Чертовски странный способ провести ночь, решил Эмансипор. Однако любопытство приглушил, сдерживаемый подозрениями, что мужчина поистине практик темных искусств. Тут чем тише, тем лучше.
Он закончил с кольчугой и, покряхтывая от тяжести, поместил в сундук. Расправляя подбитые наплечники, заметил длинный плоский ящик. Он закрывался петлей, но замка не имел. Слуга вынул его, застонав от тяжести, и положил на свободную кровать. Взгляд на Бочелена показал, что хозяин не возражает, так что Эмансипор поднял и снял крышку, обнаружив разобранный арбалет, дюжину железных стрел и пару кольчужных перчаток со срезанными концами пальцев.
Память сразу скакнула во времена юности, к полю брани, вошедшему в легенды как Горе Эстбанора, когда разномастные ополчения Тефта - города еще не обрели своих королей - отбросили армию захватчиков с Корела. В корелских легионах были солдаты с мелзанским оружием - как на подбор отличного качества, куда лучше местных образцов. Вот такое же оружие, сделанное мастером кузнечного дела, целиком из твердой закаленной стали - возможно, знаменитой стали Д"Аворе. Даже приклад был металлическим. - Дыханье Худа, - шепнул Эмансипор, проводя по деталям пальцами.
- Осторожнее с головками, - пробормотал Бочелен, встав позади Эмансипора. - Убивают в одно касание, если оцарапаться до крови.
Рука Эмансипора отдернулась. - Яд?
- Считаете меня ассасином, мастер Риз?
Эмансипор обернулся и встретил задумчивый взгляд хозяина.
- В лучшие дни, - сказал Бочелен, - я был много кем... но не отравителем. Они зачарованы.
- Вы заклинатель?
Губы Бочелена изобразили улыбку. - Многие люди так себя называют. Вы привержены какому-нибудь богу, мастер Риз?
- Моя жена ими бранится... я о том, э... она молится некоторым, хозяин.
- А вы?
Эмансипор пожал плечами: - Благочестивые тоже умирают, верно? Преданность Властителю удваивает расходы на похороны, вот что я заметил. И ничего более. Заметьте, при случае я молюсь истово - возможно, это спасло мне шкуру, а может, просто судьба покамест позволяет проскользнуть в тени мимо Худа...
Взор Бочелена стал мягче, расфокусировался. - Покамест... - сказал он проникновенно. Хлопнул лакея по плечу и вернулся к столу. - Жизнь ваша длинна, мастер Риз. Не вижу даже тени от тени, и лик вашей смерти весьма отдален.
- Лик? - Эмансипор облизал губы, оказавшиеся непривычно сухими. - Вы, хм... вы предвидите миг моей смерти?
- Насколько это возможно, - ответил Бочелен. - Иные завесы порвать нелегко. Но думаю, я получил все, что нужно. - Он помолчал. - Кстати, оружие чистить не надо. Можете вернуть в ящик.
Он не простой заклинатель, подумал Эмансипор, кладя на место крышку. Он Худом запятнанный, смерть обманувший некромант. "Проклятие, Сабли, что я делаю..." Он закрыл петлю на ящике и обернулся к Бочелену. - Хозяин?
- Ммм? - Бочелен снова увлекся сланцем.
- Лик моей смерти - вы вправду его видели?
- Ваше лицо? Да, я же сказал.
- Это было... было лицо ужаса?
- Как ни странно, нет. Вы умрете смеясь.
- Умру смеясь, - бормотал Эмансипор, пробираясь по пустым темным улицам (видел он только согретую Сабли постель, да и то в уме). - Похоже на славную ложь, сказал бы я вам, пока не сбежал - сбежал так далеко от торговца смертью, как только можно. Королева Снов, в какую кашу я попал. Наверняка удача Господина, не Госпожи. Утянули, а не подбросили. Я был пьян - слишком пьян, чтобы учуять, а потом стало слишком поздно. Он видал мою смерть. Теперь я - его. Не уйти. Пошлет за мной чего-то - гуля или к"ниптриля или еще какого-то проклятого духа - чтобы вырвать сердце, а Сабли проклянет за окровавленные простыни - у самой Забойной Скалы услышат - и за то что придется купить щёлок, даже по смерти будет проклинать мое имя. Я уйду, а щенки станут драться за новые башмаки...
Он остановился и крякнул, врезавшись в какого-то человека - тело показалось твердым как груда дубленых кож, и весь он - Эмансипор в тревоге отступил - здоров как Трелль-полукровка. - Прошу прощенья, господин, - сказал Эмансипор, склоняя голову.
Человек поднял закрытую черной кольчугой руку, на конце коей была плоская, бледная и мягкая на вид - почти деликатная - ладонь.
Эмансипор сделал еще шаг назад, и тут же воздух между ними как бы затрещал, что-то вцепилось ему в кишки.
Затем рука дернулась, пальцы запорхали, а локоть лениво опустился. Тихое хихиканье донеслось из-под капюшона незнакомца. - Сладостная судьба. Он помечен для меня, - сказал чужак высоким, дрожащим голосом.
- Снова прошу прощения, господин, - повторил Эмансипор. Он понял, что оказался в квартале Имений, выбрав кратчайший путь между "Печальником" и своим домом - чертовски глупо, ведь тут полно кровожадных охранников, что патрулируют владения богачей, полные решимости поймать убийцу и представить хозяевам за щедрую награду. - Позвольте пройти, господин. - Он попытался обойти незнакомца. Вокруг никого не было, а до зари оставалась добрая четверть звона.
Чужак снова захихикал, затем сказал: - Ах, какой знак. Так ты ощутил холод?
- Ночь довольно теплая, - пробубнил слуга и понесся дальше, удивляясь странному акценту. Чужак позволил ему уйти, хотя Эмансипор ощущал спиной ледяной взор.
Через мгновение ему пришлось снова удивиться, увидев фигуру под капюшоном в другом переулке - невысокую, женственную. Затем вздрогнуть, ощутив появление мужчины в доспехах, лязгающих и тихо бренчащих - тот двигался по следу женщины. "Глашатай Худа, солнце еще не встало!"
Внезапно он ощутил утомление. Где-то впереди что-то случилось. Он увидел свет фонарей, услышал крики, а потом женский вопль. Помешкал - и пошел кружным маршрутом, пробираясь на более привычную почву.
Эмансипор ощущал себя запачканным, словно коснулся чего-то... неприятного. Пришлось одернуть себя. - Лучше к такому привыкнуть, ведь придется работать ночами. К тому же я был в безопасности - в такую клятую ночь не до смеха, это точно.
- Вот так мешанина, - проблеял белый как мел стражник, утирая рот тылом ладони.
Гульд кивнул. Такого ужаса он еще не видел.
Молодой Лордсон Хум из девятого по близости к престолу рода умер отвратительно - большая часть внутренностей рассыпалась по улице.
Однако никто не слышал ни звука. Сержант оказался на месте менее четверти звона спустя после того, как на тело наткнулись двое стражников. Кровь и куски плоти не успели остыть.
Гульд выслал псов-ищеек. Направил капрала во дворец с двумя вестями - одна королю, вторая (в гораздо более сильных выражениях) - магу Стулю Офану. Кроме отряда стражи и перепуганной лошади, которая так и жалась к перевернутой карете Лордсона - "перевернутой. Дыханье Худа!" - сцену наблюдала всего одна персона, но ее присутствие наполнило Гульда глубочайшими тревогами.
Он с трудом оторвал взор от кареты, чтобы поглядеть на женщину. Принцесса Шерн. Единственное дитя короля Сельджуре. Его наследница и, если верны слухи, та еще стерва.
Невзирая на грядущие неприятности, Гульд настоял, чтобы королевская особа задержалась. Ведь это ее вопль привлек патруль, и вопрос, что принцесса делала в городе после четвертого ночного звона, без охраны и даже без служанки, требовал ответа.
Гульд прищурился, глядя на юную девушку. Она закуталась в просторный плащ, лицо скрыто тенью капюшона. Вернула себе самообладание с пугающей быстротой. Гульд поморщился и подошел ближе. Кивком отослал окруживших принцессу стражников.
- Ваше Высочество, - начал Гульд, - этакое спокойствие говорит о чистоте королевской крови. Я искренне поражен.
Она поблагодарила его легчайшим движением головы.
Гульд потер подбородок, на миг отвел взгляд, а затем окатил принцессу всей мощью профессионального внимания. - А еще я рад, ведь вы сможете ответить на вопросы здесь и сейчас, будучи в ясном, незамутненном...
- Вы слишком велеречивы, - сказала принцесса небрежно и устало.
Он предпочел не услышать. - Ясно, что вы с Лордсоном Хумом вовлечены были в тайные отношения. Но на этот раз вы пришли слишком поздно или он слишком рано. Вам удача Госпожи. А парню рывок Господина. Могу вообразить ваше облегчение, как и вашего отца, которого я должным образом известил. - Он помедлил, услышав короткий вздох. - Итак, мне нужно знать, что именно вы увидели по прибытии. Заметили кого-то еще? Что-то услышали? Что-то учуяли?