Только попросить? перебила Уна, и Олаф подумал, что девица умна, но он-то поумнее будет.
Конечно, ответил король. Потому что потом я спрошу тебя, во сколько ты ценишь моего сына? Если уж он тебе так нужен, что за выкуп ты за него отдашь? Подумай об этом, девушка.
Он с достоинством встал и похромал домой. Уна осталась сидеть, и несчастнее ее не было сейчас девушки не только на острове Мэн, но и во всей Шотландии.
Когда Уна вернулась домой, в невысокую закопченную лачугу, ее ждала бабка. Больше у нее никого не было, еще разве что собака и Лауд, но надолго ли?
Не вздумала ли ты здесь плакать, девушка? спросила старуха. И капать слезами в мою похлебку? Уж лучше я отдам ее первому бродяге, который к нам постучится, он-то уважит труд старой женщины!
Уна сжала губы и вытерла слезы передником, который все еще держала в руках.
Так-то лучше. Теперь садись к очагу и рассказывай.
Уна рассказала.
У меня ни единой монетки нет! наконец воскликнула она. Я знаю, как обойти клятву Лауда, но как нам быть потом, если Черный Олаф придет за нами со своими людьми?
Старуха задумчиво пошевелила губами.
Тебе нужно принести такой выкуп, чтобы все ахнули, сказала она. Чтобы король слова против не мог сказать. И я знаю, где взять такое богатство. Только хватит ли тебе смелости?
Не сделаювсю жизнь буду жалеть, отозвалась Уна.
Тогда слушай, девушка. Ты знаешь, где живет маленький народец?
Уна кивнула. «Маленьким народцем» прозвали обитателей поселения в глубине острова. Они были невысокие, темноволосые, со смуглой кожей. Жили в странных домах, выкопанных в земле, и не любили металл.
Так вот. Сотню лет назад из Норвегии в Англию приплыл король. У него было волшебное знамя, которое помогало ему побеждать врагов. Но в тот раз он его не развернул на ветер и умер. Кто-то из его людей вернулся назад в Норвегию, а кто-то сошел здесь и знамя оставил тоже здесь. От своей бабки я слышала, что один человек поспорил с королем и ушел жить к маленькому народцу, а знамя прихватил с собой. Говорят еще, что маленький народец жил здесь до нас, а потом наши воины многих убили, а остальных прогнали с насиженных мест.
Если бы Черный Олаф узнал, что знамя у них, то давно бы разорил деревню, возразила Уна.
Старуха засмеялась мелким смехом.
Откуда же ему знать, девушка? С чего это наш король будет слушать бабьи сплетни? Я знаю об этом от своей бабки, а ей тот человек, что ушел, приходился братом. Так что иди и забери свое наследство. Только не разворачивай раньше времени.
Бабка пошла спать, а Уна осталась ворошить торф у очага.
Рано утром, когда край неба еще даже не заалел, Уна стала собираться. Она взяла краюху хлеба и штуку полотна, который соткала в прошлую зиму. Свистнула собаке и отправилась в путь.
Она шла весь день и еще полдня и дошла до деревни маленького народца. Первыми ее заметили дети. Они что-то закричали и кинулись врассыпную. Уна встала посреди улицы. Она ждала, а потом подоткнула юбки и села на землю. Достала хлеб, отломила поджаристый край и принялась есть. В пути она порядком проголодалась. Она знала, что на нее сейчас смотрят десятки глаз, и старалась, чтобы руки не дрожали.
Одна из женщин вышла из дома и подошла поближе. Уна отломила еще кусок хлеба и протянула ей. Женщина задумалась, но потом взяла хлеб. Первый шаг был сделан.
Уна знаками объяснила, что пришла меняться. Она достала свое полотно, и женщины принялись его щупать и щелкать языком. Это было хорошее полотно: мягкое и тонкое, но прочное. Она несколько раз белила его на снегу и при луне. Любая хозяйка гордилась бы таким умением.
Вот и женщины маленького народца тоже оказались дочерьми Евы: каждая хотела полотно для себя. На счастье Уны, мужчин в деревне не было, кроме нескольких стариков, которые равнодушно смотрели, как торгуются их дочери и невестки.
Уна отказывалась от всех предложений. Не взяла ни сушеных ягод, ни вяленого мяса. Покачала головой, когда старшая из женщин протянула ей свой браслетузкую серебряную полоску.
Женщины посовещались, и одна из них убежала. Сердце Уны забилось быстрее. Вскоре женщина вернулась, держа в руках сверток. Под темной мешковиной тускло блестела тяжелая ткань. Уна потрогала уголок, равнодушно покачала головой и отвернулась, собираясь уходить. Женщины завздыхали. Она остановилась и еще раз пощупала ткань. Взвесила на руке свое полотно. И кивнула. Хорошо, она возьмет эту непонятную ткань, и постарается что-нибудь с ней придумать, и оставит женщинам свое чудесное полотно. Все радостно зашумели.
Отойдя от деревни достаточно далеко, Уна упала на колени и потянула мешковину. «Шелк, вспомнила она слова бабки, и золотые нити». Узор сильно потускнел со временем, она похолодела от мысли, что Черный Олаф не примет это как выкуп. Но потом тряхнула головой, снова свернула ткань и зашагала домой.
Через несколько дней рано поутру весь двор Черного Олафа проснулся от королевского крика.
Лауд все-таки ушел к этой девке! ревел король. Я покажу им, как перечить мне! Все собирайтесь! И епископа берите, я прокляну их прилюдно!
Когда вооруженная толпа подошла к маленькой хижине, Уна сидела на пороге. Ее волосы были прикрыты, как положено замужней женщине.
Доброе утро, отец, поприветствовала она короля. Тот побагровел.
Дитя, мы ищем принца Лауда, вступил в разговор епископ, не знаешь ли ты, где он?
Здесь, кивнула Уна на дверь хижины. Мой муж еще не встал, но думаю, что вы своими криками его разбудили.
Змеиная дочка! закричал король. Лауд давал клятву, что не будет с тобой встречаться!
Он не нарушил своего слова, ответила Уна. Лауд вышел из хижины, и она обратилась к нему:
Любовь моя, расскажи этим добрым людям, что случилось вчера.
Мы встретились на дороге у ворот, сказал Лауд. Ты взяла меня за руку и отвела сюда.
То есть ты не увлекал эту девушку за собой? спросил епископ.
Лауд поднял на него честные глаза.
Нет, святой отец. Это она меня сюда затащила.
В толпе стали раздаваться смешки.
Похоже, что принц не нарушал клятвы, осторожно начал епископ, но король перебил его:
Хитрите сколько пожелаете! Но я поставил тебе условие, Уна Гудбругсдоттир, а ты его не выполнила! Где выкуп, достойный моего сына? Покажи его, и я назову тебя дочерью!
Уна ушла в хижину и вернулась со свертком в руках. Она развернула его и встряхнула, чтобы показать тяжелый шелк во всей красе. Солнце вышло из-за облаков, в его лучах переливы на ткани сделались радужными, а старое золото вспыхнуло.
Я принесла вам победу, засмеялась Уна. Что ты скажешь на это, король?
Черный Олаф тяжело вздохнул и развел руками.
Иди сюда, дочка, сказал он, надо же мне поприветствовать невестку, как следует.
Говорят, что после этой победы Уна Гудбругсдоттир отдала знамя семье мужа, потребовав только, чтобы его разворачивали каждый раз, когда она рожает. Говорят, что Лауд поселился на острове Скай и от его сыновей пошли кланы Маклаудов Харриса и Данвегана и Маклаудов острова Льюис.
Бывали ли вы в замке Данвеган на острове Скай? Видели ли Знамя Фей? Это остатки одеяния какого-то сирийского отшельника. Это знамя Харальда Сурового. Это приданое феи, которая пришла в клан Маклаудов и оставила его своему сыну. Этоистории, которые рассказываются и никогда не заканчиваются.
NikaDimmРусалья ночь
«Последнее, что мы должны выяснить, этосцена в пятой створке браслета: под знаком засеянного поля кувыркается волк, перепоясанный двумя поясами, из которых один щедро орнаментирован. Стоящая рядом женщина держит в руке (около морды волка) ремень или пояс Обращает на себя внимание, что женщина как бы начинает снимать с себя юбку (несшивную поневуплахту, т. е. ткань, обернутую вокруг бедер); одна нога женщины обнажена выше колена, что заставляет вспомнить распространенный еще в XIX в. обычай ритуального coitus'a на вспаханном полеОбычай, идущий, по-видимому, из очень глубокой древности, когда все пахотные угодья были в общем владении всего рода. Естественно, что тогда обряд должен был выполнять сакральный глава рода