Пойдём, только плащ накину.
Долго гулять не пришлось, искомый святоша обнаружился на первой же торговой площади, удобно расположившись прямо на земле. Рядом с ним в пыли лежала корявая палка, видимо выполняющая роль посоха, и куча грязного тряпья. Человек был в огромной мохнатой шапке, надвинул поглубже на лоб, несмотря на ласковое тёплое солнце. Лица было толком не разглядеть, но руки проповедник мыл с полгода назад, под обломанными ногтями скопилась грязь, да и вообще пахло от него пылью, потом и старым вином. Хала поморщился и чуть придержал друга за руку, чтобы остаться в стороне и не привлекать к себе внимания. Рядом с бродягой уже собралось кольцо из слушателей, а вещал он так громко, что даже прохожие оглядывались и прислушивались к странным речам.
Вы спросите, почему именно сейчас? вопрошал проповедник у слушателей, я отвечу вам, что свящённое время настало. Мы долго блуждали во лжи и служили тем, кто обманом захватил власть. Мы забыли о славной крови предков, что обитали в этих местах до нас. И славно они жили! Не ведали страхов, сомнений, хворей. Они жили так, как завещал им истинный бог, а потому беды обходили их стороной. Годами, десятилетиями внушали нам, что их путь был темный и мрачный. Но я говорю, что идущий истинным путём пойдёт им и во тьме ночной, не отступая ни на шаг. Братья мои, вспомните о своих корнях! Берите в руки оружие и ведите других за собой, верните себе то, что принадлежит вам по праву рождения!
Из кольца слушателей вышел невысокий мужчина с крепкими и сильными руками. Хала узнал егоэто был кузнец с Крутой улицы, что над рекой. Хороший, работящий и толковый мастер, некогда служивший в войске конунга, но вышедший на покой из-за ранения ноги.
Ты призываешь нас взяться за оружие и отобрать у других то, что мы посчитаем своим? мрачно спросил он, глядя из под нахмуренного лба. Никто не должен зариться на чужое добро, если сам его не заработал.
Право рода и крови священно! Оно выше людских законов! А мыте, кого истинный бог избрал своими детьми.
То, что ты предлагаешьобычный грабеж и разбой, упорствовал кузнец.
Разве вернуть своёэто воровство? проповедник склонил голову и обвёл всех присутствующих внимательным взглядом. И кое-кто в толпе даже был с ним согласен. Правда были и те, кто опустил глаза, соглашаясь с кузнецом. Разве восстановить утраченную честьэто разбой? Защитить свои праваграбеж? Эта земля исконно наша, а не самозваных властителей. Пусть ответят мне, по какому праву они забрали ее себе?
А по какому праву требуешь ее себе ты? спросил кузнец.
По праву первородства, по праву наследия, как и любой из вас! Ибо нет ничего, священнее древней крови!
Что ты можешь знать о первородстве? поддержал кто-то кузнеца. Мы все получили трудом, своим трудом, своим потом и кровью. Почему ты хочешь забрать у нас наше?
Значит ты, грязный палец проповедника указал прямо на говорившего, тоже погряз в обмане и ложном служении. Но время ещё есть, ты можешь открыть своё сердце истине.
Ты безумен, речи твоиречи смутьяна и предателя. Уходи отсюда и не смущай горожан, не то позову стражу.
Откажешь мне в праве свободно говорить? святоша встал и с вызовом поднял руки к небу. О истинный бог, дай мне терпения! Ибо видишь ты, как невежественны в своём неверии эти люди! Яистинный сын Великой Степи, уста мои рекут волю бога, а тебе, деревенщина, не место рядом с потомком великих. Ступай отсюда в свой хлев и служи тем, кого называешь хозяином. И вы все, гневно обвел он рукой собравшихся, ступайте ползать на брюхе, как побитые псы, перед господами своими. Если не хотите для себя свободы, если вольные ветра не овевают вашу душу, вы останетесь рабами до тех пор, пока не признаёте истинного Бога и путь его!
Толпа неодобрительно загудела, однако нашлись и те, кто поддержал бродягу возмущенными выкриками:
Не позволим сделать из себя рабов!
Долой господ! Мы сами себе хозяева!
Хала с неудовольствием отметил, как настроение слушателей колеблется. Вместо того, чтобы просто прогнать бродягу, люди задумались и даже поверили части услышанного. Проповедник, почувствовав поддержку, решительно пошёл в атаку на кузнеца.
Вот ты, ты сам чего достиг в этой жизни?
Я честно служил своему конунгу, и не тебе рассказывать мне о достижениях!
Продажный наёмник! презрительно сплюнул себе под ноги проповедник. Ты ждёшь подачки от своих хозяев и других учишь тому же. Такие как ты и привели нас к тому, что мы имеем сейчас. Чёрная Хворь, войны, набегиэто все кара истинного бога за то, что мы отринули его и выбрали себе новых идолов. Ты почитаешь своего конунга, а он и знать тебя не знает. Ни он, ни его сестра, что ведёт себя как девка! глаза бродяги метали молнии. Женщина должна быть хранительницей очага, должна ждать мужа, растить детей и беречь дом. А те, кто забывает о своем долге и берет в руки мечне женщины, и ведет их вперед лишь гордыня и жажда славы, похоть и глупость. Истинная женщина должна быть смиренна, кротка и тиха. Нет! Род конунга давно утратил право вести вас за собой. Лид и его сестрапятно, короста на теле степи! Сотрем их и очистимся!
Хала всем существом своим почувствовал, что хочет размазать по земле этого крикуна. Если раньше разговоры его были странными и опасными, то теперь он открыто призывал к мятежу. Третий всадник дворцовой стражи не мог оставить такие речи безнаказанно. Хала шагнул вперёд, за его плечом возмущенно сопел Кит, видимо, его тоже зацепило за живое.
А вот за эти слова ты ответишь, мрачно пообещал лучник, проталкиваясь между плотно стоящими людьми.
Смотрите, смотрите! Вот то, о чем я говорил, взвизгнул проповедник, отступая от двоих воинов. За правду, за слова истины эти рабы конунга готовы убить меня. Смотрите и запоминайте, ибо дела их громче моих слов!
Хала спиной почувствовал полные сомнений взгляды собравшихся, а потому обернулся к людям и кратко сказал:
Разве не видите вы, что перед вами безумец? Безумец и подстрекатель. Расходитесь, тут не на что смотреть.
Но бродяга не желал сдаваться:
Безумен не я, а все, кто идёт по слову конунга на убой!
А должны идти по твоему слову, так выходит? встрял Кит, но Хала придержал его и вновь обратился к толпе:
Этот человек нуждается в помощи лекарей. Я отведу его, ступайте.
Немного помявшись народ стал расходиться. Убедившись, что слушатели уходят, Хала повернулся к проповеднику и тихо прошептал:
Собирай свои вещи и иди за мной, если не пойдешь добромсилой отволоку.
Проповедник, лишившись поддержки, разом растерял свой пыл, подобрал с земли палку и лохмотья и поплёлся за Халой, тяжело опираясь на посох. Кит, старательно сдерживая свое негодование, замыкал шествие. Глядя в сгорбленную спину бродяги он даже подумал, что, может, тот и впрямь безумец и зря они с Халой так обозлились. Но тут бродяга бросил быстрый взгляд за спину, кинул Киту в лицо свои вонючие тряпки и бросился бежать в боковой переулок.
За ним! рявкнул Хала и устремился следом.
В два счета настигнув бродягу, Хала сбил его с ног сильным ударом в спину. Бродяга кубарем полетел в дорожную пыль, но тут же извернулся, встал на четвереньки и зашипел, как разъярённая кошка. Из-за поворота послышались быстрые шаги и топотподоспела стража. Однако бродяга не пожелал остановиться и с тонким визгом бросился на Халу, увлекая того на землю и стараясь добраться до его горла. Завязалась драка, но уже через минуту третий всадник дворцовой стражи прижал безумца к земле и заломил ему руки за спину. Проповедник извивался в пыли и кричал уже что-то совсем неразборчивое. Подоспевшие стражники связали его и поволокли в сторону городских ворот, где располагались склады и крепкие подвалы. Кит протянул руку другу, помогая встать.
Видимо, нам надо навестить Соммера Ката прямо сейчас, констатировал он очевидное.
Да уж, и разговор будет гораздо интереснее, чем я думал, проворчал Хала, рассматривая порванный в нескольких местах рукав. Пошли.
13. Беспорядки в городе
Соммер Кат даже почти не удивился рассказу Кита и Халы. Он сам допросил пойманного святошу, но так и не смог с уверенностью сказать, безумен тот или нет. Послали за лекарем, проповедник лекаря к себе не подпустил. После получаса бесплодных попыток, тот махнул рукой и ушёл, сказав, чтобы бесноватому дали успокаивающий отвар. Теперь начальник городской стражи, третий всадник дворцовой стражи и один из лучших лучников конунга молча сидели за столом в кабинете и обдумывали, что делать дальше.