Вот только интересно, из каких таких глубин подсознания моя фантазия вытащила этот цвет волоссеребряный или пепельный, как его еще называют. Хотя если бы выбирала я, то непременно назвала б его лунным, так как больше всего этот цвет ассоциировался у меня именно с ночным светилом. Да и пленял он не хуже него Точно! Кажется, нечто похожее я видела у своего парикмахера в журнале с модными стрижками«Дымчатое окрашиваниетренд нового сезона!» вот, наверное, и прицепилось. Как бы там ни было, я была бы весьма не против полюбоваться своим нынешним отражением в зеркале до того, как проснусь. Особенно хотелось узнать, идут ли мне челка и длинные волосы: может, потом начну отращивать.
Стоило лишь подуматьи я тотчас увидела в голове зеркальное отражение нынешней себя. Удивительно! Ведь изменилось не только тело, но даже лицо! Оно совершенно точно было не моим! В реальности у меня глаза карего цвета, а тутдва сверкающих зеленых изумруда. К тому же пухлые губы, тонкие (но не слишком) брови, густые длинные ресницы и аккуратный заостренный носик отлично сочетались на белоснежно-чистом лице. Складывалось впечатление, что передо мной кинозвезда или по крайней мере фотомодель! Да и в общем выглядела я моложе своих настоящих лет, пожалуй, мне можно дать около восемнадцати. Вот только Неплохо, конечно, иметь во сне столь симпатичное лицо, однако Будь у меня выбор, я бы все-таки предпочла свое настоящее. Возможно Или нет?
Одета в этом странном сне я, кстати, была в более-менее обычную одеждучуть ли не единственное обычное, что здесь нашлось. Короткие черные шорты, которые я всегда хотела, но не могла носить из-за уже упомянутых лишних сантиметров в бедрах, и довольно плотная черная майка-кофта в необычном дизайне. Дело в том, что майкой эта непонятная мне часть гардероба являлась только с левой стороны, а с правой имела длинный рукав до запястья. На левой же руке я обнаружила подобие средневекового черного наруча до локтя, крепко зашнурованного с внутренней стороны. На ногахшипованные белые кроссовки, которые мама скорее отдала бы бомжам, чем позволила носить своей «юной леди».
Где-то на этом месте меня посетила идея, что мыслю я, как для сна, что-то уж слишком ясно. Обычно во снах мы видим всякие образы и непонятные картинки, которые быстро сменяют друг друга и так же быстро исчезают из памяти. Сегодня же все отличалось и было как-то слишком чересчур реально. Более того, меня пугало еще кое-что: я понимала, что сплю, однако даже так просыпаться совсем не спешила.
Придя к выводу, что лучше пока об этом не думать, я решила немного прогуляться по лесу. Все лучше, чем сидеть на месте и ждать просветления. А так, может, даже проснусь быстрее. К тому же мой желудок вдруг начал требовать еды, и я в очередной раз задалась вопросом, что можно было съесть такого на ужин, чтобы сон аж настолько граничил с реальностью?
«Так, где же мне найти чего-нибудь съедобного?»
И снова ответ словно ждал своего звездного часа в голове.
«Я ежедневно получаю нужное для продолжения жизнедеятельности количество еды в хранилище. Также еду можно брать из окружающей среды без ограничений».
Мгновенно потеряв аппетит от этого с одной стороны моего, а с другой абсолютно точно чужого ответа, я даже не стала разбираться, что такое хранилище. Тем не менее информацию о том, что это иллюзорное место для хранения раздобытых предметов, еды и одежды, все-таки получила и пошла себе дальше, особо не следя за дорогой.
Через какое-то время я вдруг поняла, что ошиблась с первоначальными выводами, и лес был вовсе не сосновым, а смешанным. Кроме сосен и елей тут довольно часто встречались пихты и бук, порежедубы и клены. Все, как одинзеленые, раскидистые и тенистые. Странно, учитывая, что сейчас середина осени. Если бы не цепь неприятных событий до этого, я даже посчитала бы сон счастливым. Бродить под тенью вечнозеленых, вдыхать чудный запах свежести и слушать концерт, приготовленный самой природой для тебя и никого иногов самом деле, чем не сказка? В детстве, когда ездила к бабушке на летние каникулы, я часто гуляла по лесу в полном одиночестве, вот только такого единения с природой, как здесь, еще никогда не чувствовала. Складывалось впечатление, что за всю историю жизни и смерти япервый человек, ступивший на эту землю. Ну и отсутствие протоптанных тропинок служило еще одним доводом к этому предположению.
Во время прогулки я, даже особо не стараясь, узнавала о «Земле двадцать один, варианте четырнадцать» все больше. Стоило лишь подумать: «Почему двадцать один?» и тотчас «вспомнила», что тут находятся души людей, умерших исключительно в двадцать первом веке. «Можно ли сменить эту непонятную майку?» Оказывается, есть магазин специально для этого. «Где взять для него деньги?» А они у меня уже есть! Правда, на одежду пока вряд ли хватит «Почему я все-таки так странно выгляжу?» Внешность и одежда выбраны системой по моим внутренним предпочтениям и скрытым желаниям.
Со временем я устала удивляться невероятной реальности странного сна и просто размышляла, перестав особо сопротивляться ни с того ни с сего свалившемуся на меня багажу знаний. Тем не менее, когда я спросила саму себя: «Как же вернуться обратно?» то застыла на месте от полученного отклика. «Внезапное озарение» не дало ответа на вопрос, но зато я вдруг «вспомнила», что на каждом материке (кстати говоря, в географии «Земля двадцать один» точная копия моей обычной Земли) есть волшебный обелиск, которому можно задать три любых вопроса и получить на них вполне себе развернутые ответы. Данная информация повлекла за собой вопрос «Как к ним добраться?», но до того, как я успела погрузиться в знания об охраняющих их полчищах монстров, кое-что переключило на себя мое внимание.
Подойдя к лесной опушке, где деревья росли уже не так плотно, как раньше, я невольно оказалась зачарована ее красотой. Солнце светило ярко, и по его расположению можно было предположить, что сейчас около полудня. Трава казалась мягкой и приветливой, так что мне с трудом удавалось сдерживать желание разуться и продолжить путь босиком. Вместе с солнечными зайчиками, которых по земле пускала комбинация из солнца и листьев, получалась настоящая детская сказка Что сказать? Дух захватывало от такого зрелища.
Внезапно я увидела, как от одного дерева к другому ловко прыгал заяц-беляк. Ввиду сезона он был буро-серым, и его ушки задорно двигались из стороны в сторону, пытаясь расслышать, нет ли поблизости чего-нибудь опасного. Конечно, бродя по лесу около часа, я мельком замечала зайчиков, белочек и один раз даже олененка. Вот только тогда мне было не до них, впрочем, как и им до меня, и наши взаимоотношения дружно пришли к девизу «Никто никого не трогает». Сейчас же, не знаю почему, я села на землю и застыла без движения в ожидании момента, когда зайчик привыкнет ко мне и приблизится. Почему-то мне вдруг захотелось почувствовать в своих руках что-нибудь живое.
Ждать долго не пришлось. Буквально через пару минут зайчик заметил меня и заинтересовался. Медленно, но уверенно он стал прыгать в нужном направлении. Я все так же не двигалась, опасаясь спугнуть ушастого. Однако, похоже, он меня совсем не боялся. Зайцы, которых я видела у бабушки, всегда были до ужаса пугливы и редко сами шли к человеку, этот женастоящий храбрец на их фоне. Вот так, еще немного Когда друг от друга нас отделяло меньше метра, я впервые рискнула пошевелиться и протянула к нему руку. Зайчик же, никак не среагировав на данное действие, ждал, с любопытством за мной наблюдая.
Вот только еще до того, как я успела почесать его слегка грязную шерстку, вдруг почувствовала резкую боль в указательном пальце и увидела алую каплю крови, стекающую вниз по ладони. Этот беляк меня цапнул! Да еще и отпускать не хочет! Доверяй, называется, милой мордочке Лишь пригрозив кулаком клыкастому зайцу, мне удалось напугать его и заставить скрыться, выпустив из хватки кровоточащий палец.
Было больно, очень больно. Вот только совсем не от прокушенного до кости пальца. Да и кому какое дело до небольшой раны, когда внутри все пылает трепещущим адским пламенем? И все-таки брат был прав, утверждая, что физической боли никогда не сравниться с душевной.
В итоге я обхватила плечи руками и зарыдала, в точности как маленькая девочка. Нет, я по жизни никогда не была плаксой, да и жалеть себя тоже не привыкла, вот только Тогда удержаться было просто-напросто невозможно. Ведь боль в руке оказалась слишком реальной, и подобное могло означать только одно: никакой это не сон, черт побери! Как бы сильно я ни старалась это отрицать, с каким бы отчаянием себя ни убеждала, но все вокругправда. Тридцатого октября две тысячи двадцать третьего года я умерла, а этомоя повторная жизнь.