Чем дальше на юг, тем чаще поверхность Степи рассекали глубокие речные овраги с отвесными склонами, а холмы чаще украшались каменными коронами и скалистыми выходами, словно готовя путников к тому, что впереди их ждали горы. В южных краях можно было скрываться и обороняться дольше, чем в плавных и пологих изгибах Степи северной части королевства. Именно туда, ближе к Гилону, Йорунн и готовилась отправить из города всех, кто не мог помочь при обороне.
Теперь дни напролёт сестра конунга в сопровождении верного Агейра и неизменного Халы занималась подготовкой каравана для уходящих. Старый Лонхат на пару с Соммером занялся проверкой обороноспособности города. Прошла неделяи повозки с людьми потянулись на юг. Йорунн выделила для них внушительное сопровождение, рискнув ослабить городской гарнизон. Возглавлял колонну уходящих начальник городской стражи, Соммер Кат. Старик долго уговаривал госпожу оставить его в городе, напоминал, что имеет немалый опыт сражений и знает стены Витахольма, как свои пять пальцев, но Йорунн ответила отказом.
Люди будут нуждаться в руководстве и защите. Кому, как не вам, они смогут доверить свою жизнь и жизнь своих близких? Когда доберётесь до безопасных мест, можете передать дела Эйдану или кому-то по своему выбору и вернуться сюда. Большего я вам предложить не могу.
В основном город покидали старики, женщины с детьми, больные, торговцы, ремесленники и те, кто не смог справиться со страхом подступающей войны. Люди шли с грустными лицами, многие плакали, прощаясь с родными и близкими. Но Йорунн вздохнула спокойнее, теперь на ее плечах не лежала ответственность за тех, кто сам не мог себя защитить.
А с севера стали приходить все более тревожные вести. Сначала пришло письмо от Лида, в нем брат писал, что к Талгату пришло сильное подкрепление. Это были не кочевники, а хорошо обученные войска в темно-коричневой форме, украшенной золотыми знаками. Среди них были и конные, и пешие. Вооружены они были длинными и ровными, непривычными для степняков мечами, а так же высокими луками. Потом примчался курьер на взмыленной лошади, он привёз словесное посланиегород в осаде, но выстоит. Лид просил сестру сохранять спокойствие и не рваться ему на выручку, однако предупреждал, что связь с Витахольмом может затрудниться. Следом настало молчание.
Измученная неизвестностью, Йорунн отправила к Теритаке нескольких гонцов и разведчиков, чтобы те описали ей происходящее в городе. Увы, ни один из них не смог пробраться через лагерь Талгата. Вернувшись, все они говорили одно и то жеосада не приносит видимых результатов.
Лонхат посоветовал отправить туда постоянные разъезды, чтобы те регулярно слали вести в Витахольм, и Йорунн согласилась. Так прошло ещё несколько дней, а потом на горожан обрушилось неожиданная и злая весть: Талгат вошёл в Теритаку. Никто не знал, как так вышло, никто не знал, смог ли конунг Лид прорваться из города или уйти тайными тропами.
Йорунн весь день провела на стенах и у ворот, расспрашивая каждого гонца лично, но те не могли сказать ничего конкретного о судьбе конунга. Кое-кто видел издали конные отряды без знамен и знаков, но подобраться близко и понять, кто это, не удалось из-за людей Талгата, наводнивших степь. Йорунн мучилась от неизвестности и тревоги за Лида, до последнего надеясь, что брату удалось выбраться из котла битвы целым и невредимым.
Ночью девушку мучили кошмары. Ей снилось, что она бредет по бесконечным почти безжизненным пустошам, раскинувшимся под сизо-багряным покровом облаков. Во сне она куда-то спешила, боялась опоздать, спотыкалась и падала, чтобы вновь встать и нестись вперед. Внезапно на увидела впереди знакомый силуэт человека в доспехах, но кто это был и почему ей было так важно вспомнить его имя, Йорунн не знала. И в тот момент, когда человек услышал ее крики и обернулся, девушка проснулась. Она вся была покрыта противным липким потом, а сердце колотилось так, словно она только что скакала галопом, а не лежала в постели.
Не желая смотреть продолжение этого сна, Йорунн поднялась и отправилась к дозорным, надеясь застать там кого-то из друзей. Разумеется, все трое тоже оказались на стенах. Хала был хмур, Кит и Агейр не отходили от наследницы Хольда ни на шаг. У всех на уме был один и тот же вопрос: что делать теперь, если конунг Лид погиб? С рассветом небо на севере стало затягивать дымом и пылью, бывалые воины хмурились, ибо это был знак приближающегося великого воинства. И все же хольдинги ждали и верили, что конунг успеет ускользнуть от врага и вернуться в свою столицу. Что еще оставалось им, кроме как цепляться за призрачную надежду?
15. Ожидание
Вечером стало ясно, что ждать возвращения Лида с всадниками уже нет смысла. Всюду, куда только можно было бросить взгляд, виднелись отряды кочевников. Они носились по полю, поднимая в воздух пыль и песок, их воинственные крики резали вечернюю тишину. Чуть вдали от города кто-то уже ставил шатры, там царила суета и десятки темных фигур копошились около костров. С укреплённых стен было видно, как в некотором отдалении от города выкатывают и ставят в неровную линию повозки, крытые шкурами. Повозки не были запряжены, видимо, их собирались толкать вручную, но давали неплохую защиту лучникам, позволяя тем оставаться под защитой и подойти к городу почти вплотную.
Защитники города могли лишь бессильно наблюдать за приготовлениями. На закате дали отбой, отправив всех, кто не стоял на посту, ужинать и отдыхать. Люди были молчаливы и подавлены. Долгое ожидание выматывало, но и близящийся штурм не радовал. Когда степь укутало синими сумерками, Йорун поняла, что больше не может сидеть в четырех стенах и ждать неведомо чего. Рассудив, что в одиночестве и в темноте ей все равно покоя не будет, она перебралась на одну из смотровых площадок и просидела там почти до рассвета, наблюдая за мигающими во тьме огоньками костров. От вида дозорных, мерного звука шагов караульных и треска масляного светильника становилось немного легче. Страх за Лида и его людей поутих и слегка отступил, а к рассвету Йорунн даже уснула прямо тут, завернувшись в плащ.
Когда взошло солнце, на стену поднялся Хала. Он аккуратно тронул девушку за плечо. Йорунн вздрогнула и проснулась, в глазах ее на мгновение вспыхнула надежда, но Хала отрицательно покачал головой: никаких вестей от конунга не было, да и как их теперь получить, разве что птицей пролететь через осадное кольцо.
Я принёс еды, надо подкрепиться, пока есть время. Не думаю, что они весь день просидят под стенами без движения, грустно кивнул он в сторону лагеря кочевников.
Спасибо, Йорунн приняла из рук третьего всадника тарелку с похлебкой и два куска хлеба. Где Лонхат?
На южных воротах, устанавливает дополнительные завалы из повозок. Если ворота рухнут он сделал многозначительную паузу, нам придется цепляться за каждый клочок земли. Пара укрытий там точно не помешает.
А Кит и остальные?
Лучников Лонхат распределил по всей стене, думаю, Кит будет там, куда придется самый жестокий удар. Агейра с утра ещё не видел, но вчера он до полуночи провозился в кузнице. Вам бы вернуться в комнаты и нормально поспать. Если надо будет, за вами пришлют.
Не могу, Йорунн поставила пустую тарелку на низкий парапет и стала растирать холодные пальцы. Мне страшно там одной, неизвестность хуже боя, ждёшь, ждёшь, не знаешь чего, а ждёшь. Тут спокойнее. И, Хала, зови меня на ты, я думаю время для церемоний уже прошло.
Это непросто, но я попробую, слабая улыбка озарила его лицо. Когда начнётся битва, нам понадобится каждый воин, каждый лук, каждый кинжал. Нельзя, чтобы у тебя руки дрожали, нахмурился он, перехватывая ее ладони своими и согревая их дыханием. Госпожа, не показывай своего страха, как бы страшно тебе ни было. На тебя будут смотреть, от тебя будут ждать слов поддержки. Спрячь свою слабость.
Йорунн вскинула голову и лицо ее тут же приняло строгое выражение.
Я знаю свои обязанности, третий всадник дворцовой стражи. Но спасибо, что напомнил, добавила она чуть тише.
Простите, миледи, Хала отпустил ее пальцы и чуть склонил голову в извиняющемся поклоне. Могу я хотя бы дать один совет?
Говори.
Пока есть возможность, отдохните и наберитесь сил. Возможно, это последний раз в вашей жизни, когда можно спокойно умыться или поспать.