Час? Кого, черт возьми, интересует, сколько сейчас времени?
Меня, болван.
Кто болван? Где ты, умник?
Эй! Я ведь ничего плохого не сделал!
Дортмундер на всякий случай присел на корточки.
Если поезд не всполыхнет первее, то довольно скоро здесь устроят первоклассную драку, обратился некто к Дортмундеру.
Уф, ответил тот.
Это была женщина. Извиваясь, она провопила:
Убери свои руки от меня!
Мадам, ответил галантно Дортмундер, вы сидите на моем обеде.
Перестаньте пошлить! кричала женщина и ударила его локтем в глаз.
Худа без добра не бывает: она убрала колени с его еды и исчезла в давке.
Поезд начал сильно раскачиваться по сторонам, а может он и вовсе перевернется?
Огонь приближается!
Снова показались фонари!
Даже Дортмундер на этот раз заметил за окошком фонари. Свет от них шел расплывчатый, неясный, а виной тому был густой туман, как в фильмах о Шерлоке Холмсе. Затем кто-то несущий фонарь открыл дверь, и туман просочился внутрь поезда. Оказалось, что это был вовсе не туман, а маслянистый плотный дым. Глаза Дортмундера покраснели и начали слезиться, он закашлял, а кожа покрылась некачественным кремом для загара.
Какие-то люди карабкались в поезд. Лучи фонариков прыгали повсюду. Продолжая кашлять и хрипеть, Дортмундер продолжал наблюдать за происходящим, за паникой пассажиров. Он заметил также, что люди с фонарями были одеты в полицейскую униформу.
О, Боже. Только копов ему не хватало.
Полицейские приказали всем заткнуться и спустя несколько секунд все действительно замолчали.
Мы проведем вас в переднюю часть поезда. Там мы спустимся вниз, а после отправимся в сторону станции. Она всего лишь в нескольких кварталах отсюда. Помните: запрещено приближаться к третьему рельсу, объявил один из офицеров.
А какой из них считается третьим? послышался голос.
Все из них, ответил ему коп. Просто держитесь подальше от рельс. ОК, нужно спешить, огонь уже близко. Не туда, что ты там ищешь, барбекю? Сюда иди.
Вся толпа отправилась через темный задымленный поезд, кашляя и спотыкаясь по дороге. Люди натыкались друг на друга, огрызались, пихались локтями, что явно не шло на пользу репутации нью-йоркеров. В конце концов, они добрались до передней части поезда, где множество полицейскихеще больше коповпомогали пассажиром спуститься вниз, на землю по временной металлической лестнице. Конечно, она, как и все эти третьи рельсы вокруг, была изготовлена из металла, не из дерева же.
Коп схватил Дортмундера за локоть и тот инстинктивно, по привычке сложил руки вместе, чтобы офицер смог надеть наручники. Однако тот лишь хотел помочь пострадавшему спуститься со ступеней и, к счастью, не заметил «неуместный» жест.
Держитесь подальше от третьего рельса, посоветовал полицейский, отпуская его локоть.
Хорошая мысль, поблагодарил Дортмундер и поплелся за другими пассажирами через длинный задымленный и мрачный туннель, освещенный лишь голыми лампочками вдоль стен.
Дым понемногу рассеялся и ближе к платформе на Роизак-стрит вовсе исчез. Еще один полицейский положил руку на локоть Дортмундера, чтобы помочь подняться на платформу. На этот раз он не выдал себя, а отреагировал как обычный человек, по крайней мере, ему так показалось.
Много людей бродило по станции, судя по всему, они планировали ехать дальше на метро. Дортмундер проталкивался через толпу и прежде чем он добрался до турникета, чтобы выйти наружу, полицейский указал на пакет в его руке и спросил:
Что это?
Пострадавший взглянул на сумку. Теперь она выглядела мятой, была покрыта серыми и черными пятнами сажи.
Мой обед, ответил он.
Вы ведь не собираетесь есть это, сказал ему коп и, ткнув пальцев в ближайший мусорный бак, посоветовал:- Может выбросить вон туда?
Все в порядке, ответил Дортмундер. Это ведь копченая ветчина.
И прежде чем офицер начал расспрашивать о вкусовых качествах копчености, тот вышел.
Выйдя наружу, на тротуар, Дортмундер, наконец-то, вдохнул глубоко в себя бруклинский воздух, который сейчас пах так сладко, как никогда прежде. Он вспомнил о Хармове Кранделлоце и, следуя его подсказкам: два квартала по этой дороге, один блок вон туда, повернуть вправо на самом углу и как раз там нарисовались 11 автозаков, миллион полицейских, их машины с сиренами и длинная очередь парней в наручниках, марширующих в фургоны.
Дортмундер остановился. Странно, на горизонте не было видно ни одного копа. Он настолько медленно и осторожно повернулся, что даже воздух вокруг него не всколыхнулся, и пошел обратно. Он направился через дорогу к так называемому магазину у дома и спросил у парня, охраняющего овощи и фрукты снаружи:
Что там происходит?
Давайте-ка, для начала я принесу вам бумажное полотенце, ответил парень.
Он ушел и через несколько минут вернулся с салфетками, одной мокрой и одной сухой. Дортмундер поблагодарил его и вытер лицо мокрым полотенцем и то сразу же почернело. Затем он вытерся сухой салфеткой, и она стала грязно-серой. Он вернул бумагу и снова спросил:
А что вон, там произошло?
Одна из полицейских операций с подставными агентами, ответил парнишка, нечто подобное показывают в фильмах. Ну, вы знаете, копы планируют поддельную сделку, делают видеосъемку всех тех парней с их «добром», приглашают их на встречу, а после проводят массовые аресты.
Когда они приехали на место?
Где-то минут десять прошло.
«Если бы не пожар в метро», подумал Дортмундер, «я оказался бы как раз в эпицентре событий».
Парень махнул рукой в сторону его сумки:
Что там у тебя?
Мой обед. Не обращай внимания, там копченая ветчина.
Пакет, мужчина, ты ведь не пойдешь с таким. Дай, дай-ка мне ее сюда
И тот потянулся к обеду Дортмундера. Тот быстро отстранился. Почему все интересовал этот обычный обеденный пакетик? Что же произошло с анонимными-рабочими-с-обедами-в-пакетах?
Не стоит, все в порядке, поблагодарил Дортмундер.
Ну, уж нет, приятель, он ведь покрыт сажей, сказал ему ответственный работник магазинчика. Она просочиться внутрь и испортит бутерброд. Поверь мне, я знаю, что делаю. Дай-ка я дам тебе новый пакет.
Внезапно, откуда ни возьмись, пронесся по дороге автозак с включенной сиреной. Дортмундер напрягся, свел лопатки. За ним последовал и второй. Между тем продавец нырнул под стеллаж с фруктами и появился уже с новым свежим бумажным пакетом размером с сэндвич.
Люди делятся на две категории: те, кто предпочитает пластик и те, кому нравятся бумажные пакеты. Я заметил, тебе по душе бумага.
Верно, согласился Дортмундер.
Вот, держи, сказал парень и распахнул пакет, чтобы Дортмундер положил в него свой обед.
Он надеялся, что брошь не выскользнула наружу из своего укрытия. Гость открыл свой пакет, который вот-вот должен был порваться и который действительно выглядел засаленным и грязным, развернул салфетку и положил бутерброд в свежий, хрустящий, новый пакет. Продавец-парень быстро завязал пакет и, протянув Дортмундеру его, спросил:
Хотите, я положу туда вкусное манго? Папайя? Танжело?
Нет, спасибо.
Многие отказывают мне, пожаловался продавец и покачал головой на несправедливость жизни. Ладно, сказал он, подбадривая себя, хорошего тебе дня.
Мимо них снова пронесся автозак с работающей сиреной.
Буду стараться, пообещал Дортмундер и пошел дальше.
Больше никакого метро. Одного объятого огнем метро на сегодня достаточно, даже если оно спасло его от той спецоперации и позволило провести остаток жизни не за решеткой в комфортных условиях на севере штата, где еда такая же отвратительная и мерзкая, как и твои сокамерники.
Дортмундер прошел три квартала, прежде чем отыскал такси. Гулять, так гулять, и он спросил у водилы:
Едем в Манхэттен?
Мечтал всю жизнь, сказал таксисту, который был очень похож на араба, но не носил тюрбана, как многие их представители. А может те парни и не были вовсе арабами? В любом случае этот мужчина не был на них похож.
Вест 78-я Стрит, произнес Дортмундер и откинулся на спинку сиденья и наслаждался отсутствием табачного дыма, пожарного дыма и полицейских.