Когда он рассказал Митосу, тот молчал на другом конце провода несколько минут, прежде чем сказал:
Ну, это не нормально. Никогда не слышал ни о чём подобном. Посмотрим, что я смогу узнать. Однако не скажукогда. А пока почему бы тебе просто не жить своей жизнью? Не думай об этом. Радуйся, делай, что любишь или что-то в этом роде. Живи, крепни.
Это не был удовлетворительный ответ, а затем, по правде говоря, Митос исчез. Ни один из его телефонов не отвечал, и ни Джо, ни Аманда не знали, где его найти. Ричи не был настолько свободен, чтобы обыскать ради него Европу, уж точно не тогда, когда Маклауд в Париже. Оставалось предположить, что эта часть его жизни закончилась, и он больше никогда не увидит ни Маклауда, ни Митоса. А позапрошлой ночью Митос совершенно неожиданно позвонил и попросил его встретиться в баре в десяти минутах от Секувера.
Вдоль стойки рядом с Ричи толкались в попытках привлечь внимание бармена несколько женщин. Явно они все были подружками, пришедшими весело провести ночь своей компанией.
Привет, сказал он одной из них, когда она чуть не упала ему на колени. Позволь тебе помочь. Не против? Он подарил ей самую обаятельную улыбку.
О, прости, сказала она, смеясь. У неё были длинные темно-русые волосы, перекинутые на одну сторону, и крупные серьги-обручи. Не хотела падать на тебя. Или, может быть, хотела!
Всё в порядке, сказал он. В любом случае.
Её подруги столпились вокруг, когда обнаружили, с кем она разговаривает. Они перешёптывались и смеялись, а потом потянули её прочь, чтобы сесть за один из столиков. Она улыбнулась Ричи и помахала рукой.
Ну же, Дебби, сказала одна из дам. Ему не больше двенадцати, ты, соблазнительница младенцев.
Вздохнув, он повернулся лицом к зеркалу за стойкой. Женщинам было от тридцати до тридцати пятистрого говоря, меньше, чем ему, но он всё ещё выглядел вечно двадцатилетним.
Ричи полуобернулся, чтобы бросить взгляд за спину. Он почувствовал момент, когда Митос въехал на парковку и когда тот вошел в бар. Присутствие Бессмертного временно перебило все остальные чувства.
Собираешься просто стоять там?
Митос ухмыльнулся.
В следующий раз повезёт, сказал он, кивнув на женщин, которые теперь играли в дартс.
Да, да, проворчал Ричи; ещё большее раздражение он почувствовал потом, когда Митос, заняв пустое место рядом с ним у стойки, заказал пиво, не дожидаясь внимания бармена. Старик выглядел по-прежнему. Та же прическа, то же самодовольное выражение на лице. Ричи даже заподозрил, что на нем те же черная куртка, джинсы и серая толстовка.
Что? спросил Митос, когда заметил, что Ричи, глядит на него.
Ты сказал, что вернёшься к моей проблеме.
О сказал Митос. Он осмотрел Ричи сверху донизу. Ты лелеял уязвлённые чувства всё это время? Я сказал, что разберусь. Кажется, ты устроился правильно. Всё ещё жив, не так ли? Всё ещё попадаешь в бардак, борясь с моральными проблемами. Имеешь женщин больше, чем тебе полагается по справедливости, хотя от твоих заигрываний иногда и отказываются. Чего ещё ты хочешь?
Ричи прищурился. Ему показалось, что Митос, вероятно, следил за ним. Он собирался ответить, но знакомый блеск в глазах Старейшего остановил его.
Кроме того, сказал Митос, делая глоток из стакана и не сводя своих по-птичьи блестящих глаз с Ричи, я уверен, что ты мог бы найти меня в любое время. Почему ты этого не сделал? спросил он как будто из чистого любопытства.
Вопрос заставил Ричи призадуматься. Почему? За двадцать лет после Парижа он даже не пытался. Мог бы, если бы захотел. У него в голове не было имени каждого Бессмертного. Он не был ходячей базой данных Наблюдателей, но так как он уже знал Митоса, то при желании смог бы его найти.
Не знаю, сказал он. Если ты так старался меня избегать, то преследовать тебя было бы грубостью. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное представление.
Митос продолжал улыбаться, давая понять Ричи, что считает того слишком предсказуемым.
Хорошо, хорошо. Ты звонил. Я здесь. Почему я здесь? спросил Ричи.
Положив локти на стойку, Митос откинулся назад, и принял намеренно апатичный вид. «Кое-что никогда не меняется», подумал Ричи.
Мне нужна твоя помощь кое в чём.
Это то самое кое-что, которое сейчас прячется в подвале этого здания? Или это другой Бессмертный, который направляется сюда и будет, Ричи посмотрел на часы, о-о, через пять минут или около того, если с пробками.
Он с удовольствием увидел, как морщинки беспокойства пересекли лицо Митоса, выдавая смесь подавленного шока и изумления.
Ага, сказал Ричи, указывая пальцем на Митоса. Так я могу удивить тебя.
Да, очевидно, это имеет некое отношение к тому, что в подвале, сказал Митос раздражённо.
Ну тогда пойдем. Запустим этот цирк.
Митос не двинулся:
Всему своё время.
Из любопытства: зачем просить о помощи меня? спросил Ричи. Почему не Мака?
Митос целую секунду смотрел ему в глаза, но затем перевёл внимание на женщин, которые по-прежнему веселились, играя в дартс.
Маклауд не может помочь в этом случае.
Ричи хотел настоять на ответах. Он не знал подробностей, но предполагал, что дело должно было заинтересовать Маклауда. Не говоря уже о том, что Митос уклонялся от объяснений. Маклауд и Митос, казалось, поменялись местами, и Ричи умирал от любопытства. Но он услышал оттенок непоколебимости в голосе Митоса и понял, что ничего не получит. Вместо этого он спросил:
Как он?
Он хотел бы сказать, что не сосредоточен на своем бывшем друге, наставнике и учителе, но это было бы беззастенчивой ложью. На протяжении многих лет Ричи отталкивал горечь, гнев, любовь, смущение и горе в сторону, но всё это оставалось с ним. В присутствии того, кто вернул все эти воспоминания, беспорядочные эмоции смягчились, и сейчас он только хотел знать, что Маклауд в безопасности и счастливнастолько счастлив, насколько это возможно для любого Бессмертного.
Митос уколол его острым взглядом зелёных глаз, но затем развернулся на табурете, чтобы оказаться с Ричи лицом к лицу.
Ты что-нибудь знаешь об Оживлениях?
Оживлениях? спросил Ричи, сопротивляясь изменению темы. Ты имеешь в виду световые шоу? Он пару раз размашисто чиркнул пальцами поперек горла. Те Оживления?
Да, сказал Митос. Те самые. В тринадцатом веке жил ученый-Наблюдатель по имени Смеральдо Джованни Паулу Виттури. Он написал трактат на двести тысяч слов об Оживлениях.
Смеральдо? переспросил Ричи. Это ненастоящее имя.
Большинство современных исследователей отвергают его как сумасшедшего.
Естественно.
И он был несколько многословен
Хочешь сказать, что твое настоящее имя Смеральдо? спросил Ричи.
Митос проигнорировал его.
и большую часть того, что он написал, можно отвергнуть как бред, но суть трактата на самом деле вполне ясная и точная. В конце приводятся три основные теории об Оживлениях. Называются, как ты догадался, Теориями Виттури.
Хорошее название. И ты мне расскажешь, что это такое, сказал Ричи.
Перваянаиболее распространенная теория, традиционно признаваемая правильной как Наблюдателями, так и Бессмертными. Что Оживлениедуша Бессмертного. Некоторые предпочитают называть её силой и знанием, но это всего лишь другое слово для души. Это подкреплялось многосотлетним убеждением, в основном в христианских сообществах, что плод в утробе матери «оживает», когда получает свою душу. Обычно на двенадцатой неделе развития. Матери говорили, что чувствовали момент, когда ребенок в их утробе «оживает». К тому же в Библии, в Послании к Коринфянам сказано: «последний Адам есть дух оживляющий».
Последний Адам? Просто совпадение, да? спросил Ричи.
Что такое душа? продолжил Митос без паузы. Какова природа души? Почему иногда после поглощения Оживления Бессмертный приобретает свойства убитого им Бессмертного?
Э-э, сказал Ричи, ёрзая на сиденье. С тех пор, как он взял голову Алека Хилла, мысль о том, что Оживления могут содержать больше, чем просто энергию, что они могут нести часть сущности мёртвого Бессмертного, заставляла его чувствовать беспокойство. А вторая теория?