Но сейчас, на закате жизни, разве не заслужил он немного счастья?
Господин подполковник, срочное донесение! прервал мысли мистера Мелроуза громкий голос подчинённого.
Да, Гарри? Слушаю.
Только что на площади Конституции в ресторане «Мишель» был отравлен Дуглас Саливан. Рядом с местом происшествия находился патруль, опрашиваются свидетели. Очевидцы утверждают, что он читал газету, а потом вдруг стал конвульсивно дёргаться. Изо рта его шла белая пена.
Туринский «Поцелуй змеи», уверенно назвал Мелроуз смертельный яд. Что говорит наружное наблюдение?
В момент убийства наш агент отвлёкся. Двое на велосипеде врезались в фонарный столб рядом со столиками. В клумбе рядом была обнаружена бутылка с остатками туринского самогона.
Ясно, кивнул Мелроуз. Похоже, соучастники.
Или просто случайные идиоты, пожал плечами Гарри.
Несколько секунд подполковник обдумывал ситуацию.
Дэвидсон, немедленно свяжи меня с Харрисом! наконец сказал он. Он должен быть в доме Сильвера. Вечером у него назначена встреча с осведомителем, нужно решить, как действовать дальше. Иначе наши планы по поимке министерской крысы полетят ко всем чертям.
Слушаюсь, отрапортовал секретарь.
Глава 5
Преступник всегда возвращается на место преступления. Сегодня эта истина перестала быть для меня просто словами. Потому что я и Кельвин, как приличные нарушители закона, в поисках утраченного боа шли обратно к ресторану «Мишель».
Где же ты могла его выронить? в который раз спрашивал меня сосед.
Понятия не имею, в сотый раз отвечала я.
Перед тем, как рискнуть и сунуться в лапы полиции, Кельвин проявил недюжинную силу и вернул помятый велосипед в первоначальное состояние. Думаю, сказывалась практика. Я же, как имеющая опыт в запутывании следов и изменении внешности (хоть и сомнительный, но какой был), забрала у подельника шарф и повязала его большим белым бантом на собранном впопыхах высоком хвосте.
В целях конспирации мы передвигались мелкими перебежками, а потом прижимались к стенам домов, чтобы аккуратно выглядывать из-за угловне идёт ли кто подозрительный. Полагаю, что самыми подозрительными в этой ситуации были именно мы. Но туринский самогон несколько повлиял на наши мыслительные способности, и в тот момент такие методы достижения цели казались нам с Кельвином необыкновенно удачными.
Удивительным оказалось то, что наша техника поиска потерянного боа сработала. Мы дошли до набережной, и, высунувшись из-за первого к воде дома, на небольшом выступе под мостом Кельвин заметил знакомый розовый цвет.
Нашёл! громким шёпотом сообщил мне сосед, вернувшись к нам с велосипедом из своей небольшой вылазки.
Где? обрадовалась я.
Под мостом! уверенно ответил Кельвин.
Странноя удивлённо чихнулаобоняние медленно, но верно возвращалось. Мы же не проезжали мост, а ехали дворами. Ты не ошибся?
Действительно, почесал он макушку. Пойдём, проверим.
Мы вышли на набережную и спустились по широким каменным ступеням к опорам моста. С велосипедом в руках это было не так уж и просто. Кельвин ни в какую не соглашался оставить его наверху, опасаясь воров. Нести его в одиночку он тоже не мог, поэтому мы делали это вдвоёмвладелец, держась за заднее колесо, а яза руль.
Когда мы достигли кромки воды, из-под моста громко заиграл аккордеон. Лихая мелодия хорошо подходила к ситуации, приветствуя нас, будто героев, вернувшихся из дальнего завоевательного похода.
Где перья? строго спросила я соседа.
На нём, уронил Кельвин, и я увидела нового владельца Алишиного боа.
Из-под опор моста, улыбаясь и наигрывая весёлую мелодию, на свет вышел один из представителей уличной богемы Бриджа. Давно не знающий расчёски, но изредка не чурающийся бритвы, а потому сейчас имевший лёгкую небритость седой и кудрявый клошар. На голове его была старая кепка, надетая на почти вертикально стоящие волосы, и живописно разделяющая их на две части. На носу болтались заклеенные пластырем очки, одежда давно потеряла цвет, когда-то ярко-красный аккордеон облез, и только розовое боа придавало его образу недостающей красочности и шика.
Музыкант увидел нас, приветственно махнул рукой, на секунду обрывая мелодию, а потом растянул аккордеон, набрал в лёгкие воздух и запел:
Играет шарманка, играет шарманка! Рыдает шарманка, страдает шарманка!
От громкости и душевности исполнения у меня открылся рот, а певец допел:
Но в Бридже она чу-же-странка!
Браво! Браво! захлопал Кельвин.
За годы жизни в столице видавший и не такое, а потому почти не удивившись поющему клошару в розовых перьях, он сообразил, чем расположить к себе творческую личность. Восхищением, конечно, и теперь хвалил исполнение старинной народной песни.
Невероятно! Невероятно! Сколько экспрессии, сколько души! смахнул он невидимую слезинку.
Благодарю, низко наклонил голову мужчина, так что его кепка слетела к ногам Кельвина.
Сосед тут же поднял её с земли и, небрежно стряхнув пыль, протянул хозяину.
Как приятно, когда молодежь ценит искусство, с достоинством произнёс столичный уличный житель, а потом заметил меня, скромно держащую руль велосипеда. Леди, польстил он мне и расплылся в широкой улыбке, удивительно очаровательной и полной вполне здоровых зубов, разрешите представиться, мистер Серж Гарельски. Рад видеть такую прелестную девушку среди своих поклонниц! Но, позвольте поинтересоваться, где я мог видеть вас раньше? Ваше лицо кажется мне знакомым, немного нахмурился он, но потом что-то решил и расцвел ещё больше, Неужели вы пришли не в первый раз?
Эээ, только и смогла ответить я.
Леди Эванжелина обожает музыку, подтвердил Кельвин.
Да, отмерла я, очень люблю.
Что ж, тогда я рад буду представить вашему вниманию свою бессменную программу «Летние деньки», довольно проговорил клошар и подтянул ремень аккордеона, приготовившись к концерту.
Мистер Серж, одну минутку, остановил его романист.
Да? поправил тот сползшие очки.
Видите ли, дело в том, что мы с леди немного опаздываем. Наша подруга сегодня выступает на сцене, и мы должны быть в театре с минуты на минуту.
А, так вы хотите заказать ей песню в качестве подарка после выступления! догадался мистер Гарельски. Понимаю, прекрасный выбор! Новых песен у меня, к сожалению, пока нет. Современные композиторы удивительно падки на деньги, доверительно пожаловался он нам. Но кое-что из старой классики должно подойти.
Мы с Кельвином переглянулись.
Ну в общем-то, да, подтвердила я. Но это не единственная причина, по которой мы вынуждены были вас побеспокоить. Дело в том, что ваше боа, Серж при упоминании своей находки оживился и нежно погладил розовые перья, ваше боа как раз одно из составляющих костюма нашей подруги. Мы везли ей его на выступление, обронили, и теперь нам очень хотелось бы получить его обратно.
Серж нахмурился, а Кельвин проявил чудеса дипломатии, предложив:
Может быть, вы могли бы обменять его на этот прекрасный белый шарф, на голове леди Эванжелины?
Мистер Гарельски задумчиво посмотрел на мой хвост. Противоречивые сомнения раздирали творческую душу музыканта. Розовые перья, вне всякого сомнения, ярче и дороже. Но белый шёлковый шарф был мужским и подходил к нынешнему образу Сержа намного больше.
Не знаюпропустил он перья сквозь пальцы. Что-то я не уверен в равноценности такой замены. Пожалуй, перья всё-таки нравятся мне больше, и он, обиженный нашим нежеланием приобщиться к прослушиванию великолепной музыки, развернулся, чтобы скрыться в тени под опорами моста.
Мистер Гарельски, подождите! крикнула я ему вслед. У нас есть для вас предложение, от которого невозможно отказаться!
Внимаю? дал он нам последний шанс его заинтересовать.
И осенённая внезапной догадкой, я его не разочаровала:
Мой другпоэт-песенник! И он готов предложить вам новую песню совершенно бесплатно.
Зря я думала, что Кельвина уже ничем не удивить. После моих слов он повторил мою недавнюю пантомиму и ошарашенно открыл рот, вдобавок выпучив глаза от раздирающего его изнутри возмущения. Ещё бы, он столько лет никому не доверял исполнение его гениальных творений, а я одним махом решила эту дилемму. Да ещё и так неожиданно.