Тоже скажешь! Старый пьянчуга! При чем здесь святые алтари?
Голос нейфовзнак тайный, либо жизнь вечная, либо мгла млечная. Никак сам хозяин Арха с тобой заговорил.
Ты опять про свои кости! Они-то тут при чем?! возмутился я, собираясь уходить.
Верно говорю, кости голос подали! Или брось подальше, или слушай, что говорят! Вот тебе мой совет.
Вот еще с костями мне разговаривать не приходилось. Пил часто, пил много, но чтоб до такого допиться.
Это дар небесный, дубина ты сучковатая! Кости многие сотни календарей молчали! А тут заговорили, да с кем, пропади он пропадом, ворюга безродный!
Ты полегче языком-то, старый, я уж камня два ничего не крал.
На вот, возьми, старик достал из-за пазухи керамический флакончик и протянул его мне. Душная соль это. Когда нейфы говорят, голос их мутит сознание, бывает что и падучей свернет в коромысло, не встанешь. Вот ты соль тогда и понюхай, чтоб чувств не лишиться.
Успокоил! хмыкнул я. Тоже мне друг называется, вот и буду как дурачок ходить благоухать этой гадостью.
Верно тебе говорю, от их голоса скрутит так, что кости переломает. Еще попомнишь мои слова, Тром повысил голос и привстал.
Давай свой флакончик, вдруг и вправду пригодится, сдался я, протягивая руку.
Спрятав соль за пояс, я стал наливать себе вина, чтобы уснуть крепче, но Тром дождался, когда чаша наполнится наполовину, и придержал кувшин.
Ты на вино-то не налегай, полдень скоро. Я и служивых небоходов подыскал, и лампадаря смотреть приведу. Ты теперь капитан, не просто баламут трактирный.
Позже, Тром, давай завтра, я устал как собака. Мне и надо-то всего отогнать корыто подальше да продать побыстрей. Кого нашел и те сойдут! Духи помогут, стащим это корыто с верфей.
Старик почесал ухо и налил себе вина тоже.
Если из столицы пустой уйдешь, все неладное заподозрят, хоть видимость создай, что с полной командой, а уж калек я наберу.
Этим калекам платить надо золотом, а не речными камушками, куда их столько! Вон я за рабов да лошадей пять сотен отдал.
А ты что думал, от хорошей жизни Таус тебе такую сделку предлагал. Его, видать, за такие аферы и подрезали.
Ладно, веди своих убогих, все одно ведь поспать не дашь.
По уверениям Трома затея была не безнадежной. Я понимал, что рискую, что все может провалиться в любой момент. Золото, что я буду сулить в качестве платы, будет моим собственным. Казна бывшего капитана теперь пуста.
Но для начала я потратил некоторые запасы серебра на то, чтобы приодеть Азара и старика. Взваливая на себя обязанности капитана, я должен был иметь нового старшего помощника и советника. Тром стал моим советником, не знаю как к другим, но к мнению этого старца я готов был прислушаться всегда. Азар долго капризничал, но все-таки согласился, хоть и временно, быть моим старшим помощником. Он же привел откуда-то из шахтерского квартала угрюмого мужика, кривого на один глаз, и сказал, что этот человек был когда-то лампадарем на каком-то торговом корабле.
Мы вновь стояли на палубе фрегата, и я немного настороженно смотрел, как одноглазый разматывает хитроумные узлы на крышке трюма.
Кто такой лампадарь? Это чтокакой-то особый вид лодыря-фонарщика?
Нет, капитан, пойдемте в трюм, и Ханх все расскажет.
Ханх? Он что, тоже полхиец?
Да, капитан, все из его рода когда-то были знатными мастерами своего дела.
Великие духи! взмолился я. Что же это за дело такое, скажите мне, пожалуйста?!
Кривой Ханх скорчил ехидную гримасу и оголил обломки зубов в почерневшем от травы рту.
Не извольте беспокоиться, господин капитан, сказал калека, шмыгая носом. Я свое дело знаю, открывайте
Я достал ключ, который собственно и служил доказательством моего владения этим грозным судном. На нижней палубе, где-то между второй и первой мачтой, был небольшой трюм, в котором располагался огромный железный котел, на боковой стенке которого как раз и была замочная скважина. Ключ открывал небольшую дверцу, искусно украшенную тонкой резьбой, которая оказалась не просто орнаментом, как мне казалось прежде, а сложной системой знаков, дающей определение всему кораблю в целом. Умея читать подобные надписи, или скорее символы, можно легко отличать разные типы кораблей.
Железный котел стоял в самом центре, над килем, так называлась толстая центральная балка. Во все стороны от этой громадины тянулись короткие железные стропила, к которым крепились массивные деревянные брусья, служащие основой, каркасом для всего корабля.
Это, мой капитан, сердце корабля, прохрипел одноглазый, доставая огниво, только благодаря этой магической печи корабль взмывает в небо так легко, словно пушинка на ветру. Железная чаша, или купол, наполнена мелкими камешками. Эти камешки особые, если их нагреть, то они сами взлетают в небо, но стоит им только остыть, как они тут же падают вниз.
Что же это за чудо такое.
Не могу знать, капитан, предки мои еще поговаривали, что камни эти делали когда-то великие маги, не чета тем, что нынче.
Ну, рассказывай дальше.
Медная чаша внизу наполняется травяным маслом. Хотя некоторые и овечий жир используют, и что уж молчать, бывает, что и человечьим не брезгуют. Так вот, в масло опускаются фитили. По числу фаз луны их всегда четыре. Бывает, что и больше, но не нужно это.
Ты говори по делу, лишнего не болтай. Если я правильно понимаю, то фитили зажигают и ими греют котел с камнями, которые от нагревания взлетают. Но так как железный купол им не дает разлететься, они тянут за собой и весь корабль.
Именно так, мой капитан.
Что же дальше?
Чем сильней греть камни, тем выше поднимется корабль. Остудитьбудем медленно спускаться.
Зачем же такие сложности? Поставь фитиль, пусть себе греет, взлетит над землей и хватит.
Не так все просто, капитан, вмешался в разговор мой старший помощник Азар. «Сердце корабля» может поднять только ввысь или опустить. Но нужно еще и наполнить паруса ветром, чтобы лететь в нужную сторону.
Но ведь по морю как-то лодки плавают?
То по морю, а здесь все не так. Вот есть, к примеру, у вас желание полететь на юг, а ветер дует на север. Что же, дожидаться, пока ветер сменится?
А и то верно, что же тогда делать?
На разной высоте ветра в разные стороны летят. У земли вотчина одного ветра, у птичьей выси другой ветер верховодит, заметил одноглазый Ханх.
Все его лицо было испещрено мелкими шрамами и кавернами. В каждую пору кожи впитались копоть и грязь, неприятное было зрелище. Это особенно стало заметно, когда он разжег первый фитиль.
Нам надо на юг, а ветер дует на север. Мы поднимаемся на ту высоту, где ветер дует в нужную нам сторону, и ставим паруса? Так? предположил я.
Ну в общих чертах так, заметил Азар и только криво ухмыльнулся.
Из всего сказанного становилось ясно, что ламнадарь был важным человеком на любом корабле. Его не интересовало, какие дуют ветра, его больше заботило то, как ярко горят фитили в котле. Все команды он получал от рулевого или от самого капитана. От того, как сильно разогреются магические камешки в котле, зависело, как высоко можно взлететь. Что ж, принцип движения судна мне был понятен, оставалось задать, наверное, самый волнующий, но в то же время дурацкий и наивный вопрос, которого, похоже, от меня ждали все.
А как высоко можно взлететь?
Чем выше, мой капитан, тем больше мы попадаем в обитель великих духов. Там в вышине воля создателей наших и творцов лишает человека жизни, ибо не годны мы еще для небесной обители, выдал Ханх заученные строки из главы книги о небесном восхвалении.
Чем выше капитан, тем суровей лед и тем ясней становится взгляд духа смерти, что рыщет повсюду и воистину велик!
Хоть ты, Азар, не дури мне разум. Я и без жреческих увещеваний понял, что чем выше, тем хуже
Весь остаток дня мы занимались смотром рядовых небоходов, которые умели бы ставить паруса и знали бы прочие премудрости небесных скитаний. Удалось найти не много, только пятерых. Да и то, трое были уже в преклонном возрасте, хоть и опытные, а пара и вовсе не бродяги небесные, а только их сыновья. Но выбирать не приходилось.
Поздно вечером ко мне в дом пожаловал Корвель, вот уж кого я не ждал. Пришел попросить у меня взаймы, но только узнал о том, что я набираю команду, тут же напросился. Получив согласие, помчался к себе спешно собирать пожитки, книги и продавать мастерскую, которая давно приглянулась держателям гильдии. Так у нас появился хоть и недоученный, но все же астролог, способный отличить одну звезду от другой. Я удивлялся такой поспешности своего приятеля, но на уговоры подумать и взвесить все как следует тот не реагировал. Азар говорил, что астрологэто очень важно, иначе придется совсем туго, тем самым подзадоривая Корвеля.