- Я убью тебя, - пообещала ребёнку Далия. - Я отправлю тебя обратно в ад!
- Ад, - повторила Ивоннель. - Так её зовут.
- Это одно имя, - сказала девочка. - Небеса.
- Мучитель! - сказала Ивоннель.
- Учитель, - ответила девочка.
- В чём дело? - спросил Реджис, но замолчал, когда понял, что его никто не слушает.
- А, да, - сказал Атрогейт и подошёл к своей спутнице-дроу. Он сказал, обращаясь к девочке:
- Наказание.
- Награда, - хихикнула та. - Всегда есть другое имя. Уравновешивающее имя.
- И ты судья, - сказала Ивоннель.
- Я весы, - поправила девочка.
- Приговор! - сказала Ивоннель.
- Правосудие! - парировала девочка, прекрасно подражая интонациям дроу.
Ивоннель хотела сказать что-то ещё, но замолчала и кивнула, а потом подняла руку, давая товарищам знак не приближаться.
- В чём дело? - снова крикнул Реджис.
- На этот раз меня зовут Шерон, - сказала девочка.
- Харон, ты хотела сказать, - сказала Ивоннель.
- Это одно из тех имён, что иногда дают люди, нуждающиеся в именах, чтобы разобраться в том, чего не в силах понять. Как, конечно же, и Шерон.
- Лодочник, - пробормотал Атрогейт.
- Тебя не должно здесь быть, - сказала Ивоннель.
- Дорогая Ивоннель, я есть вездеособенно рядом с теми, кто противится моему вездесущему голосу, - ответила Шерон. - Разве это недостаточная причина?
- Но в таком виде? - Ивоннель сделала жест рукой, обводя парящую девочку. - Что за телом ты облёкся? Необычные обстоятельства? Уникальные?
Шерон пожала плечами.
- Я не просил об этом, я не желал этого. Оно было здесь, и потому... - она снова хихикнула.
- Ты воплотился, когда пал Демогоргон, - предположила дроу.
- Интересные времена. В конце концов, этот извергвеликий совратитель. Наверное, мне стало интересно, что означает его отсутствие для тех, кто слышит мой шёпот.
- И что означает падение барьера фаэрцресс.
- Это тоже.
- Интересные времена, - согласилась Ивоннель, - но тебя они интересовать не должны. Это не твоё местоопределённо не твоё.
- Определённо моё! Разумеется, оно весьма меня интересуетда и почему должно быть иначе? Настало время хаоса, а такие времена особенно сильно испытывают душу. Что за прекрасные обстоятельства для духовных откровений.
- Для тебя это не откровение, - возразила Ивоннель. - Ведь тебе известны любые преступления сердца.
- Да, но теперь преступники могут увидеть всё сами, - девочка указала на кокон. - И теперь я могу показать им последствия. Подумайты, наделённая даром воспоминаний, более древних, чём твоё тело. Нынешние времена? Они не слишком отличаются от тех, когда Ллос облеклась формой несколько тысяч лет назад.
- Когда Ллос облеклась формой, - повторила жрица-дроу, и все поняли, что она разговаривает сама с собой. Затем она сказала, обращаясь уже к Шерон:
- Можешь ли ты выслушать необычную просьбу в это необычное время?
- Я лишь наблюдаю, я не вмешиваюсь.
- Ты не выносишь приговор?
Шерон не ответила, и улыбка впервые покинула её лицохотя Реджис не был уверен, хорошо ли это или сулит злой рок.
- Тогда что это такое? - спросила Ивоннель, указывая на кокон Энтрери.
- Дело его собственных рук, разумеется.
- Лжец! - заявила Далия, прыгнула вперёд и угрожающе занесла посох, хотя движение заставило её поморщиться от боли. - Это сделал ты!
Шерон просто мило взглянула на неё, и Далия замолчала. Её лицо исказилось, она прикусила губу, а в глазах проступили слёзы. Её уверенная поза перешла в дрожь, но через пару мгновений сильная женщина отшатнулась, пытаясь вдохнуть, пытаясь закричать, в ужасе мотая головой.
- Неужели это было необходимо? - спросила Ивоннель.
- А ты предпочла бы вот так? - спросила Шерон, кивнув на кокон.
- А разве в этом тоже была необходимость?
Девочка пожала плечами.
- Верни его, - сказала Ивоннель. - Я прошу тебя об этом. Верни его в добром здравии. Его путешествие пока что не завершилось. Его путь изменилсяесли бы не... ты, которого не должно быть здесь в этом воплощении. Может ли Артемис Энтрери не идти по дороге до конца своих дней, возможно, к менее суровой цели?
- Он шёл дольше, чем положено любому человеку.
- Но путешествие было крайне интересным.
Шерон снова улыбнулась, даже хихикнула, и кивком выразила своё согласие.
- Ты не видишь здесь проблемы? - спросила Ивоннель. - Ты вмешиваешься. Тебя не должно быть здесь, и ты выносишь окончательный вердикт по поводу того, что ещё не достигло окончания.
Шерон вздохнула, пожала плечами и снова вздохнула.
- Я знаю, что говорю правду, - сказала Ивоннель. - Ты и сам об этом знаешьзнал с самого начала. Или ты из тех, кто может заставить всех не лгать самим себевсех, кроме самого себя?
Это вызвало у Шерон смешоккак будто искренний.
- Браво, проницательная дроу. Интересно, насколько проницательной ты окажешься в конце?
Девочка улыбнулась и вздохнула.
- Возможно, мне пора уходить, - согласилась она, посмотрела в сторону, на кокон, и издала резкий шипящий звук. Кокон немедленно начал растворяться... превращаясь в новых ос.
- Нет! - воскликнула Далия и шагнула в ту сторону. Она отступила, когда поднялась уже вторая туча насекомых, похожая на первую, но другого оттенка. Затем она отступила ещё дальше, Атрогейт взвыл и присоединился к ней, а Реджис спрыгнул с кареты. Две стаи насекомых вступили в бойоса против осы, кусаясь и жаля, сражаясь друг с другомвзаимная смерть в общих объятиях, безумная война крохотных созданий, настолько равных по силам, что стаи истребили друг друга.
- Видишь? - спросила Шерон, когда последняя оса рухнула на землю и погибла. - Всегда найдётся другое имя.
На земле закашлялся Артемис Энтрери. Он скорчился, его вырвалоа потом мужчина сел, обхватив колени и сотрясаясь от дрожи. Далия и Атрогейт бросились к нему.
- Это было... интересно, - сказала Шерон, обращаясь к Ивоннель. Девочка полетела обратно по южной дороге, по пути становясь всё более прозрачной.
Реджис вышел с другой стороны кареты и с потрясением увидел, что Ивоннель бросилась бежать следом.
- Шерон! - окликнула она. - Совесть!
- Совесть? - переспросил полурослик, и его глаза широко распахнулись, когда он начал понимать.
Полупрозрачная девочка замерла и обернулась.
- Скажи мне, - попросила Ивоннель.
- Сказать?
- Небеса или ад? - спросила жрица. - Можешь мне сказать?
- Для тебя? - недоверчиво поинтересовалась Шерон, заметно потрясённаякак будто сам вопрос настолько выходил за мерки разумного, что его вообще нельзя было задавать.
- Нет, - прояснила Ивоннель. - Я знаю, что этого ты рассказать не можешь. Но... для всех. Для всех нас. Для всего мира и тех, кто в нём обитает. Я спрашиваю тебятого, кто видит лучше всех нас, к чему всё идёт? Какая чаша весов перевесит?
Девочка рассмеялась над ней.
- Скажи мне, - умоляла Ивоннель.
- Скажи себе сама, - и Шерон полетела в ничто.
Реджис подбежал к Ивоннель, которая внезапно вздрогнула, дёрнула головой и громко охнула.
- Что? - спросил полурослик.
Ивоннель не ответилаШерон сказала только ей. В её разуме голос девочки прошептал: «Дуга разума клонится к небесам. Тьма немногих может привести к аду».
- Что? - повторил Реджис.
Ивоннель улыбнулась и закивала.
- Что? Ты должна сказать!
- Это длинная игра, друг мой, - ответила ему Ивоннель. - Долгий путь. Но не теряй веры, ведь теперь я считаю, что его стоит преодолеть.
- Что? - снова спросил Реджис обрывающимся голосом. - Ты скажешь мне, в чём дело, или нет?
- Ты уже знаешь.
- Как её звали?
- У неё много имен.
- Совесть?
Ивоннель взглянула на Реджиса и улыбнулась, затем пошла заботиться об Энтрери.
Реджис не следил за ней. Он смотрел на южную дорогу, где полностью пропала девочка, Шерон. Он смотрел так, как будто по-прежнему видит её, и у себя в голове действительно виделпрокручивая в голове прошлые встречи.
Он взглянул в сторонуна секундочкуувидел Далию, и задумался о том, как по-разному они с эльфийкой отреагировали на призрак Шерон.
Сам Реджис был странно спокоен, но Далиясовсем наоборот.
Он достаточно знал о её прошлом, чтобы сложить вместе два и два, и закивал, вспомнив замечания Ивоннель и её диалог.
Да, подумал Реджис, с ослаблением барьеров между планами бытия орды демонов вырвались из Бездны, а вместе с нимии это... создание. Шерон была не отдельным существом, а являлась неотъемлемой частью существования всякого разумного индивида.