Кериан ненавидела темноту, как будто она была ее врагом. Она ненавидела ее с каждым шагом, презирала каждый раз, когда падала, каждый раз, когда снова поднималась на ноги. Городская женщина, она привыкла к более теплым ночам и темноте, украшенным жаркими, высокими, согревающими огнями на улицах возле таверн, веселым пламенем факелоносцев, ведущих по улицам носилки Лорда или Леди, сиянием из окон высоких и скромных домов.. Здесь ночь была полной, ослепительной.
Айенша ничуть не смутилась. Кериан начал думать, что у этой женщины глаза кошки. Ночные глаза-так называли это Дикие Эльфы. Кериан и сама когда-то обладала таким же умением, давным-давно в Эрготе. Она снова упала, на этот раз так сильно, что дыхание с громким свистом вырвалось из ее легких. Огненная боль пронзила ее правую руку, из ножевой раны снова хлынула кровь.
- Вставай - приказала Айенша сквозь стиснутые зубы.
Кериан поднялась, и они двинулись дальше. Когда она споткнулась, то тут же выпрямилась. Когда ей стало больно, она плотно сжала губы, чтобы сдержать стон. Однажды она упала и не сразу поднялась, увидев, что Айенша наблюдает за ней. В глазах женщины-жалость.
- Ну же, ты должна идти дальше, - настаивала она.
Кериан последовал за Айеншей, бежала, падала и снова карабкался вверх, пока вся ночь не превратилась в мучительное повторение боли и гнева и, наконец, в простое оцепенение от усталости. Именно тогда, с удивлением, она увидела блеск серебра сквозь верхушки деревьев, маленькое сияние. Ее усталый ум не мог понять, что это за сияние, и представить себе его причину.
- Луна, - прошептала Айенша. Она повернулась лицом к серебру, ее синяки и порезы казались черными в ярком свете. - Ах, боги, где бы вы ни были, благодарю вас.
Кериан наблюдала за восходом полумесяца, а она смотрела на окружающий мир, словно по волшебству они забрались далеко и даже высоко. Теперь вокруг них было больше камней, чем деревьев, и камни взлетали выше ее роста. Некоторые стояли так близко друг к другу, что образовывали небольшие укрытия. К одному из этих валунов Айенша прислонилась, но очень осторожно. Лицо женщины в лунном свете казалось белым, как кость, а губы сжались в тонкую линию от боли.
- Садись, - сказал Кериан, по привычке продолжая шептать.
Айенша ошеломленно огляделась вокруг. Кериан взяла ее за руку и помогла сесть на широкий плоский камень, а затем уселась обратно на другой. Вздохнув, женщина прислонилась головой к скале и закрыла глаза.
Прислушиваясь к усталому ритму биения своего сердца, Кериан прижалась спиной к высокой широкой сосне, и острый запах сока наполнил ее, пробуждая старые воспоминания о темном Нагорном лесе Эргота. Ее дыхание сбивалось в легких, прерываясь. Мышцы ее рук и ног подергивались от усталости.
- Айенша, куда мы направляемся?
Глаза по-прежнему закрыты, Айенша сказала, Никуда. Не сейчас. Мы закончили бежать. Она осторожно вздохнула и оттолкнулась от валуна. - Мы спрячемся здесь, в скалах, до утра, а потом посмотрим, как идут дела, и пойдем дальше, когда сможем.
Закричала сова, но это было не заунывное уханье, как в песнях менестреля и стихах поэта, а оглушительное, дребезжащее кудахтанье охотящегося хищника. Широко распахнув крылья, сова вылетела из соседней сосны, низко опустив хвост. Позади нее Кериан услышал внезапный рывок чего-то маленького в кустах, а затем высокий, отчаянный крик. Сова поднялась, кролик попал в ее когти, труп раскачивался. Это зрелище крепко схватило Кериан за горло.
- Пошли, - сказала Айенша. Казалось, она вообще не заметила маленькую смерть, она поднялась со своего места, огляделась и указала на три высоких валуна. Туда. Помоги мне.
Кериан обняла Айеншу за плечи. Хотя они прошли не больше дюжины ярдов, Кериан показалось, что расстояние между ними растянулось на несколько миль, а тяжесть на ее плечах все увеличивалась. Два самых высоких камня склонились друг к другу, их вершины почти соприкасались, а промежуток между ними был похож на дверной проем без двери. Она казалась достаточно широкой, чтобы через нее могли пройти двое. Кериан переместила вес Айенши и двинулась вперед. Не успела она сделать и двух шагов, как женщина прошипела:Стоп!"
Пораженная, Кериан остановилась, глядя на свою спутницу. И снова она увидела жалость в глазах женщины.
Сквозь стиснутые зубы Айенша сказала: Проверь внутри. Там может быть логово лисы, рыси или медведя.- Она отстранилась от Кериан и оперлась рукой на один из высоких камней.
Кериан не думала, что все это было правдой, но она положила руку на нож, висевший у нее на поясе-нож выскользнул из рук неприятного гнома, внезапно вспомнила она, на мгновение задумавшись, что же случилось с ним и двумя его спутниками во всей этой суматохе-холодные пальцы сжали костяную рукоятку, когда она вынимала оружие из ножен.
- Подожди здесь - твердо сказала Кериан, как будто сама мысль об этом была ее собственной. Она схватила с земли пригоршню камней и бросила туда один, потом другой. Она остановилась, прислушиваясь, но услышала только шум ветра и бросила третий.
Они всматривались в темноту маленькой пещеры, пахнущей древними листьями и древней землей. Слабый и далекий лунный свет пробивался сквозь щели между покосившимися камнями-не острые лучи, а бледный, рассеянный. Кериан подождала, пока глаза привыкнут к темноте, а затем помогла Айенше сесть. Она вышла на улицу, при свете луны нашла упавшие ветки душистой сосны, чтобы сделать мягкую постель, и помогла Айенше лечь. Теперь женщина была так измучена, так переполнена болью, что не могла сказать, помогло ли ей это, или она согласилась с тем, что хорошо укрыться от ветра, или ей стало немного теплее. Она лежала молча, сгорбившись от боли. Однажды у нее перехватило дыхание, и она тихонько всхлипнула.
Кериан сидела молча, ее правая рука пульсировала, рука лежала на плече Айенши. В наступившей тишине она услышала ветер, снова хихиканье охотящейся совы, снова внезапный крик умирающего кролика. Содрогнувшись, она затаила дыхание и еще внимательнее прислушалась к ночи. Когда ее сердце успокоилось, она услышала то, на что он так надеялся,-слабый музыкальный звук струйки воды, скользящей по камню.
- Айенша - прошептала она.
Айенша застонала.
- Лежи спокойно, я сейчас вернусь.
Кериан нашла воду за маленьким укрытием, тонкую струйку, сверкающую в свете полумесяца, словно серебряная струйка. Она промыла рану от крови, вымыла руки и вытерла их о рубашку. У нее были только сложенные ладони, чтобы нести воду, ледяную и на вкус похожую на камень. И все же, сделав два захода, она сумела утолить жажду Айенши. Она проверила раны женщины и поняла, что по крайней мере одно ребро у нее сломано, а может, и больше. Она могла только надеяться, что органы не были повреждены. На ребрах Айенши Кериан увидел отчетливый отпечаток-в черных кровоподтеках-твердого каблука сапога.
- Скоты, - пробормотала она, помогая Айенше лечь прямо.
- Хуже, - прошептала Айенша, - и я рада, что ты убила этого ублюдка Барга.
"Да, я убила его", - подумала Кериан, потрясенный тем, что она сделала это так легко и теперь почти не жалеет об этом.
Айенша больше ничего не сказала. Она закрыла глаза и в тот же миг уснула.
Кериан долго сидела рядом со спящей женщиной. Там, в туманном лунном свете и холодной маленькой пещере, ей казалось, что она уже несколько недель как покинула Квалиност. Все ее мышцы превратились в воду от усталости.
Я никогда больше не смогу вернуться домой.
Она убила рыцаря, и здесь, в этой пещере, она все еще чувствовала запах его крови на своих руках, теплой и разливающейся по костяной рукоятке ножа гнома.
Кериан поднялась и села рядом с отверстием их убежища-маленькой дверью. Ветер скользил по камням, маленькие существа с ночными привычками шуршали в папоротнике. Кериан сидела очень тихо, прислушиваясь к тихим звукам лисы, лакающей влагу. Чтобы проверить свою способность молчать, она вытащила нож из ножен. Колючая лисица рванулась вперед, стремительно исчезая в темноте.
Кериан потянулась к золотой цепочке, висевшей у нее на шее. Она вытащила ее, и Лунный свет блеснул на золоте, на Топазе кольца Гила. Внезапно по щекам Кериана потекли слезы, теплые, хотя все остальное было холодным. Она закрыла глаза и увидела колышущиеся волны, белые шапки, похожие на изогнутые крылья чаек, Чайки, похожие на вершины белых шапок, отражающие друг друга. В ее ушах лесной Бриз изменился и превратился в шум моря. Сосновые ароматы сменились мучительно прекрасным ароматом дома.