«О да, мой лорд. Намекал. Мне стоило следовать своему же совету и не злоупотреблять опием. Сохранять черту».
В мыслях Старейшего вновь пробудилось затмевающее все опасения желание покинуть Лондон. Пока не поздно. Пока граница не стерта. Ему ни к чему проблемы с этим юношей. Возня с Предбессмертным порушит все его планы. И, упаси Господи, тот станет Бессмертным.
Картина изогнутого лезвия у шеи Байрона вновь промелькнула перед глазами. Нет, пора было заканчивать с этим, пока не стало слишком поздно.
Вы преувеличиваете мои права, лорд Байрон
Байрон прервал его:
Джордж, молю вас. Джордж! Доктор, назовите меня хоть раз по имени!
Вы преувеличиваете мои права, лорд Байрон. Я лишь один из ваших врачей и то, боюсь, пробуду им недолго. Видите ли, я вынужден покинуть Лондон. Хобхауз уже в курсе. И я был бы рад, покидая город, знать, что оставляю вас в любящих руках Анны Изабеллы.
«Веря, что эти руки вас не задушат»
Байрон бросил в его сторону полный льда взгляд:
Что же, вы правы, доктор Адамс. Я, правда, позволю себе просить вас задержаться в городе до моей свадьбы. Если это не помешает вашим планам.
Старейший с облегчением вздохнул. Да. Вот оно, поведение, подобающее этому человеку. И если он сумеет его держаться, сдерживать свою бурю, то, возможно, все опасения и окажутся напрасными. Вот только Почему же, черт возьми, он был так рад, что его просят остаться?!
Наши дни
Док, милый Док У меня есть имя, которым ты, спешу заметить, пренебрегаешь с нашей самой первой встречи.
Митос рассмеялся, выдергивая из рук Байрона лист бумаги.
Я мог бы назвать миллион вещей, которыми пренебрегаешь с нашей первой встречи ты, Би, но воздержусь.
Байрон скривился:
Не переходи границы, Док. Лучше уж монстр. Отдай! лист разорвался на две половины, Это не
Митос пробежался глазами по оставшейся у него половине:
Байрон, ты мне обещал. Дай себе передышку. Обойдись статьями он не мог не отметить, что строфы на листке были недурны, но
«Манфред». «Беппо». «Каин». Недурноно не для него. Недурнои опять сорвет его вниз. И в этот раз иного выбора у Митоса не будет.
Байрон потупил взгляд, и Адам едва удержался от улыбкинастолько эта картина была непривычной. За окнами начинался рассвет. Они даже еще не ложились, и если у Митоса на сон будет весь завтрашний день, то Джордж через пару часов должен будет одеться и тащиться в редакцию. С пустыми руками, если так пойдет и дальше.
Я знаю. Забудь. Итак, дорогой Доктор, на что вы хотите заменить название моего последнего хоть чего-то стоившего детища?
Ждать объяснений, почему пренебрегли его советами, не приходилось. Да и любые объяснения были бы тут лишними. Значит, следовало идти другим путем. То, что нельзя остановить, необходимо контролировать.
Как насчет поэмы «Каин»? Автора подсказать, Джордж? Вы с ним тезки, намекаю.
Садист, тон голоса Джорджа был чересчур ехидным, так что разглядеть за ним смесь благодарности и боли не составило для Митоса труда.
Вы знали, кого просите остаться, милорд. Что там у тебя дальше? Дожили, лентяй.
Лист пятый
«Адам, так сложилось, что написать для меня сейчас проще, чем позвонить»
Джо переслал письмо, как только получил. Митос со вздохом отложил помятый листок бумаги и потер глаза. На старинных, черт знает где взятых Байроном часах только что пробило семь вечера. Джордж застрял в редакции, о чем с несвойственной ему предупредительностью сообщил по телефону. И Старейший, как бы гадко это ни звучало, был этому только рад. Читать при Байроне письмо Маклауда было бы как-то неуютно, как минимум.
«Угадывать, где тебя сейчас носит, у меня нет времени, так что пишу Джо, надеясь, что он тебя найдет и передаст это письмо. Наверное, так долго не давать о себе знать было не лучшим поступкам с моей стороны, но так уж сложилось»
Старик усмехнулсяну конечно, у великолепного Маклауда всегда есть веские причины.
«Мне было нужно, и нужно до сих пор, многое обдумать. Все то, что происходило последние пару лет, для тебя может запросто быть чем-то обыденным. Но для меня это слишком»
Лицо Маклауда, который, хмурясь, подбирает слова, чтобы донести свою мысль и при этом не обидеть, столь живо вырисовывалось перед глазами Старейшего, что он невольно улыбнулся. Чертов шотландец! О да. Демоны, мертвецы, показывающие тебе твою роль в жизниэто точно было для Митоса обычным развлечением на вечер.
«Если раньше я думал, что за свою жизнь более или менее разобрался в том, что к чему, расставил для себя приоритеты, решил что хорошо, а что плохо, то сейчас я с трудом могу ответить себе на самые простейшие вопросы. Кто я? Что для меня важно? Кем были мои друзья и враги?»
Старик вновь отложил бумагу. Самые простые вопросы. Иначе не скажешь. Горец-Горец! Как бы тебе объяснить, что на эти вопросы даже он, прожив пять тысяч лет, не мог дать ответ? Кроме последнего, пожалуй. С друзьями и врагами он все определил очень давно.
Дальше в тексте шли пространные рассуждения о плохом и хорошем, в лучших традициях Дункана. «Слушать» их в сотый раз Митос не имел не малейшего желания и просто пробежал по диагонали. Так, а вот это любопытно.
«Недавно я получил весточку от Рэйчел, и она писала, что меня искал некий молодой человек, представившийся журналистом, пишущим статью о древних шотландских кланах. Адам, передай своему другу, что если он хочет, чтобы его не узнали, то уж прости, ему, как минимум, не стоит вставать со стула. Не знаю, по твоей ли просьбе он приезжал, но все равноникогда не думал, что скажу этоспасибо ему за беспокойство. И за то, что учтиво повел себя с Рэйчел»
«Ну да. По твоей логике он, наверное, должен был ее как минимум соблазнить»
«Но, Митос»
Да. Глупые надежды. Мак, твою же, ну неужели так сложно запомнить, что упоминать на бумаге его настоящее имяэто лишнее?
«Но, Митос, это лишнее. Сейчас единственное, чего я хочупобыть одному и как следует все обдумать. Так будет лучше для всех. Обними за меня Джо и поцелуй Аманду. Надеюсь, мы скоро снова соберемся все вместе у Джо в баре и просто посмеемся над этой историей»
«Если Доусон доживет до момента, когда до тебя снизойдет твое озарение».
«А покабудьте осторожны. Не угробь, пожалуйста, баржу. И прости, если наговорил лишнего. Мак».
Митос встал с дивана и убрал письмо в сумку. Господи, какой же этот шотландец наивный и упрямый. Какие они все наивные и упрямые
Он сел на диван, включил телевизор и попытался сосредоточиться на фильме. И на какое-то время у него это даже получилось. Где-то с полчаса он с неподдельным интересом наблюдал за приключениями какого-то очередного детектива. А потом память решила, что он отдохнул уже достаточно. Воспоминания последних лет, еще не успевшие из цельной картинки стать нечеткими и скомканными обрывками, роились в голове, заставляя в сотый раз проклинать наглого Горца. Боже, сколько их таких еще будет в его жизни? Хотя вероятность появления второй такой личности, как Маклауд, Митос рассматривал, как один к тысяче. Он уже не помнил, когда последний раз в его жизни появлялся кто-то, умудрявшийся так часто заставлять его плевать на собственные принципы. Но оно того стоило, по крайней мере, хотелось так думать.
Где-то в два часа ночи он в последний раз посмотрел на часы уже слипающимися глазами и перед тем, как заснуть, проклял уже другого шотландца, в этот раз за неуемный трудоголизм.
Митос лежал на диване и крепко спал. Байрон облегченно вздохнул. И согнулся от навалившейся боли в сломанных ребрах, которые не спешили срастаться. Прикусив губу, пытаясь сдержать стон, он зашел в ванную и закрыл задвижку на двери. Покрытая уже ставшими больше похожими на ржавчину пятнами рубашка отправилась в мусорный пакет, вслед за порванной курткой. Надо было еще придумать, куда деть этот проклятый пакет. Второй раз открыть и закрыть входную дверь так, чтобы не разбудить Дока, у него не выйдет точно.
Боль отступила, и, присев на край ванной, он взялся за прихваченный из комнаты радиотелефон. Звонить редактору в четыре утра было не самой здравой мыслью, но пока адреналин шумел в висках, нужно было успеть это сделать. Что с ним будет утромодному Богу известно.