Скоро, он это понимал, окружающей его реальностью снова станут только мать и родной дом, а все остальное станет чем-то далеким, отойдет в прошлое.
Но лишь на время, пока новая дерзкая затея не начнет требовать выхода, и ради нее он поставит на карту все свое безмятежное существование, потому что мир, в котором он живет, должен быть полон тревог и таить в себе то, что знает лишь он один.
Он медленно брел по центру города и чувствовал, как его охватывает блаженное умиротворение. Он шел навстречу чему-то приятному, и ему хотелось делать людям приятное. В бумажном магазине на Эвре-Слотсгате он купил листок почтовой бумаги, конверт и марку за десять эре. Усевшись за высокую конторку, предназначенную для клиентов, он стал писать изящным наклонным почерком фрекен Воллквартс, – почерком, который каждую букву превращал в живое существо, дружелюбное и улыбающееся.
Фру Сусанне Саген Улица Драмменсвей
Христиания
Я пишу Вам эти несколько строк только для того, чтобы уведомить Вас, что Ваш сын Вилфред прекрасно успевает во всех учебных дисциплинах и при этом отличается примерным поведением.
Преданная Вам
Сигне Воллквартс
На углу улицы Карла Юхана он опустил письмо в почтовый ящик, а потом сел в трамвай у Атенеума. «Право же, мама заслужила эту радость», – подумал он и, приподняв шапку, встряхнул рассыпавшимися по плечам локонами.
3
Звонок.
Мать опустила «Моргенбладет», которую держала развернутой над чашкой кофе, и прислушалась. Она и сын одновременно услышали, как открылась дверь, ведущая из коридора в холл, и Лилли вышла в прихожую.
Потом открылась входная дверь. Потом раскатистый голос почтальона, смешливый звонкий голосок Лилли… При этих привычных звуках Маленького Лорда обдало жаркой волной блаженства. Он чувствовал, что он у себя дома, чувствовал это во всем. И было в этой уверенности что-то такое, что изгоняло все другие ощущения, отдаляло их, лишало той реальной плоти, которая придавала им весомость в неустойчивом равновесии его мира. Дома с ним не могло случиться ничего дурного.
Легонько постучав в дверь, Лилли положила на край стола принесенные почтальоном письма. Мать бросила на них рассеянный взгляд поверх газеты. Это были письма с марками фирм, письма из того мира, которыйискалее, но ни на что не посягал, – любезные приглашения, которые, по желанию, она могла принять или отвергнуть. Магазин шелка, торговый дом «Стеен и Стрём» предлагали свои новые модели к предстоящему придворному балу.
Наконец она обратила внимание на единственное письмо без фирменного штемпеля. Косой изящный почерк на конверте пробудил в ней любопытство, она вскрыла конверт и быстро пробежала письмо.
Глаза Маленького Лорда были устремлены на сваренное всмятку яйцо. Он старался каждый раз зачерпнуть ложкой равное количество желтка и белка и откусывать каждый раз совершенно одинаковый кусочек поджаренного хлеба, посыпая его одним и тем же количеством соли. Взрослые всегда посмеивались над его попытками растянуть свои гастрономические утехи. Вот и сейчас он поймал на себе материнский взгляд и тотчас потянулся к чашке сладкого чая пополам с молоком.
– Нет, я не потому, сынок, – сказала мать.
Он поднял на нее глаза с выражением точно рассчитанного удивления.
– Что-нибудь случилось, мама? – спросил он. Теперь вид у него был слегка встревоженный – это тоже входило в его намерения.
– Случилось… видишь ли… Нет, я не могу тебе сказать. – Лицо матери приняло многозначительное выражение.
– Какая-нибудь неприятность? – На глазах у него выступили заготовленные на всякий случай слезинки. Он чувствовал себя в ударе.
– Неприятность… нет, что ты, сынок! Ничего неприятного, поверь мне! – Теперь ее глаза сияли. Она была удивительно хороша.