У них в общаге кто только не обитает, сообщил Костанову Серёга. Комендант, понятно, гнусный мздоимец, но мы его не трогаем.
Это почему же? полюбопытствовал Костя.
Он привечает много приезжего криминального элемента, пояснил опер.
Так за это сажать надо! возмутился следователь.
За это сажать не надо, возразил опер и ухмыльнулся подобно оперному Мефистофелю. Ты мозгами подумай, что лучше: когда уроды всех мастей растыканы по всему городу невесть где или когда они находятся в одном месте под нашим отеческим крылом? Ну, кто слишком наглеет, на студентов наезжает, тем ласты крутим и быстро закрываем. А остальных помаленьку ведём и берём уже на серьёзных делах. Удобно.
Интеллектуальная «малина», дал определение этому безобразию Костанов.
Вроде того, согласился Степцов. У нас их, между прочим, несколько. И вездесвои человечки. В медицинской общаге как разПетрович. Он и вывел нас на твоего шмундявика и бледную поганку.
Рассказывай, навострил Костя уши топориком.
Прикатили они в город двадцатого числа, да не одни, а с типом кавказской национальности
Нет такой национальности, обиделся Костя. Ты ещё скажикосоглазой национальности.
А что? удивился оперативник. И такой тоже нет?
Костя махнул рукой, предлагая продолжить увлекательное повествование.
Так вот, продолжил Серёга, кавказца зовут Казбек. У него здесь приятели на медиков учатся. Вот, бля, до чего дошло! Они же, суки, ни хрена не знают, а зачёты покупают за лавэ! Я если какую-нибудь кавказскую рожу в поликлинике увижу, ни за что не пойду к ней лечиться. Это же самоубийство
Короче, нетерпеливо перебил Костя, что дальше?
В этот момент у Серёги в кармане затрясся мобильник. У Степцова он всегда стоял на вибрации, на случай, если зазвонит, когда опер будет в засаде или на совещании у начальства. Но «труба» Серёге попалась бешеная: вибрировала с такой силой, что внутренний карман пиджака трясло, словно из узкой степцовской груди пыталась выскочить широкая степцовская душа.
Алё, Миша, что там у тебя? спросил «трубу» Серёга. Кто? Мундик этот? Ага, который в модельных корочках. Что значиткакие действия? На хвост ему падай и веди! Петровича оставь, пусть продолжает наблюдение. Не с собой же этого старого пердя тащить! Мы сейчас подскочим. Дёргай, дёргай, не упусти. До связи.
Куда дёргать? настороженно спросил Костя. Кому на хвост падать?
Шмундик-пундик твой только что вышел из общаги, отрапортовал опер. Арбузов его поводит, как мурку, а потом нам всё доложит. А амбал пока на месте. Абреков нет, они то ли на занятиях, то ли на ****ках. Брать лося надо. Пока рога не сбросил и не дёрнул на далёкий север.
Я с тобой, вскочил Костя.
Не царское это делозаборы красить, нахмурился Степцов. Твоя заботаморщить лоб методом дедукции.
При таких операх, как вы с Арбузовым, дедукция бессильна, парировал Костя. Позвоню по дружбе УБОПовцам, пусть хоть пару человек выделят, а то этот сорок седьмой размер меня на подвиги не вдохновляет.
ПЕТРОВИЧ ЖДАЛ ОПЕРГРУППУ, сидя на скамеечке напротив медицинского общежития и радостно щурясь. Ликом он напоминал старца Оптиной пустыни, который вылез на свет Божий из кельи и с непривычки одурел от свежего воздуха. Самого Петровича тоже повело, но не от весеннего дурмана, а от обыкновенного джин-тоника, коим он запивал отправляемые в редкозубый рот сухарики-кириешки.
Ну что, старый пень, высмотрел объект? ласково обратился к Петровичу Степцов.
Помимо Кости Костанова, в группу захвата вошли двое оперативников из управления по борьбе с организованной преступностью. Одинмолодой стажёр Яша, славный тем, что, демонстрируя силу своего удара, пробил фанерную стенку между кабинетами и не смог вытащить из отверстия застрявшую руку. За это Яша получил прозвище «Яростный кулак». Но затем, когда во время празднования Дня милиции на даче заместителя начальника УБОП Яша нажрался и облевал заместителевы грядки, гордое прозвище само собой трансформировалось в издевательскую кличку «кулак-вредитель».
Замыкал список приглашённых на захват «грибка» знаменитый Жора Железные Яйцаубоповец, о котором в уголовном мире ходила байка, будто он может зубами поймать летящую пулю. Жора всегда носил с собой два стальных шара, вывороченных из громадного подшипника, и гонял их по ладони, словно мастер восточных единоборств. Шары на Жориной ладони и впрямь выделывали чудесные штуки, катаясь сами по себе. Когда то же самое пытались повторить Жорины сослуживцы, шары вываливались у них из рук и с грохотом падали на пол или на ступни волшебников-недоучек.
Жора, зачем ты носишь такую тяжесть? спрашивали убоповца товарищи. Вон в магазинах продаются такие же китайские шары с драконами, так они и легче, и музыку играют!
Я не Паганини, отвечал опер. Если мне понадобится музыка, буду таскать с собой рояль.
Петрович оглядел прибывшее подкрепление с головы до пят.
Хлипковаты, определил он.
А в лоб не хочешь? коротко предложил Жора.
Вот мы поглядим, какой ты крутыш, когда пойдёшь огУдину эту вязать, хмыкнул жуликоватый уборщик.
Кого? не понял Жора.
Того, за кем вы пришли, презрительно бросил Петрович. По русскому языку учись понимать.
Словечко «огудина» Петрович привёз с дальней сибирской «командировки», где отмотал без малого пять годков. На лесном лагпункте различали несколько разновидностей местных Гаргантюа. Вверху располагались «амбалы»: здоровые зэки, способные постоять за себя и представляющие угрозу для других. Далее следовали оба/полы: тоже лагерники внушительной комплекции, но слабые духом, неспособные как следует распорядиться своей силой («обапол» на старославянском языке значит «возле, около»). Наконец, на низшей ступени стояли «огудины»на вид здоровые, но на деле рыхлые увальни («огудина» значит ботва, сорная трава).
Оперативники приготовились ломиться в общагу, однако в это время оттуда выскочил верзила в спортивном костюме цвета луговой травы и в белых кроссовках. Верзила потянулся, и слышно было, как хрустнули его кости. Затем несколько раз подпрыгнул на месте и пружинистыми скачками спустился по ступенькам.
Петрович, это, случаем, не твоя огудина? спросил дворника Степцов и кивнул на спортсмена.
Кажись, он, прищурив глаз, нетрезво прошипел Петрович.
Так он или не он? переспросил Серёга.
Да он, махнул рукой Петрович и приложился к банке с джин-тоником. Берите, пока тёпленький. Только без меня.
Кому ты, на хрен, сдался, грубо отрезал Жора Железные Яйца. За мной!
Щщас, язвительно встрял Серёга Степцов. Смотри какой трижды чапаевец! Не за тобой, а за мной!
Ну, за тобой, миролюбиво согласился Жора.
Парня вели недолго. Сперва он чуть было не оторвался от преследователей: отважной четвёрке перерезала дорогу шеренга бравых пенсионеров, которые бодро шаркали под завывание «Интернационала».
Это что за ебля с пляской? удивился Жора.
Отмечают день варенья Ильича, пояснил Костя Костоев.
Какого, на хрен, Ильича?! возмутились Железные Яйца и грозно звякнули. Мы объект упустим!
У нас один Ильич, сказал Костя и ткнул в транспарант с изображением лысого человечка, который издевательски щурился на опергруппу и выставлял бородку клинышком.
Ни фига подобного, встрял Серёга Степцов. У нас как раз два Ильича. ОдинВолодя Ильич, другой Лёня Ильич. Ещё лозунг был: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича».
Это не про нас, заметил Яша-практикант и нервно забил копытом. Меня сейчас точно инфаркт хватит. Давайте прорвём шеренгу к бениной маме!
Накостыляют, предупредил Степцов. Старая, блин, гвардия. Зимний брали. Или Смольный. Хорошо, что назад у них отобрали, а то, говорят, они там засрали все вазы.
Пропустив жидкую демонстрацию, группа кинулась в погоню. «Грибок» тем временем пересёк наискосок парк, затем неожиданно нырнул в воротца детского садика и скрылся за верандой.
Двое справа, двое слева! нервно прошипел Степцов и бросился вслед за спортивным великаном. Жора с Костей кинулись на перехват в правую сторону.