Это всё? Мы для этого оружие брали? на лице Феликса было написано не просто недоумение, а твёрдая уверенность в психической неполноценности капитана из УВД. Последний встал, отряхнулся, слегка усмехаясь и покачивая головой.
И что нам с этим богатством теперь делать? дежурной по этажу явно хотелось найти, как минимум, кровавые отпечатки пальцев и, как максимум, эти самые пальцы в порубленном виде.
Все в коридор, Овсов проскользнул первым и стал осторожно доставать целлофан, не трогайте руками. И пакет не трогайте. Феликс, бери очень аккуратно, кончиками пальцев и помогай мне.
Делать-то что?
Сейчас мы его полностью разложим и внимательно рассмотрим, именно так они и поступили. В белом пакете оказалось четыре плёночных листа. Они легли на пол коридора один на другой. Овсов внимательно осмотрел каждый лист со всех сторон и на одном месте задержался. С краю целлофановой плёнки был вырван клок. По форме и размеру он напоминал найденный в одной из кровати зарезанных парней.
Овсов открыл свою папку, осторожно и медленно, стараясь не повредить, вытащил целлофан и, тщательно расправив, приложил к месту, которое его заинтересовало. Кусок плёнки и большой лист сошлись в единое целое.
Глава 7. Четыре химика
-Феликс, я запамятовал твою фамилию.
Нет.
Что «нет»? сперва Овсов подумал, что Феликс решил окончательно законспирироваться, затем, что он сошёл с ума, ну, а после, что старший лейтенант стесняется своей фамилии, что «нет»?
Ты не мог забыть мою фамилию. Такое не забывается. Ты её просто не знаешь.
И как же она звучит? Я весь в нетерпении.
Яблоков.
И почему её нельзя забыть? Овсов взглянул на женщин, словно желая расспросить, что помнят они о чужих именах, Я знаю и другие названия фруктов. И даже овощей.
Это же яблоко, Феликс томно понизил голос, плод греха. Символ всей моей жизни.
За плечом Яблокова громко прыснули, Феликс оглянулся, но обе женщины уже смотрели в другой конец коридора.
Так и запишем, пробурчал Овсов, кисло-сладенький ты наш.
Мне казалось, что на расследовании убийств вести себя следует гораздо серьёзнее, недовольно проговорил Феликс.
Ты будешь смеяться, но мне тоже так казалось, усмехнулся Дмитрий, всё, осталось только расписаться. Прошу всех начертать свои автографы.
Теперь куда? они захлопнули за собой дверцы Жигулей, и Феликс нетерпеливо заёрзал на жёстком автомобильном кресле.
Сам думаю, Овсов бросил папку на заднее сиденье и положил ладони на руль, теперь следует доложить начальству. Вот только в какой последовательности, чтобы правильно получилось? И по шапке сильно не схлопотать, и дело с точки Алялина сдвинуть.
Так мы больше нигде никого ловить не будем?
Пока нет. Настало время подумать о фактах: о тех, что сегодня узнали, и тех, которые нужно просчитать.
Мне необходимо сдать пистолет в оружейку.
Время ещё позволяет. Сейчас мы съездим в прокуратуру, к Новикову, и всё расскажем. Затем я тебя подкину до вокзала. Согласен?
Поехали.
Кабинет старшего следователя городской прокуратуры находился на втором этаже. Дорогая итальянская жёлто-чёрная офисная мебель, подвесной французский потолок, девственно белый и идеально ровный, набор дистанционных пультов: от матового жалюзи, от кондиционера над средним окном, от широкого телевизора на стене напротив, от видеокамеры за спиной хозяина кабинета, нацеленной на собеседника.
Что-то случилось? Новиков поднялся навстречу и пожал протянутые в приветствии руки.
Александр Валерьевич, появилось множество косвенных улик, которые выстраиваются в новую версию.
Любопытно, рассказывай.
На то, чтобы описать весь сегодняшний день, у Овсов ушло не более получаса. Хватило бы и пятнадцати минут, если бы не ехидные замечания Феликса, которые ясности не вносили, но мешали повествованию капитана милиции.
Итак, Овсов перевёл дух и строго посмотрел на Яблокова, самый главный недостаток моей версииполное отсутствие мотива преступления. Сложно даже представить себе более менее вменяемую причину такого убийства.
С другой стороны, задумчиво проговорил Новиков, если перебрать не спеша все схемы, то очень немногое впишется в такое замысловатое преступление. Решение простое и лежит на поверхности.
И оно одно, добавил Овсов, только мы его не видим.
Пока не видим, уточнил Новиков, а теперь коротко обо всех действиях убийц, исходя из того, что мы уже знаем. Назовём их для удобства «четвёркой».
Из-за своего мотива они садятся в поезд с целью убить четверых парней. Перед этим покупают несколько газет и журналов, чтобы ходить по вагонам, не привлекая к себе особого внимания. Считаю, что периодику они приобрели на вокзале непосредственно перед убытием. Думаю, надо послать Яблокова в тот город в небольшую командировку. Собрать данные по убитым и опросить все киоски железнодорожного вокзала. Улика для опознания только однаоттопыривающаяся губа, но зато она очень редкая и в сочетании с тем фактом, что их было четверо, улика становится практически стопроцентной.
Согласен, Новиков кивнул головой и посмотрел на Феликса, сразу после нашего разговора я перезвоню твоему начальству. Кстати, откуда четвёрка приехала?
У меня всё записано, в голосе Феликса прозвучали горделивые нотки, купе, где нашлись лишние стаканы, мы зафиксировали, как только я вернусь к себе в кабинет, немедленно подниму списки и установлю город, откуда четвёрка выехала.
А почему вы это сразу не сделали? Новиков повернулся к Овсову, но Дмитрий не успел ответить.
А наш капитан торопился всех мух в гостинице распугать, теперь интонации Феликса поменялись на радостно-ехидные, даже заставил меня табельное оружие получить.
Надеялся, вдруг успеем, Овсов вздохнул, наивно, да?
Не скажи, Новиков покачал головой, правильно торопился. Мы же не знаем, что у них в голове крутится, какие мысли о милиции преобладают. Вот чувствовали бы они себя в безопасности, и сидели бы в гостинице дальше, в ус не дуя, и всех дураками считая. А тут вы, без оружия, следователь прокуратуры строго посмотрел на Яблокова, какое к чёрту тогда задержание, они бы вас просто послали, да и всё.
Феликс втянул голову в плечи и сделал вид, что внимательно рассматривает телевизор на стене.
Продолжай, Новиков повернулся к Овсову.
В соседнем вагоне они находят таких же парней и договариваются с ними поменяться на ночь (или до конца поездки) купе. Где-то под утро четвёрка заходит в купе и расстреливает намеченные жертвы. Один стреляет, остальные следят за вагоном. Затем переносят трупы обратно в третий вагон и возвращаются в свой, четвёртый, досыпать. Утром встают, собираются и выходят из поезда. Стаканы убитых не трогают, оставляя в своём купе на столике, где мы их и находим. Жалко, отпечатки пальчиков убитых на них давно уже стёрты. Было бы прямое доказательство того, что застреленные парни пили в этом купе чай. Продолжу. В городе убийцы практически сразу начинают заниматься поисками подходящей гостиницы. Чтобы имелись номера на четверых проживающих и в каком-нибудь, желательно по соседству, номере обязательно находились четверо парней. При заселении берут или покупают у персонала второй набор постельного белья. Это напрямую говорит о готовящемся преступлении.
Кстати, почему? заинтересовался Феликс, в гостинице ты так и не объяснил.
Они поменяются номерами, спать на чужих грязных простынях не очень хочется, они их снимут и застелют чистые, а грязные простыни просто бросят в ванной номера зарезанных ребят, где их горничная и найдёт. Ещё один комплект будет запачкан кровью. Итого на два номера три комплекта. Поэтому им и нужно дополнительное бельё.
Понятно, Яблоков почесал в затылке, после твоего объяснения всё выглядит просто.
Итак, они договариваются со следующими жертвами и меняются на ночь комнатами, Овсов достал из папки нарисованный собственной рукой план этажа гостиницы с фамилиями проживающих. Новиков и Феликс внимательно и напряжённо уставились на палец капитана милиции, гуляющего по листку бумаги, Возможно, от пистолета, как от улики первого убийства, избавились, ну, чтобы не связывалось между собой первое и второе убийство, поэтому убивают ножом или чем-то подобным. Заранее стелют под матрасы плёнку. Затем переносят трупы обратно в их номер, плёнку отмывают в ванной комнате, спокойно дожидаются милицию, общаются с нами и уезжают. Белый пакет с листами плёнки то ли забывают, то ли бросают, как в случае со стаканами. Скорее второе: если лишние стаканы видны сразу, то плёнку под ванной ни с кем связать просто невозможно. Ну, валяется и валяется, знать не знаю, ведать, не ведаю.