Думаю, что заслужил благодарность за спасение твоей и так подмоченной репутации.
И как ты предлагаешь мне ее выразить? заподозрив неладное, спросила я.
Например, поцелуем. посмотрел он прямо мне в глаза.
Ладно, подставляй щеку.
Собираешься легко отделаться? улыбнулся Соболев и наклонился, чуть повернув голову набок.
Я осторожно приблизилась и прикоснулась к нему губами, задержавшись возле его щеки чуть дольше, чем планировала. Мужчина замер и не шевелился, мой нос уткнулся чуть выше его уха. На ощупь кожа оказалась слишком гладкой, слишком мягкой и слишком вкусно пахла чем-то таким мужским, с нотками можжевельника.
Лучше бы никогда мне этого не делатьтеперь я просто обречена искать этот запах в каждом из мужчин.
Я позволила себе замереть на несколько мгновений, а потом не без сожаления отстранилась.
Вау! потирая щеку, выдал Егор, за что тут же получил в плечо.
Нахал!
Не понимаю, почему я должен молчать, если мне понравилось? обнял меня за плечи Соболев, и мы пошли на выход.
О том, что опять обжимаюсь с женихом сестры, я предпочла не думать.
Там же на первом этаже напарник купил в подарок маме дизайнерский букет под названием «Небо», из всего обилия цветов в котором я узнала лишь гиацинт и пион.
А попроще не было? поморщилась я.
Боюсь, попроще не для твоей мамы. не согласился Егор.
И то правда.
Дорога к родителям заняла чуть больше часа, поэтому прибыли мы с этичным, как я его называю, опозданием в пятнадцать минут.
Алексей и Регина были уже на месте, причем каждый приехал на своей машине. Я тоскливо оглядела наше одно на двоих с Егором транспортное средство и понадеялась, что у мамы с папой не возникнет по этому поводу справедливых, к моему огорчению, сомнений.
Ворота я открыла собственным ключом, так что во дворе нас никто не встречал, а я порадовалась пусть маленькой, но отсрочке.
По едва различимому шуму, доносившемуся со стороны беседки, мы поняли, что мама и в этот раз накрыла на свежем воздухе. Солнце уже успело спрятаться за верхушки деревьев, чтобы дать людям короткую передышку до следующего утра, а теплый ветерок приятно и ненавязчиво охлаждал изнуренное дневной жарой тело.
Соболев бодренько шагал вперед с букетом в руках, как красноармеец с шашкой наголо, я же, не разделяя его оптимизма, плелась позади, понимая, что приличное платье от расспросов не спасет.
Маму с Региной мы увидели издалека, они стояли зеркальным отражением друг друга возле беседки с бокалами в руках и о чем-то беседовали. По их виду каждому становилось ясно, что перед ним мать и дочьобе хрупкие, высокие, с густыми светлыми волосами, о которых мечтает любая девушка, серьезные и уверенные в себе.
Мама блистала в жемчужно-голубом платье-футляре и золотых лодочках без каблука, волосы тяжелой светлой волной спускались на спину. Подойдя поближе, я смогла рассмотреть на ее шее новое ожерелье из крупных белоснежных жемчужинподарок отца, скорее всего.
Сестра тоже успела переодеться после работы и стояла рядом с мамой в легком светло-синем платье, больше смахивающем на сарафан, по всей длине которого был нанесен рисунок в виде веточек. Как-то непривычно было видеть свою всегда собранную деловую сестру в столь легкомысленном наряде, хотя, надо отдать ей должное, смотрелась она в этом платье молоденькой задорной девчонкой, а не большим боссом, образу которого старалась соответствовать большую часть времени.
Мужчины, судя по тому, что их видно не было, находились внутри.
Евгения, примите самые искренние поздравления. обнял маму Егор и вручил непонятные цветы. Такая дата дорогого стоит.
Ох, спасибо, дорогой. поцеловала его в щеку мама.
Привет, мам, поздравляю. обняла я родительницу.
Спасибо, дочка, прекрасно выглядишь. оглядела она меня (уверена, что производитель наряда и его стоимость не остались для нее загадкой) и аккуратно приложилась к моей щеке, обдавая невидимым облаком чего-то сладкого и одновременно легкого, как сочные фрукты.
Привет. обняла я сестру.
Привет еще раз. улыбнулась она.
Привет, пап. поцеловала я вышедшего к нам мужчину.
В белоснежной рубашке и темно-синих брюках он выглядел просто здорово, как всегда мне не верилось, что этот моложавый мужчинамой отец.
Егор, приветствуя, пожал ему руку, и мы прошли внутрь беседки.
Что же ты на мамин поцелуй «Вау» не сказал? прошипела я Соболеву так, чтобы никто не услышал.
В ответ он хрюкнул, за что мы заслужили подозрительный взгляд от вездесущей маман.
Поскольку повод сегодня был серьезный, от бдения у мангала папа был освобожден, но и без этого стол ломился от всевозможных деликатесов.
Первый тост предлагаю выпить за мою супругу, взял слово папа, когда мы дружно расселись за столом, и вечер официально начался. Женя, без тебя, твоей любви и стараний ничего этого бы не было. обвел рукой нас и все вокруг себя папа. Спасибо тебе за эти годы, за счастье, за прекрасных детей и уютный дом. Спасибо за твои капризы, когда ты была беременна девчонками, спасибо за те вечера, что ты верила в меня, когда сам я уже был на грани отчаяния. Спасибо за ту высокую планку, которую ты для нас установила, и тем самым не позволяешь расслабляться. Спасибо за ту любовь и тепло, что ты даришь нам год за годом. Тынаше сердце, наш магнит, на котором держится семья. Без тебя нет нас, нет и меня. Еще раз спасибо. За тебя!
За тебя, мама! За вас! прозвучало хором под звон бокалов.
Спасибо, мои дорогие. Заморгала мама часто-часто, чтобы прогнать непрошенные слезы.
А внутри меня разлилось что-то настолько теплое, почти обжигающее, что стало трудно дышать. Чтобы скрыть внутренний раздрай, пришлось с особым усердием уткнуться в бокал с шампанским, но от внимательного взгляда Егора мое состояние все равно не укрылось.
Плавно беседа перетекла на забавные по мнению родителей случаи из нашего с Региной детства. Мы с сестрой нацепили вежливые улыбки, а остальные действительно получали удовольствие от воспоминаний.
Но был у Марьи коронный случай. к моему ужасу папа собрался поведать о самом позорном происшествии моего детства, который оставил в моей маленькой душе нестираемый временем след. Можно сказать жемчужина нашей коллекции.
Конечно же, поняв о каком случает идет речь, мама с Региной грохнули таким смехом, что меня так и подмывало сказать им о том, что леди так громко не хохочут. Да, это их любимая история.
Пожалуйста, папа, не надо.
Так как от стыда мое лицо было закрыто руками, просьба прозвучала глухо.
Да ладно, тут все свои. решил все-таки добить мою и без того хромающую самооценку папа.
Значит, случилась с Марьей первая великая любовь, когда ей было лет пять и она, соответственно, посещала детский садик. периодически прерываясь, чтобы прохохотаться, рассказывал папа. В одной группе с ней был гроза всех девичьих сердец, в том числе и Машиного, Илья, кажется?
Сотников Артем. буркнула я.
Уж я-то это имя никогда не забуду. Оно красными кровоточащими рубцами выведено в моей памяти.
Да неважно. отмахнулся от столь несущественной информации отец. Так вот, прибегает как-то Марья домой вся такая счастливая и хвастается, что Артем ей в садике в любви признался и они в туалете обнимались и даже три раза поцеловались.
Куда только воспитатели смотрели! опять пробурчала я.
Идиллия их продержалась ровно три дня, потому как вечером третьего дня Женя обнаружила, что маленький сердцеед наградил нашу доверчивую Машку за любовь вшами.
Представляете мой ужас. прохохотала мама.
А я почувствовала, как при кошмарных воспоминаниях под волосами начала зудеть кожа, и мне пришлось призвать на помощь все самообладание, чтобы тут же не начать чесаться всем на потеху.
Решение было принято кардинальноеМашу побрили налысо.
Не хватало еще чтобы все заразились, Регина тогда уже в школу ходила, да и коса у нее была длиннющая. пояснила свой выбор присутствующим мама.
У Машкиного Ромео все пылкие чувства ожидаемо растаяли при первом же взгляде на голую макушку возлюбленной, и осталась наша юная доверчивая девочка с лысой головой и разбитым маленьким сердечком.