А милиция?пробормотала я.
Милиция тихо ухмыляется,повторила Жанна.А в прокуратуре был ремонт... Через день прислали видеозапись, где измученный пытками человек, похожий на бизнесмена, отрезает себе ухо...
А затем пришел агент...
Правильно. Я не Ван Гогухо себе резать. Погибатьтак целиком. О чем и сказала этим уродам, когда они в очередной раз вышли на связь. Мол, деньги будут в сентябре, и баста.
Мы молчали несколько минут. Каждый думал о своем. Внезапно Жанна рассмеялась:
И все равно ты меня не любишь.
Не люблю,призналась я.
И боишься.
И боюсь,да и нужно ли объяснять причину?
И немного презираешь...
Прости,кивнула я.Нос не ворочу, но... У нас у каждого есть барьеры, которые нам не взять. Я убила дворецкого, но он пытался убить меня. Ты убивала людей, которые не сделали тебе зла. Не знаю, испытывала ли ты покаянный ужас... Я не имею в виду горничную. И этого парня, что сидел за рулем... И тех, что стреляли в нас...
Вот именно.Ее глаза стремительно похолодели.Ты сама не ведаешь, что имеешь в виду. Нам барьеры создает заложенное воспитание, а жизнь периодически опускает планку.
У иных эти планки уже на земле валяются, подумала я.
Да нормальные они люди,задрала Жанна палец в небо, мол, понимай, как знаешь, но я ее поняла.Кровь с молоком не пьют. Просто жизнь их опустила ниже уровня канализации, испинала, поглумилась, да и всунула в дерьмо за ненадобностью. Не случись беды, так и жили быкак все.
Один Рустамтемноватая личность, но он как раз не правило, а исключение...
Что ты знаешь о Рустаме?перебила я.
Жанна улыбнулась:
В принципе все. Я изучала их досье, не забывай. Но по крупному счету ничего любопытного. Типичный отморозок-интеллигентишко. Вывертыш с замашками хана Гирея. Ни дня не работал. Жил, как пилигрим, кочуя с квартиры на квартиру. В девяносто пятом в Богучанах подвизался в банде наперсточников, через месяц все бандиты по ряду недоказанных причин отдали богу души, а Рустам остепенилсяв Казань переехал, квартиру прикупил. Много у него в биографии невыясненных моментов. Ты же знаешь, Фирма собирала досье досконально и по всем пунктам. Факты вещь настырная. В девяносто шестом он становится директором невзрачного, но многопрофильного АО, и тут же гибнут двое компаньоновот излишков инородного металла в теле. В девяносто восьмом он уже не директор, а сам себе голова, от АО остается посаженный «Фукс», а Рустам всплывает в Набережных Челнах. У него уже коттедж и куча иномарок. У него есть все: любовница, которая в один прекрасный момент гибнет, он заводит новую, друзья, периодически отправляющиеся на тот свет, условия для жизни, хорошеющие год от года. Демоническая аура, которой он искренне гордится и которая делает его неуязвимым...
Так какого же черта его понесло в Игру?
Да как же ты не понимаешь! Это вызов себе. Это испытание, которое, по мнению Рустама, завершит его полное воплощение в идеальное существо. Психология человека, мнящего себя богом. Богом стать просто, если уже невмочь, понимаешь? Не всем же горшки обжигать. А он считал себя уже полубогом, которому подвластны любые лотереи и безнадежные ситуации. Он пытался доказать себе, что способен на все. На ель ворона взгромоздясь, ощутила себя птичьей королевой... Эго мероприятие просто привело его в восторг, вплеснуло жизненных сил! Помнишь «круги здоровья», которые Рустам нарезал по замку в первые две ночи? Он плевать хотел на то, что у него нет пары. Да и какой игрок в трезвом уме заключите ним союз?
Этот ужас возвращалсяв ментальных корчах, в возбужденном голоске Жанны, азартно живописующей убожество Рустама... Я не хотела больше думать об этих убийствах, так похожих на церемониальные. Не хотела погружаться в трясину, корчиться в судорогах, лезть на стенку от воспоминаний, обзаводиться постоянным психиатромпри условии, что дотащусь однажды до больницы...
Нам необходимо расстаться,сказала я, не открывая глаз.
Прозвучало как-то по-семейному. Но она меня поняла.
Хорошо,покладисто согласилась Жанна.Я насквозь вижу, что творится у тебя на душонке. Ну что ж, коллега, мы с двумя жизнями перешли на следующий уровень, поздравляю. Выгребаем поодиночке. Успехов.
Зашуршали камни, она поднималась. А ведь Жанна только рада избавиться от меня, догадалась я. На кой ей этот якорь? Я открыла глаза и недоверчиво смотрела, как она, нахмурив мордашку, собирается в дорогу. Всунула пистолет в боковой карман, подтянула лямку дорожной сумки, забросила ее за спину.
Ты не выиграла деньги,тихо сказала я.Как ты собираешься спасти дочь?
Я думала, она меня пошлет по адресу, в лучшем случае промолчит. Это глубоко личная проблема. Но она задумалась, а когда повернула ко мне лицо, на нем сидела сморщенная маска из итальянской комедии дель арте.
Хорошо, когда есть в жизни смысл, правда, Вера? Он не даст тебе зачахнуть. В мире остается Вера Владимировна Полякова, с которой Фирма, надеюсь, еще не разобралась. Это не ты. Другая. Она должна поплатиться за свою жадность. И выложить кругленькую сумму на ремонт изломанной души.
Чушь собачья,фыркнула я.Фирма сильнее тебя. Она отыщет Полякову раньше, не беспокойся. И тебя еще приложит, если будешь активничать.
А я по-тихому,заговорщицки подмигнула Жанна.Они не заметят. Хорошо, когда в жизни есть смысл, правда?
Она поправила лямку на груди и принялась взбираться на кручукурсом к северо-западу. Хрупкая тоненькая фигурка, взвалившая на свои плечи тонны нерешаемых проблем.
Забравшись под гребень скалы, она обернулась. Помахала приветливо:
Ну что приуныла, лютик? Двигай на запад, прорвешься. Не везет тебе в смерти, я же вижу...
Не дождавшись моего ответа, еще раз помахала и пропала за уродливой скалой. А я закрыла слезящиеся глаза и провалилась в кошмарное состояние.
Глава тринадцатая
Едва исчезла дрожь в руках, я бросила сумку на загорбок и двинулась в дальнюю дорогу. К шестнадцати часам отшумел кратковременный дождик, пропел веселый ветер. Я перелезла через последнюю каменную гряду и погрузилась в обширную болотистую балку, чередуемую редкими осиновыми перелесками. Сорвала веточку и, отмахиваясь от комаров, хлюпала по бездорожью, рискуя провалиться в какую-нибудь незаметную трясину. За болотом потянулись вересковые пустошипространные местности, заросшие кустарниками с мелкими листьями и увядающими лиловыми цветочками.
Перелески принимали более нарядный вид. На лужках колосился дикорос, сухая длинная трава приятно шуршала под ногами. К половине шестого, когда плечи онемели от груза, спина от плеч, а ногиот меня, я вышла из лозняка к полевой дороге. По ней как раз тарахтел ржавый драбадан с прицепом. Проскакал всадник на савраскевылитый Стэплтон в клетчатом твиде и с сачком для ловли бабочек. Или призрак Стэплтона, кто его разберет? На меня он предпочел не оборачиватьсякому интересна юродивая в веригах? Да и оборачиваются ли призраки?
Небо вновь потемнело. Застучал дождь по землене частыми, но увесистыми каплями. Я натянула на голову воротник куртки и прикинула наличность. Все на месте. По крайней мере, должно быть. Двести без малого нерастраченных фунтов и бумажка с Беном Франклиномвыдающимся просветителем, государственным деятелем, ученым и автором Декларации независимости США (последнюю бумажку я захватила на всякий пожарный случайиз дома).
Как назло, я проторчала на этой обочине целую вечность. Кончился дождик, а я продолжала стоять с надвинутым на макушку воротником. После долгого ожидания подвалил щеголеватый спортивный «остин» цвета канарейки. Остановился почти бесшумно. На капоте блестели дождевые капельки. Я не успела наклониться к низкому оконцу, как дверь распахнулась и показался типичный прожигатель жизнидолговязый такой кретинчик с лучезарной ухмылочкой и в начищенных до дыр ботинках. Откуда такой ехал? Не успела я опомниться, как этот денди обогнул капот, услужливо распахнул вторую дверь и что-то приглашающе затарахтел.
Ууд ю гив ми э лифт?с сомнением произнесла я. Не подбросите ли, в смысле.
Еа, еа...закивал придурок тоном «ну какая же вы бестолковая, мисс».Найс лифт, вери найс лифт...