Ни слова не говоря Дортмундер стал хлопать себя по карманам, затем раскинул руки в стороны, приглашая Келпа его обыскать. Чего конечно же Келп делать не хотел.
Ладно, Джон. Бабок у тебя нет. Но здесь ведь никого кроме тебя не было. А ты здесь был в полном одиночестве и наша репутация
Осел! гаркнул Дортмундер.
Чего? заморгал на него Келп.
Парень с ослиной головой! Он прошел с заднего двора до входа и обратно. Мы еще кивнули друг другу.
Келп теперь устремил свои глазищи на кузена.
Тот парень с ослиной башкой, тот который
Что? Келли? переспросил кузен. Келли мой партнер во всех делах! Он со мной был с самого начала! Он режиссер, он играет роли, он любит этот театр!
С негодованием рассматривая Дортмундера, еще сильнее источая аромат своего навоза, кузен продолжал кричать:
Так вот что вы придумали мистер Дортмундер? До этого тот был просто «Джон». Вот в чем дело? Скрыть собственное преступление опорочив невинного человека?
Может это он так пошутил? мстительно ответил Дортмундер. Или может по рассеянности взял.
Келп, как стало очевидно, готов был ухватится за любую идею, лишь бы прекратить это безумие.
Братан, может это оно, так и есть. Келли твой партнер. Может он взял деньги, чтобы тебя не обременять и сам положит их в банк, а?
Но Бокер на такое не повелся.
Келли никогда не берет деньги. Я тут бизнес веду, а он Артист, и он Келли! Вдруг заорал он в проход и замахал своей огромной ручищей.
Келп с Дортмундером обменялись взглядами. В глазах Келпа читалось подозрение, а Дортмундер наоборот, сиял.
Келли подошел к ним, вытирая бумажным полотенцем вспотевшую шею.
Что стряслось?
Это был низкорослый, худой мужичок, неопределенного возраста, ему могло быть как 14, так и 80. Ослиной головы при нем не было, но это еще ничего не доказывало. Его лицо было все в глубоких морщинах, таких глубоких что в этих расщелинах можно было монетку спрятать. Глаза у него были на выкате, белки приняли голубоватый оттенок, а тонкие волосы были такого ненатурального черного цвета, что наводили на мысль о сапожной ваксе. Он был одет в тот же комбинезон с черной футболкойпо идее актеры в таких костюмах изображали рабочий люд, а те кто был в занавесках и пляжных полотенцах играли аристократию. Келли был лидером селян, которые ставили свою пьесу внутри этой пьесыо, это было ужасно! Кошмарно это было! так что он все еще был в своем костюме и черных ботинках.
Так что случилось-то?
Я тебе расскажу что случилось! пообещал ему Бокер и указал на Келпа. Я уже познакомил тебя с городским братом моей жены?
Да, мы уже знакомы. Келли как нетерпеливый человек, уже наверное желал выбраться из своего театрального костюма и надеть что-нибудь попроще, так что он быстро кивнул Келпу и бросил:
Как делишки?
Не очень.
А это, Бокер без удовольствия ткнул пальцем в Дортмундера. Дружок моего кузена, тоже городской. Парень с репутацией нечистого на руку.
Ну
И дальше что? Келли по-прежнему был нетерпелив.
И он свиснул всю выручку!
Такой жаргон для Келли оказался чересчур и от непонимания его морщинистые каньоны на лице даже увеличились.
Он что сделал?
Раздраженный что приходится использовать простую лексику, Бокер резко ответил:
Он украл все деньги из театральной кассы!
Я этого не делал! не согласился Дортмундер.
Келли посмотрел на Дортмундера с таким выражением словно не ожидал от него такой подлости.
Слушай парень, мы живем на эти деньги.
Я не брал их! у Дортмундера случился второй всплеск гордости и достоинства.
У этого парня еще хватило наглости обвинить тебя в воровстве! Бокер осмелел, чувствуя что у него теперь есть союзник.
Келли совсем сморщился.
Меня?
Все что я сказал так это то, что ты ходил вокруг театра, почему-то достоинство стало покидать Дортмундера.
Не ходил я, отказался Келли. Вообще-то будучи актером для него не составило бы труда придать голосу честности.
Значит он все-таки ходил, подумал Дортмундер и продолжил, считая что правда это его оружие:
Конечно, ходил. Мы еще кивнули друг другу. На тебе была эта ослиная голова, и было это где-то за десять минут до конца спектакля.
Друг, за десять минут до конца я был на сцене перед глазами у всех, в том числе и твоего друга. И без ослиной головы, кстати.
Это правда, Джон. Феи как раз тогда унесли голову, вставил Келп.
В таком случае, это должен быть один из парней в таком же комбинезоне. Они же не все были на сцене, так ведь? Дортмундер внезапно сообразил в чем здесь может быть дело.
Но Бокер понял все по-своему.
Именно это ты увидел, городской мошенник, когда выходил из кассы с нашими денюжками в кармане! Ты заглянул в эту дверь, и увидел что на сцене только один крестьянин, это Келли, и бутафорского осла нет и.
Какого осла? не понял Дортмундер.
Бутафорского осла! заорал Бокер, сердито указывая на свою голову. Голова! Это бутафория!
Знаешь, Джесси, в некоторых профсоюзах это называют костюмом, вставил Келли.
Без разницы! отмахнулся от термина Бокер, как будто сам недавно не козырял тут знаниями театрального сленга. Не важно как она называется, но ты ее увидел или не увидел. Ты увидел что Келли на сцене один, без этой головы, и других крестьян рядом нет, и вот тогда-то ты и придумал как можно обвинить кого-то другого! Но я тебе скажуни черта у тебя не выйдет!
Ну, невиновность не сильно-то ценили и раньше, как Дортмундер и подозревал, да и достоинство с гордостью тоже не выдержали испытания. Так и что у нас остается? Дортмундер ставил на насилие, которое по крайней мере может очистить поле деятельности. Но тут Келп заявил:
Братан, дай мне поговорить с Джоном наедине.
Этого я и прошу. Поговори со своим другом. Расскажи ему что мы деревенские не такие как городские; как мы не любим платить добром за добро когда мы в бегах и нам дали крышу над головой; и что когда мы вдали от города мы ведем себя ниже травы, тише воды. И Бог свидетель
Да, да, ясно, кузен, соглашался Келп, хватая за локоть Дортмундера и протискивая его через поток выходящих зрителей. Он продолжал согласно кивать, словно слова Бокера вообще имели хоть какой-то смысл, а сам тащил его через почти опустевшую стоянку к одиноко стоявшему огромному дереву. Дортмундер пообещал себе что если Энди еще раз спросит не он ли украл, то он точно его размажет по дереву.
Но вместо этого, как только они скрылись под листвой, Келп тихо произнес:
Мы в заднице.
Дортмундер вздохнул, и все еще сердито произнес:
Именно так.
Не знаюНикак не перестану думать оСколько он сказал там было?
Две с копейками. Что-то около трех штук. И тут Дортмундер врубился к чему все это. Ты думаешь что я унизился бы до кражи такой мелочи?..
Конечно да, Джон, если бы обстоятельства так сложились, отрезал Келп. Вопрос в том, как нам прикрыть эту тему?
Как это прикрыть тему?
Ну, Джесси ведь сказал если мы вернем деньги, то он забудет обо всем и ни о чем больше не спросит.
Сейчас Дортмундер был действительно в шоке.
То есть ты хочешь чтобы сукин сын думал что я вор?
Келп приблизился к товарищу и прошептал:
Джон, ты и есть вор.
Но не в этот раз!
Да в чем дело, Джон? Ты же не собираешься его убеждать в этом, так и забей.
Дортмундер смотрел на фермерский дом, сейчас полный актеров, у одного из которых был карман денег с тремя штуками баксов. Может он сейчас наблюдает за ним в окно и посмеивается.
Это кто-то из них и я не позволю ему смыться с деньгами.
Почему? Что ты собираешься делать? Будешь играть в детектива? Джон, мы же не копы!
Зато мы довольно часто видели как они работают.
Ну это же не одно и то же! Джон, сколько у тебя денег?
С собой? проворчал недовольный Дортмундер, не желая даже обсуждать эту тему. Но тут краем глаза он заметил уходящего в дом Келли.
Почему это не может быть он? Партнеры всегда друг у друга воруют.
Он на сцене был, Джон. Так сколько у тебя денег?
С собой где-то пара сотен. В чемодане, в доме у твоего чертового кузена, может штука.