Костлявая и худая рука мага высунулась из повозки и поманила к себе гвардейца, едущего рядом верхом.
Позови мне мастера Юрха. Дайте ему коня и сто золотых. Пусть немедленно явится ко мне.
Всадник резко развернул лошадь и помчался в конец каравана выполнять поручение господина.
Уже через две меры времени мастер Юрх бежал возле повозки мага, хлюпая в грязи и выслушивая короткие указания.
Если мне не изменяет память, ты когда-то учился своему ремеслу в крепости Хатан? Так ли это?
Я родился в Полхии, мой господин, и только волею духов и во славу их стал вашим подданным со своими уменьями.
Надо полагать, что тебе известно расположение крепости и ее особенности?
Да, господин, разумеется, я помню все закоулки этой каменной твердыни.
Загони лошадь, но уже к утру завтрашнего дня ты должен быть там. Плети что угодно, суй взятки стражникам, но проникни за ворота крепости. Смотри, сколько войск, смотри, сколько лошадей и припасов, слушай, что говорят в трактирах да постоялых дворах. Посмотри, хорошее ли золото у короля-самозванца, набери себе верных людей, подмани простолюдинов. Ты ремесленник, тебе они доверятся. Прежде чем я войду в город, науськай чернь встретить меня, скажи, что при въезде в город я осыплю дорогу золотом и серебром. Подкупи стражников, чтобы открыли мне ворота по первому же требованию.
Я все сделаю мой господин, выпрыгну из кожи вон, но сделаю так, как вы велите.
Да уж лучше сделай, не то действительно с живого тебя кожу сдеру!
Серебряная вода да медная сольвот знатное снадобье от кишечных расстройств. Мы, кассарцы, знаем толк в серебре.
Голубоцвет палочника, заваренный на простом кипятке, вот и все лекарство. От медных солей твоих только горечь да вред!
Сын козла, овечий выкормыш! Я снадобья варил, когда ты себе на пятки мочился, деревенщина!
Вы и курдючным салом мажетесь, словно благовонием, да траву свою поганую курите, что дышать возле вас все одно что в коптильне!
Себя понюхай! Бородавчатый! Кто пять дней назад в луже у трактира валялся?! Ты с тех нор в баню так и не собрался, а еще мне указывает на то, как я благоухаю!
То вино плохое, гад трактирщик мерзкую настойку подал.
Ты пять кувшинов выпил, что плохое что хорошее, а все одно после стольких возлияний место твое в луже, как есть рядом со свиньями! Я-то с тех пор в бане уже два раза бывал! А ты, Балбаш, и вовсе не знаешь, что такое баня!
Вот вы, люди копченые, и подхватываете в банях своих всякую заразу да хвори! Вот и измышляете, чем бы еще лечиться! Вам что мойся, что не мойся, все одно кожу белей не сделать! Вы уж чумазыми рождаетесь.
Харбу-Махар проворно вскочил на широкие перила и, чуть присев, как раз оказался вровень с Балбашом, глядя ему в глаза.
Ты себя на четвереньках видел? Боров мордастый, да если бы не мое вмешательство, то так бы и загнали тебя в свинарник вместе с прочими, от свиньи только мантией в заплатках и отличаешься, а раздень тебятак секач секачом!
Зубоскаль сколько влезет, чумазый! А все едино не способны вы даже с простой хворью справиться. Овец гонять по лугам да гораммного ума не надо. Шерсть настричь да сыр сделать любая хозяйка может. Коль скоро своих соплеменников лечишь такими снадобьями, так уж лучше сразу кровь им пускай, как в старину, все больше толку будет.
Самозванец! заверещал старик Харбу-Махар. Меня князь пуляйский в придворные лекари звал, когда я его сынаот рождения хилогона ноги поставил. Неужто и теперь думаешь, что больше моего знаешь?!
Пока ты княжеских отпрысков травил своими зельями погаными, я в харидских крепостях гнойные раны чистил! И всяк мне благодарен был и не только золотом, но и добрым словом! Скольких солдат от лютой смерти спас! А медная соль твоячисто яд! Травы! Вот первое сырье для лекарств! В камнях да солях твоих только сила земли, однобокая да коварная! А травы питаются водой, множатся ветром, под огненными лучами солнца! В них истинная сила!
Деревенщина! Металлы да соличисты! Истинно творение духов! А не всякая поросль! Скотская радость! Ты еще сеном своих людей поправляй! Вот они тебе спасибо скажут
От этих бесконечных споров и упреков я даже не мог уснуть! Оба чародея так рьяно орали друг на друга, что, похоже, все небеса сотрясались от их отборной брани. Вся команда и слушать их перестала. И уже даже не бросались разнимать. Золото уплачено вперед, а уж чем гости себя забавлять станут, так то их личное дело. Ни шикнуть на них, ни присмирить законы гостеприимства не позволяли, вот и приходилось терпеть эти бесконечные споры и упреки, плавно перетекающие одни в другие с того самого момента, как гости глаза продирали. Были, конечно, некоторые короткие затишья, когда оба спорщика расходились в стороны к своим столам хлебнуть вина или съесть чего-нибудь. Но потом опять встречались на палубе и заводили новый спор, теперь уже на другую тему.
Кислое вино, прошипел Харбу-Махар, скривив лицо.
Кислое, согласился с ним здоровяк Балбаш, разглядывая пушистый и яркий от пылающих звезд небосвод.
Скотина трактирщик! Говорил, что на меду настаивал.
Мед, наверное, осиный, горький, предположил Балбаш, выплескивая остатки из кружки за борт.
Много ты понимаешь в осином меде! возмутился было старик Харбу-Махар да приутих.
Да уж больше вашего, уважаемый! гаркнул Балбаш и оскалился.
Сволочь трактирщик, напомнил старик.
Сволочь, согласился северянин, но дочка у него грудастая
Ага! Бегемотиха на выданье!
Много ты понимаешь в женщинах! Копченый!
Да уж больше вашего уважаемый! У меня четыре жены, шесть дочерей и три сына!
Вельгор появился из трюма и подошел к Корвелю, который сосредоточенно стоял у рулей, совершенно не обращая внимания на события и споры, творящиеся на палубе. Ветер был спокойный, попутный, поэтому дежурные небоходы задремали под увязанными снастями и только я «наслаждался» отборной бранью хриплых магов, допивая второй кувшин полынной настойки, в надежде, что все-таки склонит в сон.
Простите, капитан, обратился ко мне Вельгор, мне не хотелось вас беспокоить, но без вашего согласия я не смогу продолжить то, что задумал по совету вашего друга, господина Трома.
Говори проще, приятель, придержал я книгочея, а то я порой теряю суть вопроса, когда ты плетешь свои словесные кружева!
Мне удалось купить отменную книгу, хозяин, на хорошем пергаменте и в окованном бронзой переплете.
Ну, так это твое дело, приятель, что ж тут такого, до книг ты большой охотник.
Дело в том, капитан, что эта книга с пустыми страницами. Один лавочник купил ее у вдовы переписчика, а яу лавочника. Так вот переписчик книгу подготовил к заполнению, да так и не смог даже начать. Почти все страницы пусты.
Что же ты не углядел, обманул тебя пройдоха лавочник!
Да что вы, капитан, этот лавочник хороший человек. Я и сам знал, что в книге все страницы пусты, для того и брал. Вот я подумал, что не плохо будет по примеру прежнего капитана, ныне покойного, мир и благоденствие ему в царстве духов, записывать все события, что происходят на корабле. Вести доходный и расходный учет, вкладывать пометки о землях. Я читал книга Тауса, там много полезного сказано.
Разумеется, что все записывать было отличной идеей. Я и сам был бы рад это делать, но проблема в том, что делать этого я не умею. Во всяком случае быстро и проворно, как рыночные каллиграфы и писари.
Знал когда-то харидский алфавит, ноувытак в жизни и не воспользовался этими знаниями ни разу. Когда практики нет, то и что зналзабудешь. Начну сам писать своими уродливыми каракулями, так позору не оберешься, попади кому в руки эти записи, да и сколько времени займет это не простое занятие. Одно дело, когда слово с языка слетает, ловко да вовремя, другое, когда его надобно буквами изобразить, да и не абы как, а по правилам. Не всякому под силу. Но тихоня Вельгор подсказал мне хорошую мысль.
Вот оно как! Ну что ж, я рад, мой друг, что ты так смело возлагаешь на себя это почетное дело! Назначаю тебя ответственным за записи, мне самому такими мелочами заниматься времени нет, так что одобряю и жалую тебе десять грифов золотом на нужды, связанные с такой непростой и ответственной задачей.