Страны третьего мира? догадался Аркадий Игоревич. Движение неприсоединения? Дружба-фройндшафт? Хинди-руссо пхай-пхай? А, я понял! Русский с корейцембратья навек! Или сёстры. Елена Владимировна, мне некогда выслушивать ваши анекдоты. Я сообщу позже, когда состоится траурная церемония прощания с останками вашего родственника. Если не сможете прибыть, полкило фарша в целлофановом пакете мы вам доставим по месту жительства. Адрес сообщать не надо, мы в курсе.
Да прекратите! пронзительно закричала трубка. У нас нет образцов! Нет! Но их ещё можно вернуть! Если только вы с Ваней ничего не сделаете, я вам всё расскажу! Дайте с ним поговорить, я хочу знать, что он жив
Радует уже то, что ты этого пока не знаешь, удовлетворённо подумал Драбкин. Значит, он до тебя ещё не добрался. Но мне-то что делать прикажешь? Ах, Джонни, Джонни, ты снова всё перегадил
Позвоните через час, Елена Владимировна, предложил Аркадий Игоревич Алёнушке. Мы как раз осматриваем квартиру вашего братца, а сам он находится в другом месте. В тёплом и сухом. Думаю, вы сможете с ним пообщаться. А пока подумайте.
Я перезвоню, тихо сказала Алёнушка.
Ты-то перезвонишь, подумал Драбкин. А мне-то что делать? Хорошо бы за час вернуть твоего Иванушку в душные объятия друзей. Но чудес, увы, не бывает. Возможно, и бывают, но не в нашем районе.
Это как понимать, Аркадий? спросил Драбкина Гена Шустов, как только тот отключил сотовый. Неужто сестрица звонила?
А ты что, не понял до сих пор? сердито бросил Аркадий Игоревич. Слушай, ты эту «трубу» у Джонни когда-нибудь видел? У него же обычно дорогаячёрная «раскладушка» с наворотами.
Видать, эту спецом для разговоров с сестрёнкой держал, предположил Шустов. И оформлена наверняка не на него. Звонки на его «Нокию» проверить можно, а этот телефончик чистый. Лучше скажи, как ты ей Джонни предоставишь.
Может, Пашины гамадрилы его сейчас приволокут, с робкой надеждой ответил Драбкин.
Однако гамадрилы Павла Петровича Аникушина никакого Джонни не приволокли. Зато приволокли вести совсем уж похоронные.
Квартира, в которую предположительно мог перебраться Джонни, находилась в соседнем подъезде, то есть в том, за которым сотрудники службы безопасности «Русского мира» особо не следили. Снимала квартиру одинокая двадцатилетняя студентка педагогического университета Алиса Адашева. Сосед Алисы, военный пенсионер и ранний птах Платон Дмитриевич, сообщил, что утром, часов около шести, он видел, как студентка вместе с неведомой ему подругой в спортивных костюмах выводили гулять Алисину собачку чау-чау. Собачка бежала на поводке, девушкиза нею, как привязанные. Подруга несла через плечо вместительную спортивную сумку с иностранной надписью. Возвращались ли девицы домой, пенсионеру было неведомо. Ко всему сказанному он сообщил «товарищам милиционерам», что всегда чувствовал за Алиской неладное. Девица видная, симпатичная, а шмыгает постоянно в драных штанах, с короткими рыжими патлами, в обществе парней Платон Дмитриевич её не видал, только с девками.
Не иначе как лесбиянка, сделал вывод пенсионер и сплюнул с отвращением. И детей будет всяким пакостям в школе учить! Этих сучек надо сажать в тюрьмы и насиловать! Хочетне хочет, а забрюхатит. А то что ж? Никакого приплода в стране!
«Милиционеры» обещали довести ценное предложение до руководства.
Утреннюю пробежку девушек, как оказалось, видели Женя и Витя, которые дежурили во дворе, а также бдительная пара «топтунов» напротив дворовой арки.
А что, девки как девки, недоуменно пожал плечами Женя Топтыга. Одна рыженькая, стриженая под «мальчика», другаябрюнетка, сиськи у неё такие Ядерные сиськи. Та, что под «мальчика», ещё нам кричала, спрашивала, сколько точно времени.
И сколько было точно времени? гробовым голосом спросил Драбкин.
Без семнадцати минут шесть, отчеканил Женя.
Запомни и выучи наизусть, приказал Драбкин. Сегодня, 19 апреля ровно в пять часов сорок три минуты ты пополнил ряды конченых пидоров Москвы и Московской области!
ИТАК, ДЖОННИ УПОРХНУЛ ИЗ МЫШЕЛОВКИ, как вольный голубь мурой породы. Впрочем, мурые голуби как раз отличаются особой привязанностью к дому. Так что беглеца лучше бы сравнить с какими-нибудь немецкими штрассерами, бухарскими «барабанщиками», французскими «дутышами» или, скажем, бердянскими длинноклювыми турманами. Хотя с кем ни сравнивай, а след негодяя Джонни, студентки Алисы и собачки чау-чау растворился в утреннем московском тумане.
Интересно, какого же козла мы предъявим сестрице Алёнушке? обречённо повторял вслух один и тот же вопрос Аркадий Игоревич Драбкин.
А мы его вживую должны предъявить? уточнил Аникушин.
У тебя что, его труп имеется? подозрительно покосился Драбкин на начальника службы безопасности.
Я не в том смысле, торопливо поправился тот. Просто если ей Джонни только послушать надо, есть один вариант
Магнитофонная запись его пьяных завываний под караоке? саркастически хмыкнул Аркадий Игоревич.
Зачем магнитофон? обиделся Аникушин. Кое-что получше магнитофона.
А именно? уточнил Шустов.
А именноДима Шапокляк.
Шустов и Драбкин мгновенно развернулись к Аникушину и вытянули шеи.
Дима Шапокляк? эхом повторил Геннадий Александрович. Это кто?
Это который на новый год актёров изображал, напомнил начальник службы безопасности «Русского мира». Он в этом деле покруче Максима Галкина!
А получится? засомневался Драбкин. Я что-то не слышал, чтобы он Джонни показывал
А я слышал, успокоил шефа Аникушин. Один в один.
Интересные у вас развлечения, насторожился Драбкин. Кого он вам ещё представлял? Может, Шустова? Или меня?
Павел Петрович смутился. Аркаша Деловой угадал на все сто. Дима Шапокляк действительно пародировал несколько раз Драбкина и всю его тимуровскую команду. Не, а что такого?
Таак, протянул Аркадий Игоревич. Понятно. Ну ладно, нет худа без добра. С вашими посиделками мы ещё разберёмся, а сейчас срочно давайте сюда этого Шапокляка! Времени в обрез
Диму успели доставить почти вовремя. Аркадий Игоревич заговаривал зубы Алёнушке всего-то минуты четыре.
Ну, вот и ваш братец, дражайшая Елена Владимировна, радостно сообщил Драбкин, узрев в проёме двери юркого, как ужак, Шапокляка. В целости, так сказать, и сохранности. Только он пока говорит с трудомпо причине некоторой физической дефективности. А что вы хотите? Знаете, некоторым непривычно, когда им пальцы в тисках зажимают. Но не будем касаться подробностей, не предназначенных для женских ушей.
Дайте мне его! потребовала Алёнушка.
Вы помните о нашем джентльменском уговоре?
Да помню я! нетерпеливо огрызнулась сестрица. Я хочу его слышать!
«Я хочу слышать этого человека»! иронически процитировал Драбкин классика. Тут улавливаются трагические есенинские нотки. Не правда ли, Елена Владимировна?
Сам того не понимая, Драбкин неожиданно попал в цель. «Значит, Ваня начал ломаться, подумала Алёнушка. Эта сволочь мне прямо намекает на Есенина, которого застрелили его отморозки».
Дайте мне Ивана, в третий раз повторила она.
Драбкин сунул мобилу Шапокляку и пригрозил ему кулаком.
Ленчик тусклым голосом Джонни выдохнул Дима.
«Ленчик»так называл сестру Иван Круглов. Дима узнал об этом случайно. Как-то он готовил в кухне офиса яичницу, а Джонни болтал по телефону в соседней комнате. Разговор шёл о здоровье Джонниной мамы, и по тону Шапокляк догадался, что на том конце трубку держит сестра, которую братец как раз и называл «Ленчик». Вообще-то Джонни не скрывал, что у него есть какая-то сестра, которая болтается невесть где. Правда, о том, что она прибилась к председателю Мао, Джонни упомянуть забыл. Теперь случайный разговор пригодился.
Ваня, что они с тобой сделали? встревожено спросила Алёнушка.
Ленчик всё нормально ничего им не говори
Драбкин вытаращил глаза и злобно затряс перед носом Шапокляка уже двумя кулаками.
Ваня, всё будет хорошо, сказала Алёнушка Шапокляку, и голос её едва заметно дрогнул. Всё будет хорошо. Пускай оно горит синим пламенем. Зря мы в эту историю ввязались.