ее кикиморой!
Лешенька, коснулась моей руки Тетя Лиза (это когда она из-за стола выбралась?), Сходи, погуляй. Развейся. На речку сходи. Помнишь, где речка?
О, точно! Слушай, что Стражница говорит. Текучая вода хорошо хмарь оттягиват, не то, что болото. Мне ли не знать! кикимора довольно заухала.
Все той же ватно-пуховой сомнамбулой я вышел на улицу. Предвечерний шелковистый свет озарял какого черта! Откуда тут горы? Я вообще где?!
Каплей, переполнившей чашу, соломинкой, переломившей спину верблюда пофигизма, оказался высоченный горный хребет, прилавки которого начинались чуть ли не от западной околицы деревни Тети Лизы.
В полном обалде смятении чувств я смотрел на неизвестно откуда появившиеся горы Кикимора-алкоголичкаэто ерунда, люди и не до такого состояния упиваются, а вот горы
Ал! А-ал! Эй, очнись! Я тут! Ау-у! услышал я чей-то настойчивый зов.
С трудом оторвав взгляд от круч и высей, я посмотрел вниз. Миниатюрная стройная девушка в коротких шортах и футболке, хорошенькая, словно котенок, нетерпеливо подпрыгивала, в стремлении перекрыть собой горы.
О! Наконец-то! Я его аукаю, аукаю, а он будто не слышит! Привет, Ал!
Привет, автоматически отозвался я.
Ты чего такой? девушка вдруг потянулась ко мне всем телом, даже на носочки встала, и, по-кошачьи дергая носом, принюхалась. О, да ты только сегодня прошел, да?
Да, подтвердил я.
А кто тебя провел? Ведь бабушка Леля, - девушка смущенно оборвала фразу.
Са кхм!.. Сам.
Са-ам?! возмутилась девушка, Ты совсем дурак, Ал?
Нет.
Не совсем? А чего тогда Ай, толку сейчас с тобой разговаривать! Ты чего на улицу вылез?
На речку иду.
На реч а, правильно! Текучая вода хмарь оттягивает Эх, я бы с тобой пошла, но мне некогда! и начала размеренно, чуть ли не по слогам, словно ребенку или иностранцу, втолковывать, Сей-час и-ди на ре-ку. А пос-ле за-ка-та при-хо-ди на на-шу по-ля-ну. По-ни-ма-ешь?
Понимаю, в груди ворохнулось раздражение (не люблю, когда меня за идиота держат о! эмоции прорвались!), Я тебя и раньше понимал.
Да? недоверчиво спросила девушка, Тогда скажи, как меня зовут?
Э-э, не помню.
Во-от! Короче, после заката на нашей поляне. У костра посидим Серый обещал птичек настрелять. Пожжаримм! девушка в предвкушении облизнула губы острым язычком, Не забудешь? После заката
На нашей поляне, послушно подтвердил я свою относительную вменяемость.
Умочка! Ладно, пока.
Девушка резко развернулась и быстрым шагом направилась ну, туда, куда она спешила до того, как заметила меня. Мой все еще подторможенный взгляд переместился на красиво покачивающиеся бедра и не менее красиво покачивающийся пышный хвост. ХВОСТ?! Такой кошачий Челюсть моя непроизвольно отвисла, и тут, словно подгадав момент, девушка обернулась. Оценила степень моей остолбенелости, подмигнула и пошла дальше, виляя попой с запредельной амплитудой. Как же ее зовут?
Деревню я прошел насквозь, больше никого не встретив. Или не заметив, потому что постоянно пялился на горы. На сверкающие снегом вершины, ледники, уступы и изломы.
Уже за околицей, почти на берегу неширокой, но бурной (ибо горной!) речки стояла кузница. Такая, как в кино. С распахнутыми широкими воротами, дымом из квадратной высокой трубы, отблесками пламени в темной глубине, глухими и звонками ударами металла о металл. И с тем, что могут показать только в виртиграх: горьковатым запахом горящего угля и каким-то ванильным запахом раскаленного железа.