Атар заметил, что следящий за их разговором граф Лазанский Урс Однорукий слегка ухмыляется, и решил не давать ему повода для иронии. Но беседу вновь прервала песня на ту же мелодиюна этот раз на старкском языке. Опять мужчины вышли послушать и полюбоваться. Сразу же потом запела агашская принцесса Штлинарат, со значением глядя на царя Атара. Атар, заметив, что художницы внимательно прислушиваются и намерены эту песню тоже переложить на старкский, решил пока им не мешать, и увлёк мужчин вновь на свои места, что они проделали уже с некоторой неохотой.
Но я одного не понимаю, вернулся агашец к теме, судя по всему, глубоко захватившей его. Всё-таки народ в Империи слишком большой. Собраться в одном месте может лишь его случайная группка. Как же она может решать за всех?
В Империи есть Сейм, а в королевствах Советы. В эти собрания простые граждане избирают достойнейших из равных себе, а высшая знать входит по сану своему. Сейм и Советы служат голосом всего народа.
Ну не могут они быть голосом всего народа! Я нащупал слабое место у вас. На Юге, ты, брат, кажется, можешь воплотить идеалы вашей Империиведь граждан здесь немного. Они смогут прямо участвовать в совете, а в случае необходимостии в правлении. Все остальные будут обычным народом, который должны пасти добрые пастыри и который сам не способен ничего решить.
Атар вновь поразился логике и уму побратима. Неявный второй слой его фразы был, что перенимать обычаи гражданской свободы, не имея достаточно граждан, воспитанных с утробы в строжайшей самодисциплине и ответственности, гибельно. Третий: не принимайте в граждане кого попало, а то я лишусь ценного союзника! Четвёртый: если я решу в своём царстве делать что-то подобное, сначала выращу слой высшей знати, в воспитание которого заложу лучшее, что увижу у вас, друзья А, может, здесь были и другие слои.
Достойнейшие чаще всего у нас, действительно, высокородные, несколько сменил направление разговора Атар. И лишить высокородную персону достоинства царь в одиночку не может. Нужно сразу четыре решения: самого короля или Императора, если титул имперский, суда равных, народа в лице Сейма или Совета, благословение Храма или Великого Монастыря. Единственное исключение, если такой высокородный оказался по уши замешан в богомерзостях и признан виновным Имперским Судом, но и в этом случае решение формально утверждается Императором и Сеймом. Иногда в высшую знать выдвигаются достойные из самой глубины граждан. Сидящий рядом с нами знаменитый покоритель горцев, граф Урс Однорукий, был простым крестьянином-гражданином. Подвиги, мудрость и достойное поведение подняли его в ранг высшей знати.
Что здесь удивительного? искренне возразил Ашинатогл. Я всегда могу достойного поднять в высшую знать. И низвести знатное семейство тоже не могу без совета знати и благословения Храма. Вот снести голову знатному подонкув любой момент!
Неожиданно для Атара Ашинатогл показал преимущество деспотизма: нет формальных препятствий для возвышения достойных.
Ты, брат, мудр и благороден. Но ведь бывают царьки такие, что лучше бы они рабами были. Урс насмотрелся на подобных и сложил про них прекрасную песню. Сейчас, я чувствую, наши художницы исполнят на старкском вашу агашскую песню о соловье, розе и небесной разлучнице, а после этого Урс споёт свою и мы начнем визиты и танцы.
Гляжу я на тебя, брат, и на мгновение захотелось мне вместе с твоими послами в Империю направить своих, чтобы тоже стать не только царём, но и королём. Но лучше нам создать свою империю.
Я же послов в Империю не направляю.
Направишь, когда придёт время. Если один из нас троих императором Юга не станет.
Ашинатогл попросил Урса потихоньку сказать ему через переводчика (которым сделал своего наследника Тлирангогашта) слова песни и стал напряжённо думать, что-то записывая прямо на столе палочкой с соусом. Атар, посмеявшись, велел принести побратиму бумагу, тушь и кисть.
И, когда художницы спели свои две песни о любви, Урс запел о рабе царствующем, а царь вслед за ним повторил понравившуюся ему песню своим громовым басом на агашском, где она прозвучала как грозное предупреждение и проклятие всем подонкам, которые залезли на трон, лишь чтобы пользоваться своим положением.
После этого цари подняли руки, запели трубы, и полились навстречу друг другу два потока празднующих, а музыканты выстроились у стены, разделяющей два зала.
* * *
Музыканты заиграли плавную мелодию песни о Габриэли, и все старки запели эту песнь, которая в некотором смысле считалась знаковой для всего народа. Её учили ещё в раннем детстве. Ашинатоглу переводили слова со Среднего языка. И, когда дошли до последнего куплета:
И ты мне улыбнулась, оттаяла душой,
Отныне и навеки мы связаны с тобой.
Тобою окрылённый, врагов я победил,
Врагов рассеял орды, тобою вдохновлён,
Отец твой, старый консул, был в битве мной пленён.
Прекрасной Габриэлью вся жизнь озарена,
Пьяней с тобою рядом, чем раньше от вина.
Пусть боги сохранят нам всё, что уже сбылось,
И чтоб великой цели достичь мне удалось.
Благословенье наше, прощенье твоих вин
Я взял с него как выкуп, и он ушёл один.
И даже, обернувшись, нас вновь благословил.
Тебя завоевал я, освободил страну,
И жизнь воспринимал я как вечную весну.
Прекрасной Габриэлью вся жизнь озарена,
Пьяней с тобою рядом, чем раньше от вина.
Пусть боги сохранят нам всё, что уже сбылось,
И чтоб великой цели достичь мне удалось.
Три сына с нами рядом стоят богатыря,
Налились урожаем цветущие поля.
С тобою вместе, радость, земной круг завершил.
Глядим мы вместе с башни на наши города,
Народ наш процветает теперь, как никогда.
Прекрасной Габриэли последнее прости,
Достиг великой цели, достиг конца пути,
Пришла пора с тобою из жизни уходить,
Всем показав, как верить, как жить и как любить.
суровый агашский царь даже немного прослезился.
Да, как разумно у вас! Три-четыре сынакак раз достаточно для поддержания династии. И конец песни настолько замечательный, что мне самому захотелось уйти из жизни именно так: рядом с любимой женой и тремя достойными наследниками, глядя на процветающую страну.
Атар вспомнил, что самые жестокие и сильные духом люди обычно сентиментальны. Такой может хладнокровно взирать на смерти или пытки людей, но расплакаться над умирающим котёнком. И чаще всего он способен расчувствоваться над произведением искусства. Ашинатогл любил музыку и пение, и неудивительно, что песня вызвала у него приступ "слабости".
Теперь наступило время первых танцев. Вначале старки станцевали спокойный и изящный танец типа кадрили, после чего царица, жена графа Таррисаня и лангиштские жёны принцев крови возлегли рядом с мужьями. Их примеру последовали жёны князей и хана. Горцы сплясали огненный танец типа лезгинки, где мужчины стремительно вились вокруг изящно плывущих в своих длинных платьях женщин. У агашцев такого общего танца для знатных мужчин и женщин не было. Их юноши станцевали военный танец с батальными кличами. Степняки прошлись в пляске типа хоровода.
В промежутках между танцами мужчины подходили в женскую комнату к гетерам, девушкам и дамам не самого высшего ранга. Атар сказал Ашинатоглу, что даже сам Император в такой момент не чурается зайти в зал женщин, и сам вместе с ним прошёл туда. Ашинатогл хозяйским взглядом оглядел Высокородных гетер, подарил каждой из них янтарное ожерелье на золотой цепочке, чему певица Астарсса Иллинор, бывшая его любовницей в прошлый приезд, отнюдь не была рада, поскольку поняла, что сейчас ей не светит продолжение романа. Высокородные немного посмеялись (то ли от радости, то ли иронично), после чего Ириньисса произнесла на Древнем языке:
Приходит великий властитель
любви настоящей искать,
Но выбрать никак не желает,
кому предпочтенье отдать.
И даже столь мощному мужу
не стоит всех нас обольщать:
Ведь мы тогда сможем на части
и сердце, и ум разорвать.