Посмотрел я на этот раз очень внимательно внизна чем стою и есть ли ниже куда наступить и осозналподо мной голяк, никаких веток нету. А ветки, если и есть, так у той сосны, с которой я макушками в унисон качаюсь. Подо мной же просто сизая пустота. А земля далеко внизу может и проглядывается, а может это мир теперь кверху ногами. Дальше дядька Антон в версиях рассказывает. Главная мысль которой: «Я не испугался!»
И все про испуги.
Первое, после отчаяньяс перепугу сильно дернулся к той сосне направлением. И меня мягко на прежний висяк вернуло и на прежнем месте слегка посильней покачало. Вроде не держит ничего, а как за шею привязанный, потому что дыхание у меня именно тут вон.
Повисел еще немного, думал опять отрублюсь, ан нет. Такая судьбина жуть на не опохмеленную голову принимать.
Попросил я себя слезно: «Прекрати пугаться, меры принимай!»
Раскачался я со всей дури и давай сигать на сосну. Ниже ведь ветки у нее шире, думал, может, допрыгну, выходу ведь все одно нету. А сам кричу: «Помогите, помогите!».
А меня не отпускает, вертает назад и в качку.
Тут слышу внизу пацаны кричат: «Эй, дядька Антон, это твоя задница навису болтается?»
Я воплю: «Братушки, Христа ради, снимите отсель!»
Как ты туда забрался, чудак? И зачем?
После долгого на многие темы гы-гы, пара парней за мной полезла.
Но вначале кричат: «Отпусти руки, мы поймаем!»
Но я не дурак к таким шутникам с верхотуры лететь.
В общем намучались они со мной. Никак не поймутчем и к чему так сильно притянут. Тащат, а меня сносит назад. Тут до одного из парней дошло, что тут чистая мистика и что Агафья никогда просто так волю свою не вершит. И ушли они.
Сказали: «Идиотов нет против Агафьи переть.»
А я еще до вечера покачался, морская болезнь прицепиласьэто у потомственного-то рыбака, думал все нутро из себя выплюну. А как солнце начало заходить, меня вдруг отпустило, но не сбросило, а на ближайший сук мягко снесло. Ну дальше-то я уж сам. Ох.
И после того, ни-ни. На всю оставшуюся жизнь протрезвел. Хозяйство настоящее завел, отстроился, ходил благодарить, мол наставила на путь истинный.
Про то время еще свое возмущение вспоминает, то про Агафью, а то его назад к белой горячке сносит
Наверно наш брат всех и каждого времени считают, что им хуже всех. Но нынешние белые горячки, извиняюсь, просто всякое милосердие потеряли! Уверен, что никакие прежние высоко до того не доходили, что б человека над землей подвешивать. Ну гоняется за тобой ктой-то несимпатичный, да и фиг бы с ним. И не говорите мне, что это не Агафья меня на дерево трудоустроила. Живой человек может и сможет подвесить, но так отпустить, нет и не говорите мне!
Вот такая история. Еще хочешь без приглашения к Агафье впереться?
Ну она же не злыдня какая-нибудь и я не собираюсь ее доставать.
Это аргументы. Однако, предлагаю по лесу просто побродить. Захочет, сама тебе покажется. Она и на большем расстояния мысли читает. Давай народ с собой позовем.
Группу поддержки? Хорошо, как скажешь
На следующий день наскоро окунувшись в море, чтоб хоть на сколько зарядить внутренний кондиционер, группа из нескольких человек двинулась в сосновый бор.
Артем участия в вылазке не принял, сказал, что давно вырос из «Буратин».
Таким образом, компания едва не потеряла Ритку, которая на тему сказок разглагольствовала долго, отношения к ним не ощущая. Но на Эммино: «Ты говорила, что это может быть опасно и кинуть меня хочешь?», откликнулась и скрипя сердцем, пошла, стараясь оторваться от темы «на что она решилась бы с целью завоевания Артемова сердца.
Так или иначе на опушке соснового бора встретились: Эмма, Ритка, Алка, Надежда, Тихон, Нелли и Вадим.
Ребята шутили и цепляли друг друга в легкую, как в детских лесных походах, но Эмма видела, что народ слегка не в своей тарелке.
«Да что такое? В лес зайти нельзя?» спросила наконец Эмма и все вроде бы опять же слегка поуспокоились.
Ха! Представляю ваш тремор, если бы у Агафьи была репутация не доброй и перестраховочной, а конкретно злой колдуньи.
Я бы тогда точно не пошел, кому надо такие приключения. Сперва бесстрашное ха-ха, потом рожей в сосновые иголки и крики ужаса.
Тихон с удовольствием еще пораспространялся бы на тему: «Месть теоретически обозлившейся волшебницы», но Ритка сказала: «Вот услышит Агафья как ты ее в роли злыдни представляешь, задаст тебе иголок»
Неля и Вадим зависли сразу за первой березкой, ухитрившейся волей судеб притулиться на опушке соснового бора. Остальные долго кружили по лесу, вроде земляничку собирали, Тихон даже вполне талантливо делал вид: «Не знаю, как все остальные, а я, кажется, заблудился». Отдельно забавно выглядела его физиономия, на которую Тиша и сам в минуты откровения сетовал «кувалда плакала», сладострастно вкушающей ягоды земляники и в философском своем созерцании не желающий менять диспозицию. В конце концов стало очевидно, что народ косит. Красноречиво всеми частями тел и даже непосредственными исполнителяминогамине желает приближать конец пути.
Эмма и тут честно вышагивала, пока у нее не закончилось терпение.
Тут она топнула новой и попала на улей с осами. Эмму укусили сперва спереди в ногу, где заканчивается невысокая кроссовка. А когда она подскочила, взвизгнула от боли и тут же попыталась отбежать, тяпнули еще раз в место, которое не принимало решения наступить на улей.
Ритка схватила Эмму за руку и оттащила ее, руками запутавшуюся в укусах.
Пока Эмма нагибалась, разгибаласьтерла оба место, Ритка объяснила свою точку зрения на такую выборку, ведь больше никого не покусали.
Твоя земля признает тебяэто хорошо. Но она сердита на тебя за то, что в чужой дали живешьэто плохо. Матушка, Родная Земля, пожалуйста, прости Эмму. Не роняй на нее деревьев стволы, не топи в волнах.
Мммм Ну ты, философ. Скажи лучше, разве ульи в земле бывают?
Конечно.
Ну, ладно, вроде отпускает. Пошли
Когда сквозь деревья стал проглядываться яркий свет, Эмма подозрительно спросила: «Погодите, а куда мы собственно пришли?»
Так домой!
Как это домой? Почему?
Ну ты же сама сказала.
Я? Я сказала: « Пошли!»
Никто бы не подумал, что ты после такого не захочешь домой. Вы горожанетакие неженки!
Рита
Ну ладно, ладно. Развернулись.
И они снова блуждали по лесу, как не по родному.
«Может хватит? окончательно потеряла терпение Эмма и в упор уставилась на Ритку где колдуньин дом-то в самом-то деле?»
Да мы уж ну давно пришли. Вон за теми видишь, самыми зелеными и высокими сосенками она, собственно говоря, и живет.
Так чего ж вы?
Да пойми, не положено у нас Агафье досаждать.
Никто ей надоедать не собирается. Пошли!
Ну
Ладно, ждите здесь, одна прогуляюсь.
Какие-то еще полчаса переговоров и вся компания оказалась у невысокого плетенного забора, из-за которого выглядывал дом. Обычный потемневший от времени сруб под давно не крашенной крышей. В конце двора и дальше в глубь огороженного участка уходят два ряда плодовых деревьев. Рядом с ними несколько грядок с овощами и свеже скошенная лужайка впереди, много цветов. Общее впечатлениевполне обычное, отношение к землепотомственное крестьянское, все по уму, но без городского фанатизма.
В общем, усадьба как усадьба, разве что много следов от небольших костров. Эмма насчитала с десяток и это только на участке открытом взору.
И что она только жжет?
Ответил Тихон. Остальные промолчали.
Девок любопытных поджаривает.
Ну спасибо!
Ритка снова сильнее заволновалась.
Ну, что, посмотрела? Говорила же: «Ничего интересного.»
Однако, интересное началось со следующей же секунды.
Летнее небо продолжительно мигнуло, словно близко к земле пролетел огромный, но бесшумный лайнер.
И следующее, что увидела Эмма почему-то вздумавшая позагорать в бору в одежке, это девчонка лет пятнадцати в длинном сарафане, какие носили в прошлых веках. Коса к кокошнику и кокошник к костюму просились, но не настаивали.
Эмма удивленно скосила глаза на свой возлежавший на песочной кочке бок, подтянула к груди оттуда-то издалека руки, приподняла голову и встретилась глаза в глаза с сарафанной девицей. Глаза, которые на Эмму смотрели, принадлежали другой женщине, если не другому существу. Нет, пол, может и сохранялся, но, что называется, «жизненный опыт» в представленный возраст явно не вмещался.