Да ты что! всплеснул руками Шустов. Может, ещё и ананасы на ёлках растут? Придавить их как следует, тварей! Всё выложат
Шустов перевалил за шестой десяток, но вспыхивал легко, как прыщавый юнец, которому в голову долбят гормоны. Низенький, востроносенький, с длинными тонкими ручонками, он напоминал комарика, который то и дело рвётся спасать муху-цокотуху из лап злодея-паука. Злодеев он видел во всех, за исключением детей младенческого возраста. Они Шустова умиляли.
Такие славненькие, говаривал он, наслаждаясь видом очередного грудничка, чмокающего пустышкой. Такие все невинные, как ангелочки. А вырастутпревратятся во всякую мразь. Хоть бери и души в колыбельке
Когда-то, ещё при Совдепии, Геннадий Александрович служил ответственным работником. Была такая профессия с неясным названием «номенклатура». Шустов даже окончил специальную управленческую академию. Считалось, что с таким образованием можно запросто управлять всем, чем угодно, от фабрики мягких игрушек до института кибернетики. Шустов и управлял. Куда ни бросала его судьба, везде он справлялся с заданиями родной и в чём-то даже близкой ему партии. А потому что научился за долгие годы ладить с самыми разными людьми: где-то угодить, где-то прикрикнуть, где-то подставить свою жилетку для чужих пьяных соплей Обрастал знакомствами, связями, блатом, умел доставать и выбивать, проталкивать и поддерживать, прислушиваться и мотать на ус. Зело премудра эта руководящая науканет, даже искусство выживания самому и выживания других. И тут Шустов показал себя большим искусником.
Правда, однажды даже большие связи не спасли Геннадия Александровича от цугундера: он несколько увлёкся изящными комбинациями с дефицитным товаром и очнулся уже в колонии усиленного режима, где провёл семь тусклых лет. Впрочем, и здесь он оброс связями как среди арестантов всех мастей (даже среди пидоров), так и среди зоновского начальства. В блатной среде он был известен как Гена Шустрый и после освобождения не раз оказывал авторитетным людям услуги по мелочам.
Когда же настало время больших перемен и великой смуты, Геннадий Александрович почувствовал себя, как рыба в воде. Хотя энергия его к тому времени маленько подрасплескалась и пробивная сила лба стала уже не та, однако острый нос не потерял природного собачьего нюха. К тому же Геннадию Александровичу всегда нужна была руководящая и направляющая сила. Раньше эту роль исполняла компартия. Теперь надо было искать нового хозяина. Так ответственный питбуль Шустов прибился к Аркадию Игоревичу Драбкину (Аркаше Деловому), в котором с присущим номенклатурному работнику чутьём он почуял природного мошенника, редкостного мерзавца и вообще очень достойного человека.
Для начала Драбкин с помощью Шустова обанкротил и выпотрошил несколько успешных предприятий, потом через знакомых чиновников Геннадию Александровичу удалось приобрести для босса по бросовой цене недвижимость в центре столицы, и постепенно он настолько приблизился к драбкинскому телу, что это грозило породить сомнительные слухи. Аркадий Игоревич начинал день с Шустовым, с ним же его и завершал. Шустов стал незаменимым советником Драбкина. То там, то здесь в вертикалях, горизонталях и диагоналях власти, как лягушки из поганого болота, выскакивали различные друзья, приятели и знакомцы бывшего номенклатурщика, и благодаря этому генеральный директор «Русского мира» проворачивал дела, редкостные по изобретательности и чудовищные по наглости.
Неужели теперь Геннадий Александрович решил отправиться в самостоятельное плавание по бурным волнам криминального бизнеса и для начала попытался утопить своего благодетеля и возможного конкурента? Очень может быть.
Аркадий Игоревич прав, подал голос с дивана Джонни. Может, пацаны ни в чём не виноваты. Не похоже на Грача, чтобы он решился на кидалово. А Исай? Вспомните, как он вас выхаживал, Аркадий Игоревич, когда вы с двусторонним воспалением лежали. Даже кровь сдавал
Вот и сейчас надо с него крови попить, чтобы язык развязал, с упыриным оскалом предложил Шустов.
Разобраться надо, а не горячку пороть, возразил Джонни. Кто нападал, зачем нападал? И почему в портфеле пусто.
Как пусто? возмутился Шустов. А девка на обложке с дойками трёхдюймовыми? Они её нарочно подкинули, издеваются, гадское племя!
И он закинулся очередной порцией коньяка.
Тёмное дело, покачал головой Джонни. Он разбавлял водку апельсиновым соком, чтобы мыслить по возможности трезво. Чушь какая-то. Ничего не вяжется. Случайно эти типы оказались или в засаде ждали? Если в засадезначит, кто-то вломил
Наступила зловещая тишина. Слышно было, как тикают старинные напольные часы. У камина шевельнулся и пискнул во сне чёрный котёнок.
Мент родился, сообщил Шустов.
Кто-то вломил задумчивым эхом повторил слова Джонни Драбкин. Это забавная вещь. Как мыслишь, Геннадий Александрович?
Я не понял, встрепенулся Шустов. Ты что, на меня намекаешь? Аркадий, ты вообще думаешь, что несёшь?!
Почему на вас? успокоил Шустова Джонни. Вполне могу быть и я. Правда, Аркадий Игоревич?
Правда, правда, подтвердил Драбкин. Пионерская правда.
Он поглядел на Джонни. С этим парнем они уже шесть лет. Драбкин подобрал его в Саратове, где Джонни проигрался в сопли, оставив в казино даже золотые часыподарок покойного отца на совершеннолетие. Часы-то Драбкин выкупил. Но пришлось помучиться, чтобы отучить Джонни от игры. Того постоянно плющило и таращилоот истерических рыданий до приступов ярости. Какое-то время Джонни мог держаться, рассуждал разумно и даже напоминал нормального гомо сапиенса. Затем вдруг срывался и пускался вразнос. Приходилось использовать радикальные средства, как тобольно и долго бить, а затем держать несколько недель на цепи в подвале. Испытывали на нём также посещения сеансов массовой терапии, уколы и полуторамесячное пребывание в закрытой лечебнице для нервнобольных. Что из этого букета окончательно помогло, неясно, но Джонни в конце концов пришёл в себя и напрочь забыл обо всякой игре, даже в домино.
Тут-то оказалось, что парнишка на редкость толковый! Несмотря на относительную молодость (когда Драбкин подобрал Джонни, тому было около двадцати пяти), он прекрасно разбирался в людях, особенно ясно чуял всевозможные пороки, как бы глубоко они не прятались. Джонни ловко манипулировал людьми, мог найти слабое место и вовремя на него надавить. При этом молодой человек умел расположить к себе любого, даже самого нелюдимого и необщительного типа. Как-то так само собой получилось, что со временем Джонни стал правой рукой Драбкина, хотя тот не доверял нынешнему молодому поколению и называл его представителей жертвами экологических мутаций. Видимо, Джонни чаша сия счастливо миновала. Сейчас ему уже тридцать с хвостиком. Неужто оказался змеёнышем? Он, которого Драбкин с руки выкормил
Значит, мы с вами, Геннадий Александрович, под колпаком у Мюллера, констатировал Джонни.
А Шурик Краповый? напомнил Шустов. Он тоже был по курсам.
Конечно, согласился Аркадий Игоревич. Александра Власовича грех забывать в таком деле. Как он, кстати, себя чувствует?
Третьему члену драбкинского политбюро Крапову несколько дней назад вырезали грыжу, и он отлёживался в вип-палате областной больницы. Это был третий советник в политбюро Драбкина, самый мудрый и самый хитрый. В прошлом Крапов занимал должность прокурора одного из подмосковных городков, и этим всё сказано.
На месте пока Власович, усмехнулся Джонни. Но, если есть подозрения
Не волнуйся, успокоил Драбкин. За ним очень плотно ухаживают.
Так что теперь? зло спросил Шустов. Пытать нас будешь?
Может, и буду, подумал Драбкин. Если понадобится.
Я думаю, есть более достойные кандидатуры, произнёс он вслух. Например, председатель Мао. Насколько я понимаю, он в Климскесамый крутой?
Это да, подтвердил Джонни. Он-то крутой. Но есть ещё и лютые.
Блатные на это дело не подпишутся, возразил Шустов. Не станут они в такую вонючую политику лезть.
Не понял вскинул брови Драбкин.