С другой стороны, ты сама понимаешь, как крестный отец мальчика и его опекун…
– И как человек практический, – прибавила она с прежней насмешливой улыбкой.
Он помолчал, вновь нахмурившись. Было во всей атмосфере, окружавшей сестру, что-то огорчавшее и раздражавшее его и в то же время вызывавшее его восхищение.
– Сусанна, – вновь заговорил он серьезным тоном. – Я ни разу не спрашивал тебя об одной вещи… Ведь чаще всего мы встречаемся на людях… и кроме того…
– Я не перебиваю тебя, – заметила она. Она смотрела на него веселым и уверенным взглядом. Письмо учительницы она спрятала обратно в конверт, надписанный аккуратным каллиграфическим почерком. Этот почерк на мгновение привлек взгляд Мартина.
– Если не хочешь, можешь не отвечать, – продолжал он. – Но что, по сути дела, мальчик знает о своем отце?
Она слегка отступила назад, повернулась и подошла к окну. С минуту она постояла так, глядя на Фрогнеркиль, где только что сошел лед и фьорд под лучами теплого апрельского солнца лоснился, как масло.
– Он знает то, что знают все, – спокойно сказала она, возвращаясь к брату. Теперь она говорила серьезно, но без всякой горечи. – Он знает, что его отец был один из благороднейших людей на свете и к тому же человек состоятельный, который всегда исполнял свой долг по отношению к родным и к обществу, и его близкие до сих пор не могут примириться с этой утратой.
Последние слова она произнесла со слезами на глазах, но повелительно и твердо.
– Он помнит его? – понизив голос, спросил Мартин.
– Не знаю. Ведь ему было всего три года…
Брат и сестра стояли теперь совсем рядом. Он слегка потрепал ее по щеке.
– Собственно говоря, я ничего особенного не имел в виду. Ну ладно, мы поговорили о том, что меня беспокоило. Ты выслушала меня, спасибо. И в то же время ты меня успокоила – отчасти…
Не договорив, он двинулся к выходу, у дверей еще раз взглянул на свои часы, повернулся и спросил:
– Маленький Лорд хоть немного интересуется Оскаром Матиссеном?
Она коротко рассмеялась.
– Боже мой, с чего это вдруг?
– Да как тебе сказать, я просто подумал… А почему бы нет… Ты обратила внимание – он опять выиграл в Давосе все забеги и улучшил свои собственные рекорды в Хамаре и Фрогнере на дистанции пятьсот и тысячу пятьсот метров.
– Ты удивительный человек, Мартин, – сказала она. – Представь, я не обратила внимания. Да и с какой стати мы с Маленьким Лордом будем интересоваться этим Матиссеном?
– Все им интересуются, – сказал он, снова повернувшись к выходу. Теперь он был слегка раздражен. – Все обыкновенные люди. Они рассказывают о нем, называют его Оскаром. Ну ладно, до свиданья, еще раз спасибо. Не надо звать горничную, я сам найду дорогу.
Выйдя на улицу, Мартин завел мотор своей новенькой машины марки «пежо», а потом опустился на сиденье за руль. Он быстро, но осторожно продвигался к центру, то и дело подавая сигналы автомобильным рожком. Пешеходы совершенно беззаботно бродили по мостовой, так что водить современную быстроходную машину по улицам Христиании было далеко не безопасно.
Мартин ехал в сторону улицы Карла Юхана. Его вдруг поразила мысль, насколько устойчив мирок, в котором по-прежнему живут его соотечественники. Они по-прежнему тешат себя приятными мыслями, стараются повыгодней обделать свои дела, и на их лицах нет и следа тех страстей и горестей, которые бросились Мартину в глаза у жителей Берлина, Лейпцига и Парижа, когда нынешней зимой он ездил по делам в эти города. А кто из них, например, принял близко к сердцу здравую статью Б. В.