Суровые обвинения выдвигаешь, кузен, ответил Тиринор, хотя по смущенному лицу было видно, что такая мысль была. Усиление Каледора к выгоде всех наших князейи твоей в том числе.
Мне не нужно больше того, что у меня уже есть, сказал Имрик, снова пускаясь размашистым шагом по коридору. Нужна была бы мне лишняя слава, я бы вызвался командовать армией Бел Шанаара.
Ты думаешь только о себе, а о своих братьях забываешь.
Да, я такой, ответил Имрик. Став взрослым, я всегда делал все, что меня просили, не жалуясь. Почти всю жизнь я провел, добывая Каледору богатство и славу. И сейчас хочу видеть, как растет и учится мой сын. Может быть, даже подарить ему брата или сестру.
Возмущенный Тиринор зашагал прочь, а Имрик вышел из дворца один. Он пересек площадь за дворцами и приблизился к дому, отведенному для каледорской делегации. Старший слуга Латинориан встретил его сразу у дверей.
Прибыл гонец от князя Каледриана, сказал слуга. Он ждет во второй комнате.
Я не буду ничего писать, ответил Имрик. Отправь его назад к Каледриану с известием, что у нас все получилось. Остальное расскажу сам, когда вернусь.
Мы скоро уезжаем, князь? спросил Латинориан. Начинать сборы сегодня?
Уезжаем завтра, ответил Имрик. Надоел мне Тор Анрок.
С этими словами он направился наверх, в спальню, велев не беспокоить.
Ничто не нарушало мыслей Имрика. Он глядел в окно на Анатерию с Титаниром: мальчик держал деревянные меч и щит и под руководством Келебрита наносил удары по соломенному чучелу, установленному в середине лужайки. Мальчик настоял, чтобы ему разрешили упражняться с мечом. Анатерия беспокоилась, что сын может быть увлечен речами о темных культах и войнах, заполнившими последнее время коридоры дворца, но Имрик не собирался отказывать сыну в его желании.
Князь знал, что такая мирная сценавещь необычная. В Тор Калед то и дело приезжали герольды того или иного княжества, чтобы склонить Каледриана или кого-нибудь из его князей стать полководцем армии Короля-Феникса. Все эти предложения были отклонены. Каледриан не больше Имрика желал покидать в эти тревожные времена свое княжество, а всем прочим князьям запретил соглашаться на этот призыв. Он настоятельно требовалпри поддержке Имрика, чтобы Каледор не втягивался в политическую возню с этой новой армией. Когда найдут полководца, княжество отправит столько воинов, сколько от него потребуют.
Тиринор и Дориен с этим спорили, и не без оснований. Они заявляли, что глупо давать другим княжествам выбирать полководца без учета мнения Каледора. Если каледорским воинам предстоит сражаться, то князья должны знать, за кем им придется идти. Каледриан спросил Имрика, согласен ли он вернуться в Тор Анрок и принять участие в обсуждении выбора. Имрик ответил простым «нет».
Однажды вернувшись и будучи тут же отосланным снова, Имрик твердо решил, что на этот раз его ничто от семьи не оторвет. Отношения с Анатерией стали намного лучше, а Титанир все больше восхищался отцом. Имрик не собирался рисковать достигнутым, покидая их снова, пусть даже ненадолго.
Увлеченный видом упражняющегося сына, Имрик не обратил внимания на звук открывшейся за спиной двери, решив, что это слуга, и с удивлением обернулся на голос старшего брата:
Имрик, мне нужно с тобой поговорить.
Правитель Каледора был в мрачном настроении, и по выражению лица брата было понятно, что предстоящий разговор его не радует.
О чем? спросил Имрик. И ты мог за мной послать.
Это разговор не между правителем и князем, а между двумя братьями, ответил Каледриан, садясь в кресло и глядя не на Имрика, а мимо него, в окно. Ко мне прибыл Каратриль, герольд Короля-Феникса. Князья наконец-то собираются в Тор Анроке, чтобы выбрать главнокомандующего. Но не только это. Ширятся слухи, что в Нагарите идет открытая война между Морати и теми, кто хочет положить конец ее правлению.
Новости невеселые, но их следовало ожидать, сказал Имрик, поворачиваясь спиной к окну и опираясь на подоконник. И что?
Я хочу, чтобы ты поехал в Тор Анрок. Каледриан отвел глаза и опустил их.
Нет. Езжай сам. Или пошли Дориена или Тиринора.
Я ехать не могу, ответил Каледриан. Дориен своей поспешностью загубит все, чего мы достигли, а Тиринор слишком рвется согласиться с Бел Шанааром. Получается, что должен ты.
Почему ты не можешь? Другие правящие князья этого ждут.
И хотят свести старые счеты. Процветание Каледора я защитил не тем, что очаровывал соседних правителей. Мое присутствие будет так же губительно, как и Дориена.
Ты сказал, что ты пришел как брат, а не как властитель. А твои слова звучат как приказ.
Это не приказ, ответил Каледриан. Я не стану заставлять тебя ехать.
Да и не смог бы, заметил Имрик.
Сейчас будет не так, как в прошлый раз, пообещал Каледриан. Бел Шанаар вот-вот добьется соглашения между княжествами, чтобы навести порядок в Нагарите. Это куда больше, чем просто кампания против сект. Король-Феникс хочет объединить другие княжества и заставить Нагарит вести переговоры. Если Каледор не будет присутствовать, то остальные заартачатсятак считает Бел Шанаар.
Что сталось с твоим обетом не вмешиваться в дела других княжеств? спросил Имрик. Теперь ты говоришь о вторжении.
Это не то, чего я желал, а то, к чему нас вынуждают. Он подошел, положил ладонь на руку Имрика. А теперь, когда стало известно о предательстве Аэлтерина, другие князья будут доверять друг другу еще меньше. Но никто не сомневается в верности Каледора и его князей. Все знают, что мы никогда не подпадем под влияние Нагарита. И более того: их уважение к нам возрастает именно благодаря тебе, хотя мало кто готов это признать. Брат мой, мы на грани войны, и мне нужна твоя помощь. Твое присутствие подбодрит наших сторонников и заставит замолчать тех, кто не хочет действовать.
Имрик освободил руку и стал смотреть в окно. Там Титанир неуклюже нападал на чучело, а Келебрит помогал ему направить удар.
Что за мир увидит твой сын? сказал за его спиной Каледриан. Наш дед отдал жизнь, чтобы защитить нас от демонов. Наш отец поверил в Бел Шанаара и пожертвовал собой ради процветания княжества. То, что прошу я, цена куда меньшая: всего лишь малая часть твоего времени.
Упоминание предков Имрика разозлило, но возразить против слов Каледриана было нечего. Какую он может назвать причину для отказа? Все они звучали пустыми отговорками, да и на самом деле были ими, и Имрик презирал себя, что за них цепляется. Но факт оставался фактом: он не хочет быть послом Каледора и еще меньше хочет быть вовлеченным в войну с наггароттами.
А столкновение с ними неизбежно. Даже если Бел Шанаару не хватит мужества выступить против Нагарита непосредственно, все равно искоренение сект будет ударом по самолюбию наггароттов. Если хотя бы половина слухов о борьбе в Нагарите верна, то это княжество никак не назовешь стабильным.
Глядя на Титанира, изображающего из себя воина, Имрик вдруг почувствовал отвращение. Да, он хочет, конечно, чтобы сын вырос, умея обращаться с луком, копьем и мечом, но какое он имеет право делать выбор за сына? Существует вероятность, что Бел Шанаар сдаст назад, откажется от идеи уничтожить секты и привести наггароттов к покорности. Пятьдесят лет назад князь Малекит бросил свой народ. И за эти пятьдесят лет многое могло там измениться.
Еду, сказал Имрик. Костяшки пальцев, вцепившихся в подоконник, у него побелели. Сегодня. Долгие проводылишние слезы.
Я люблю тебя, брат. Никого другого об этом не попросил бы, сказал Каледриан, кладя руку Имрику на плечо. Проследи, чтобы Бел Шанаар довел эту кампанию до конца, и помоги князьям выбрать хорошего полководца. После этого я ни о чем тебя уже не попрошу.
В искренности намерений Каледриана сомнений не было, но Имрик понимал, что такое обещание сдержать не удастся. В Ултуане вот-вот разразится война, и пока она не закончится, покоя не будет ни Имрику, ни любому другому князю.
Обстановка в Тор Анроке была еще более нервной, чем даже в прошлое посещение Имрика. Тиринора и Дормена он оставил дома, чтобы не отвлекали. Они стали обиженно возражать, как Имрик и ожидал, пока он не сказал им напрямик, что считает их присутствие для себя обузой. Дориен слегка смягчился от просьбы Имрика остаться опекуном Анатерии и Титанира, потому что у него самого не было семьи, требующей забот. Тиринор оказался упрямее, и уладить вопрос удалось лишь приказом Каледриана остаться.