- Ага, оба мертвецы.
Шпилгит вздохнул и потер лицо. - Если останемся в Спендругле на всю зиму - точно будем.
- Ну, я мог бы. Пока не замерзну. Тогда Хордило сожжет меня на костре. Я видел его глаза, когда он говорил это. Только Феловиль ко мне добра - потому я и здесь.
- О чем ты?
- Ну, все прощено. И если тебе не достаточно, Феловиль решила стереть твою табличку. И комнату оставляет.
Шпилгит мрачно смотрел на Якля. - Тебе должно быть стыдно.
- Мертвые стыда не имеют, Шпилгит. То есть признаюсь, я дрожу, но только из-за холода.
- Она действительно ждет меня назад в "Пяту"? С тобой рука об руку?
- Ну, трудно сказать, признаюсь. Она была не в себе. А бедная Фемала расстроена тем, что ты с ней сотворил.
- Я ничего не сотворил! На меня напал кот и я защищался!
- Потом он напал на Феловиль, едва оторвал голову от стены. Потом проклятая тварь напала почти на всех - на гостей и на половину девочек. Ну, в доме был хаос. Все в руинах. И два пса мертвы, горла порваны. Кстати, меня это сильнее всего разозлило.
Шпилгит облизнул губы и наставил на Якля палец. - Разве я не предупреждал? А? Котоящеров не приручить! Они злобные, хитрые, гнусного нрава и воняют как гнилая змеиная кожа.
- Ну, я запаха не уловил.
- Убили его?
- Нет, сбежал, но Феловиль клянется, что насадит его на вертел, если попробует вернуться. Тут Фемала опять в слезы. Девочки разбежались, особенно когда гости начали требовать деньги назад, и компенсации за раны, все такое.
- А чем занимался Хордило?
- Ушел, повел лакея в замок. Сказал, что никогда не видел подобного со дня смерти жены. Только он никогда не был женат.
- Мне наука, - буркнул Шпилгит, потянулся и поглядел в окошко сквозь ледяные наплывы. - Но если я вернусь, она меня убьет.
- Хотя бы настроение улучшит.
- Вот доказательство, что люди думают лишь о себе! Вот почему они не любят сборщиков. Едва кто-то что-то попросит у тебя, ты делаешь дикие глаза и бормочешь о грабеже, насилии и коррупции и так далее. Прижми любого и любую, и все будут издавать одинаковые звуки, пищать и стенать, плакаться и молить. Скорее кровь отдадут, чем деньги!
- Прости, Шпилгит, но ты о чем? Меня не тебе доить, верно? Я же мертвый.
- Ты не мертвый!
- Слова настоящего сборщика налогов.
- Думаешь, я не знаю этой чепухи? Изображаешь смерть, чтобы не платить? Считаешь всех идиотами?
- Я не изображаю, меня повесили. Ты сам видел. Повесили до смерти. Но я вернулся, может, чтобы досаждать тебе.
- Мне?
- Как думаешь, Шпилгит, сколько на тебе повисло проклятий? Сколько демонов ждут твоей смерти? Сколько уготовано тебе адских миров и ванн с кислотой? Мучения, причиненные смертным, отольются тысячекратно в день у Худовых врат.
- Чушь. Мы продаем вам это дерьмо и уходим наслаждаться. "Ох, как я боюсь последнего дня!" Полное кошачье дерьмо, Якль. Как думал, кто изобрел религию? Сборщики налогов!
- А я думал, религию придумала деспотичная иерархия, одержимая жаждой власти и контроля, дабы оправдать доминирование элиты над порабощенным народом.
- Те же самые люди, Якль.
- Не замечал, чтобы ты властвовал над кем-то из нас.
- Потому что противишься моему авторитету. И в этом виноват лорд Клыгрызуб Когт.
- Феловиль говорит, хозяева того лакея пошли его убивать.
Шпилгит подался вперед. - Неужели? Дай дрова, чтоб тебя. Согреемся. Рассказывай!
Подлянка и Биск Вит трудились на веслах, Червячник же сидел на носу, прищуренными глазами изучая пляж. - Чистильщик, скажу я вам, - хрипло пробурчал он. - Не опасен. А вон их лодка на берегу.
Будет разговор. Будет ответ, даже если Червячнику придется распороть им брюха и вытянуть кишки. И, всего важнее, будет расплата. Он яростно подергал густую бороду, потрогал кончиками пальцев красные круги на щеках. Пришлось снова их срезать (как всегда, неприятная работенка, и от всех сразу не избавишься). Проклятые червяки знали, когда на них нападут, и панически откладывали яйца; вскоре на лице и шее появятся новые круги. Они стали частью жизни, как стрижка волос и стирка подштанников. Раз в месяц, каждый месяц, насколько он себя помнит.
Но вернув похищенную добычу, он сможет купить целителя. Мастера Денала, который заберет деньги и вытравит червяков. Можно будет имя сменить. Деньги могут оплатить все, однажды он снова станет красавцем.
- Почти! - крикнул он через плечо. Чистильщик подтащил большой камень и оставил среди плещущихся волн. Теперь он поспешно вернулся, поджидая их, овчинный плащ развевался по ветру. - Старикан. Раньше был здоровяком, но уже десяток лет не опасен. Хотя глаз с него не сводите. Мы слишком близко, чтоб все пошло наперекосяк.
Они преследовали "Солнечный Локон" с гавани Толля. Тонули в броске веревки от кормы и видели приятелей, Птичу Крап, Дыха Губба и Хека Урса. А те пялились с борта и ничего не делали, только смотрели на тонущих.
"Но мы ведь не утонули? Нет, нас так легко не утопишь. Вместе мы крали сокровища Певунов, Сатер составила план - но нас предали и сейчас мы хотим свою долю и черт меня дери, но мы ее получим".
Он глянул влево, рассматривая остатки "Локона". Не только их компания преследовала обреченное, проклятое судно. Случилась стычка с Певунами, но буря разогнала их; если улыбнутся боги, все Певуны пойдут в черный мир ила и костей, на тысячу саженей вниз. Так или нет, но никто не видел поганых ублюдков с начала бури.
Шлюпка грузно врезалась в песок, заставив их подпрыгнуть.
Подлянка встала, откинув льняные волосы, выгнулась. Поглядела на чистильщика. И фыркнула: - Милая шапка. Хочу такую шапку.
- Позже, - сказал Биск Вит, уже шагавший по колено в воде.
Червячник побрел следом.
Биск шагал к чистильщику, вытягивая двуручный меч.
- Мужчина попятился. - Умоляю! Я ничего не сделал!
- Дело простое, - пояснил Биск. - Такое простое, что ты можешь и уцелеть. Птича Крап, Дых Губб и Хек Урс. Где они?
- А. - Чистильщик указал на тропу, пропадавшую за хижиной среди обрывов берега. - Думаю, уже в селении. Спендругль, что в устье Блеклы, под Гаддовой крепостью. Греются, наверно, в "Королевской Пяте" или где-то на Верхней улице.
Биск вложил меч, обернулся к товарищам. - Мы снова на суше, теперь я снова капрал. Отдаю приказы, понятно?
Червячник оглядел спутников. Биск ростом был не выше клинка, однако сложением походил на скальную обезьяну. И лицом тоже. Эти глазки в глубоких, опухших орбитах напоминали цветом стертые ногти похороненного заживо. Улыбаясь (к счастью, редко), он показывал прочные, острые, ставшие синими от листьев урлита зубы. За жизнь он убил тридцать одного мужика, семь баб и ребенка. Ребенок плюнул ему на башмак, засмеялся и сказал: "Не тронешь! Это закон!"
Биск не по своей охоте пошел на службу... как и все они. Тогда Толль и большая часть Стратема ждали вторжения. Но Багряная Гвардия высадилась, только чтобы убраться назад. Вот тогда Певуны решили заграбастать всю власть, и жизнь пошла невеселая.
Но всё это позади.
- Ладно, сир. - Подлянка пожала плечами с той легкой грацией, с которой готовилась ударить кого-нибудь ножом в спину. Удивительно, как они еще не порезали друг дружку. Но дело ведь понятное. Сначала вернуть добычу, потом пусть блещут клинки. Но не раньше.
- Идем. - Биск ткнул пальцем в чистильщика. - Хороший ответ. Живи.
- Спасибо, люди добрые! Всех вам благ!
Трое бывших стражников из города Толль двинулись по тропе.
Вуффайн Гэгс увидел, что троица миновала хижину, не разграбив ее. И вздохнул. - Могло обернуться куда хуже, это верно. - Оглядел длинную шлюпку в прибое и поспешил схватить носовой линь. Шторм возвращался, как шлюха, обнаружившая деревянный грош, и ему хотелось решить дела и засесть в лачуге, в тепле и неге, пока бушуют фурии. Лодка немалого стоит, а трое глупцов вряд ли вернутся.
Однако позаботиться следовало не только о лодке. Нет, до ночи у него еще много дел.
Тихо насвистывая, он обвязался линем и налег грудью. Шлюпка на дюжину человек - тяжелая бестия, а эта еще и слажена на совесть. В лучшие годы ему не составило бы труда вытянуть ее на пляж. Сейчас же пришлось глубоко зарыться ногами в песок и тащить изо всех сил.
Возраст, словно демон, проник в самые кости, нашептал слабость и хрупкость. Украл мышцы, силу, быстроту разума. Жалкая награда за выживание, если подумать. Вот доказательство, что жизнь - игра для дураков.