Глинет презрительно хмыкнула: «Так вот каким шпионам ты скармливаешь ложные сведения по ночам, стараясь ни в коем случае их не спугнуть вместо того, чтобы вздернуть на ближайшей виселице!»
«Ха! Если бы! Увы, Казмир не оказывает мне такую любезность. Он предпочитает подкупать стариков, страдающих подагрой. Кстати, никто не должен знать, что я подозреваю кого-то из ближайших советников зарубите это на носу!»
«Наверное, странно смотреть на человека, разговаривать с ним и спрашивать себя доносит ли он на меня смертельному врагу?» задумчиво сказал Друн.
«Очень странно».
«Кого ты подозреваешь?» спросил Тристано.
«У меня шесть августейших и безупречных министров Малуф, Лангларк, Сион-Танзифер, Пирменс, Фойри и Уитервуд. У каждого огромные поместья, каждый наследник древнего рода! Казалось бы, интересы каждого из них должны совпадать с интересами тройского государства. Тем не менее, один из них предатель. Непостижимо! Мне неприятно об этом говорить, потому что, выбирая министров, я допустил какой-то непростительный промах».
«И как ты узнаешь, кто из них предатель?»
«Здесь-то и зарыта собака. Пока что у меня нет ни одной улики».
Некоторое время, пока звезды всходили на безоблачном небе, присутствующие обсуждали различные способы выявления тайного агента Казмира. В конце концов, когда свечи уже догорали, они поднялись из-за стола и, позевывая, разошлись по спальням.
3
Король и его кузен готовились к отъезду в Домрейс. Наблюдая за их приготовлениями, Глинет и Друн все больше нервничали без Эйласа и Тристано их существование в Родниковой Сени снова обещало стать скучноватым и одиноким. Кроме того, их заинтриговали поиски высокопоставленного тайного агента. В последнюю минуту они решили присоединиться к возвращавшимся в столицу, и тоже стали спешно готовиться к отъезду.
Отряд, ехавший по равнине Сеальда, теперь состоял из пяти человек. Поднявшись на перевал Лешего, они, как всегда, остановились и обернулись, чтобы бросить последний взгляд на далекую крепость у пруда Джанглин, после чего спустились по долине Каскадной реки в Ведьмину гавань и переночевали в гостинице «Коралловый букет». Проснувшись до рассвета, они выехали по дороге, ведущей к Туманному мысу, позвякивая упряжью в холодной утренней тишине первые красноватые лучи солнца озаряли им спины. Вскоре после полудня они прибыли, наконец, в Домрейс.
Эйлас нисколько не заблуждался по поводу намерений Друна и Глинет. Он отвел их в сторону и предупредил о необходимости соблюдать строжайшую тайну: «Здесь мы не играем в игры и не соревнуемся в острословии и сообразительности. Здесь мы рискуем жизнью помните, что для Казмира человеческая жизнь не стоит ломаного гроша!»
«Почему он так жесток?» спросил Друн.
«Не знаю. Но он умен и жесток, причем один из его агентов следит за всем происходящим в Миральдре, чувствуя себя в полной безопасности, словно наблюдает за цыплятами, снующими по птичьему двору».
Глинет недоумевала: «Понятно, что он предатель, но что заставляет его быть предателем? Что он получает взамен?»
Эйлас пожал плечами: «Возможно, он шпионит просто из прихоти, потому что ему доставляет удовольствие рисковать или потому, что он хочет доказать себе, что он умнее всех. Так или иначе, он постоянно настороже, подозревает всех и каждого, оценивает каждый взгляд, прислушивается к каждому шороху ведите себя чрезвычайно предусмотрительно!»
«Ты можешь нам доверять, обиделся Друн. Мы не идиоты и не собираемся многозначительно поглядывать на подозрительных субъектов, пихая друг друга локтями и перешептываясь».
«Я прекрасно это понимаю! заверил его Эйлас. Более того, рассчитываю на то, что ваши наблюдения окажутся полезными». Про себя Эйлас подумал: «Кто знает? Дети иногда подмечают фальшь и несоответствия, ускользающие от внимания людей гораздо более опытных».
Учитывая эти соображения, Эйлас устроил званый обед, пригласив министров и нескольких придворных. В назначенный день погода оставляла желать лучшего несмотря на безоблачное небо, море расшумелось, и холодный ветер налетал частыми настойчивыми порывами. Придерживая готовые сорваться на ветру шляпы и плащи, вельможи один за другим заезжали по эстакаде на внутренний двор Миральдры. Там их встречал стареющий сенешаль, сэр Эсте, провожавший каждого по отдельности в небольшой трапезный зал. Здесь их ожидал Эйлас в компании Друна и Глинет.
Так как это не был официальный прием, министры выбирали свободные места по желанию. Три министра сели с одной стороны стола, три других с другой. Присутствовали также сэр Тристано и два знатных иностранных гостя. Один из последних, высокий и худощавый, с насмешливой продолговатой физиономией, представился как сэр Катрауль из Каталонии. На нем был роскошный костюм невиданного в Тройсинете покроя; он пудрил лицо, как это было принято при аквитанском дворе. Друн и Глинет с трудом сдерживались от смеха в расфуфыренном иностранце они сразу узнали Шимрода.
Напротив Шимрода сидел Ейн, также изменивший внешность никто не узнал бы виноторговца Вальдеса в темнокожем седобородом восточном купце с чалмой на голове. Он представился как синдик Хассифа из Тингитаны и почти ничего не говорил.
Когда все приглашенные сели, Эйлас поднялся на ноги: «Сегодня я приветствую моего кузена, двух вельможных гостей из дальних стран и шестерых моих советников и помощников друзей и наставников, кому я доверяю важнейшие государственные дела. Хотел бы представить их своему сыну, принцу Друну, и моей подопечной, принцессе Глинет. Прежде всего Малуф, лорд Мауль, из Дассинета!»
Малуф, невысокий человек крепкого телосложения, с коротко подстриженными черными кудрями, окладистой бородой и круглым бледным лицом, поднялся на ноги, галантно поклонился Глинет и снова уселся.
«Лорд Пирменс из замка Лютесс!» провозгласил Эйлас.
Пирменс встал и отвесил поклон: он был несколько старше Малуфа, но отличался стройностью выправки и приятной внешностью; его безукоризненно причесанная серебристая шевелюра, вздернутые надменными дугами брови, серебристая бородка и слегка брезгливые манеры свидетельствовали об утонченной разборчивости.
«Лорд Сион-Танзифер из усадьбы Фейминг в Портовой бухте!»
Сион-Танзифер, старейший из министров и, пожалуй, самый прямолинейный и откровенный из них уже стоял по стойке смирно, когда король начал произносить его имя. Специалист в области военной стратегии, он руководствовался самыми консервативными и ортодоксальными принципами; Эйлас часто находил его выводы скорее любопытными, нежели полезными. Сион-Танзифер, однако, был исключительно полезен в другом отношении выражая свои мнения, обычно в виде догматически сформулированных азбучных истин, старый вояка раздражал и даже выводил из себя других министров, тем самым отвлекая их внимание от критического обсуждения решений Эйласа. Как человек, преданный рыцарским идеалам, Сион-Танзифер сперва поклонился принцессе Глинет, а затем принцу Друну старшинство ранга уступало соображениям галантности.
«Лорд Уитервуд из поместья Уитервуд!»
Бледный и тощий субъект среднего возраста со впалыми щеками и горящими черными глазами, лорд Уитервуд плотно поджимал губы, словно сдерживая готовую вырваться внутреннюю энергию. Он страстно защищал свои убеждения и терпеть не мог слепое подражание традициям, чем заслужил неприязнь Сион-Танзифера и Малуфа. Старого стратега Уитервуд считал узколобым солдафоном, а министра-казначея мелочным крохобором, поднимавшим переполох по каждому пустячному поводу. Лорд Уитервуд приподнялся, ответил двумя рассеянными кивками и снова опустился на стул.
«Лорд Лангларк из Чернохребетного замка!»
Словно желая упрекнуть Уитервуда за бесцеремонное поведение, Лангларк величественно выпрямился во весь рост и несколько раз глубоко поклонился направо и налево. Дородный человек непримечательной внешности, Лангларк, тем не менее, вносил чувство юмора, умеренность и практический здравый смысл в обсуждения на совещаниях совета министров. Эйлас находил, что именно на Лангларка он мог полагаться в первую очередь, когда ему нужна была поддержка в решении нетривиальных вопросов.