У меня имелся выборвозвратиться в комнату или идти вперед. Я пошла впередне потому, что такая храбрая, а потому, что такая трусиха...
На мое сомнительное счастье, ветер дул с востока, работая не на отрыв, а как бы наоборотприжимал меня к дому. Я распласталась по стене, прижалась к ней, как к любимому, и сделала первый пробный шажок. Он оказался трудным самымя оторвалась от подоконника и осталась на стене, ничем не закрепленная! Любое неровное движение, любой перекос центра тяжестии все, мама-а-а!..
Я сделала второй шажок, третий...
Карниз оказался с пробоиной, пятка скользнула в пустоту! Сердце свалилось в пятку! Я мгновенно перенесла тяжесть на носок, застыла. Судорога от напряжения поползла по голени. Я подтянула левую ногу, переступила правой. Только бы не думать о боли. Шмякнусьбудет больнее. Еще правее, еще...
Я затаила дыхание. Движения должны быть плавными, расчетливыми. Любой зацеп за неровность стены влечет бесславное падение без парашюта...
Есть! Я схватилась за край подоконника и стала переводить дыхание. Помахала ногой, сбрасывая судорогу. Сместилась вправо, закрыла глаза, начала считать до десяти. Только не спешить...
И снова свободное движение без страховки, рассчитанное на редкую удачу да на крепкие ноги. Я продвигалась очень медленно, ощупывая возможные неровности, и даже когда до лоджии остался метр, я не впала в эйфорию, продолжала тащиться сонной черепахой, ломая в себе нетерпение...
Обессилев до безобразия, я вылезла на лоджию. Кувыркнулась за перила. Сидела на каменных плитах, приходя в себя. Страшное дело, но я должна попытаться спуститься на землю. У этих опор сложный скульптурный орнамент, может получиться. Но увы, повторная удача только снится.
Я снова перекарабкалась за перила, на ощупь нашла колонну и, перехватываясь руками за балясины, сползла вниз. Я нашла опору для ноги, но это оказалось все, на что я сподобилась. Дальнейшие лавирования ни к чему не привели. Там не было ни одного подходящего выступа, чтобы зацепиться руками! И обнять колонну я не моглаона была необъятной! Я болталась несколько минут, извиваясь, как червяк на крючке, впадая в отчаяние, пока не оценила высоту под башмаками и не почувствовала, как катастрофически слабеют руки. Пришлось в панике выбираться на балкон. Я совсем забыла, что не умею подтягиваться. Подтянулась!
Со стоном я опустилась на холодную плиту, позволила организму малость отдохнуть. Делать нечего, придется невидимкой бегать по дому. Не густо же я выиграла...
Частичная удача была со мнойдворецкий еще не зажигал свечи. Темнота царила кошмарная. Я двигалась на цыпочках по стеночке «аппендикса». Нащупала угол, прохладную колонну. Постояла, навострив уши. Если у моей комнаты кто-то присутствует, это не значит, что он меня увидит. Он не кошка. Этот коридор я выучила наизусть.
Я отправилась на север, считая шаги между колоннами. Их оказалось не так уж много (колонн), всего четыре штуки. Из комнаты Жанны доносились голоса, под дверью горела полоска света. У Рустама не горело. Я нырнула в проем, машинально пригнув головурефлекторное движение, в этот проем со свистом пролетит и дядя Степамилиционер...
Схождение по лестницеочень грустная тема текущей ночи. Я должна была проскочить ее со всей возможной быстротой. И не повредить при этом себе затылок, как это сделал Бурляк. Я вставала на ступень, прощупывала ногой следующую, сходила, а сердце при этом от нетерпения тряслось, как ненормальное: ведь начни кто-то подниматься или спускаться, моей невидимости пришел бы конец. В итоге я встала боком, сжав руками внутренние перила, и пошла, как балерина, приседая с вывертом колена. Это хоть немного, но ускорило продвижение. Я успела к подножию лестницы в самую тютельку.
Отворилась дверь в левом углу вестибюля, и в освещенном проеме обрисовалась долговязая фигура дворецкого. Он вышел, закрыв дверь. Раздались шаркающие шаги. В темнющем, гулком пространстве они звучали не слишком усладительно для уха. Я забилась под лестницу, в самый угол. Присела на корточки. Шаги смолкли.
Отворилась дверь справа от кухникаморка шиншиллы. Там также горел свет. Дворецкий не стал проходить внутрь. От порога что-то резко сказал. Шиншилла ответила. Он нагнулся, поднял какой-то предмет, стоящий недалеко от входа (я потом догадаласькорзинку со свечами!), закрыл дверь. Снова шаркающие шаги. В мою сторону! Этот упырь прекрасно ориентировался в темноте. Не сбиваясь с курса, он доследовал до лестницы, взялся за перила...
Остановился, словно почуял неладное (или вернопочуял?). Я не дышала, зажмурилась. Он постоял секунд пятнадцать, поднялся на две ступеньки, снова встал. Его ботинки находились напротив моего носа! Он легко мог спрыгнуть на пол и схватить меня за шиворот. А я безо всяких усилий могла сцапать его за щиколотку и вывести из равновесия. Ей-богу, соберись он в обратном направлении, я бы так и сделала. Но Винтер, видимо, решил проигнорировать внутренний голос. Подождав еще одну вечность, он начал медленно подниматься. Он делал это почти бесшумно, плавными движениями волка-оборотня. А я продолжала сидеть, боясь втянуть воздух. Мне кажется, пройдя немного, он опять остановился. Не давала ему покоя интуиция. А мне это порядком надоело. Досчитав в уме до шестидесяти, я поднялась с корточек и неуклюже засеменила на онемевших ногах. Подалась к нефу...
Почему к нефу? Я могла выйти на террасу и обойти замок. Но, видимо, посчитала эти две дороги одинаково приятными...
А ведь бежать в темноте невозможно по определению. Если не верите, попробуйте сами. Вас хватит на четыре метра, а потом станет страшно. Лично меня это дело умучило гораздо раньше. Я натолкнулась на абсолютно черный барьер и тихо затосковала. Мысли не фиксировались. Хуже тогоя стала затравленно кружиться и потеряла даже приблизительную ориентацию. Пламя из зажигалки освещало лишь черноту да мою вытянутую руку. Чудненько. Я пошла куда глаза глядят, выставив до упора жиденький огонек. Далеко слева очертилась колоннасерый столб в «соляных» разводах. К ней я и прибилась. Опустила пятую точку на пол и притиснулась спиной. На мое счастье, этот вынужденный простой не растянулся на вечность: где-то слева хлопнула дверь. Узкая полоса света, словно лучик от маяка, перекинулась через вестибюль. Донеслись голосамужской и женский. Вестибюль слева! Я мгновенно разобралась. Только не путайся больше...
Я поднялась на ноги, придержала колонну, словно она уже падала, и пошла до следующей...
Через минуту я вошла в вестибюль донжона. Здесь воздух был не такой, как в нефе. Тишина звенела октавой выше, а шаги, беззвучные в переходе, отдавались тягучим эхом. В этом пространстве я продвигалась успешнее: дошла примерно до середины и повернула налевокак солдат на плацу. Сместилась на несколько шагов и выставила перед собой руку: незримая психологическая преграда уже наезжала на мозг. Еще три шагатерпение кончилось, я включила зажигалку. До арочного проема, ведущего на улицу, оставалось метра четыре. Из темноты выдвинулось сводчатое обрамление из тесаных камней. Я вошла в нишу и обнаружила, что дубовые двери перекрыты засовами. Испуг кольнул под ребра, но быстро отпустил: замки на двери отсутствовали. Массивные бруски квадратного сечения вполне по-старомодному покоились между вбитыми в дерево скобами. При желании они легко снимались. Не знаю, какое это имело значение, но, вероятно, не функциональноедань «вековых традиций». Кроме этого выхода существовали еще как минимум два, причем один из них (на террасу) наверняка был открыт. Поднатужившись, я обеими руками, как штангист штангу, приподняла брус. Он оказался тяжелее, чем я хотела (эдак раз в десять). Он выбрался из скобы и тут же выскользнул из моих рук. Я отпрыгнулаон свалился на пол с оглушительным грохотом! Плевать. Нас не догонят! Я схватилась за второй брус, приложила силушку молодецкую. И его туда же! Снова сумасшедший грохот. Дверь открывалась наружуя навалилась на нее плечом, поехала. Выпихнулась на свежий воздух и чуть не захлебнулась от свободы...
К сожалению, это была иллюзия свободы. Но я не знала! Возликовала, как дитя, и побрела, спотыкаясь о камни, по бледно очерченной тропе. Между тем усилился дождь. Он уже не моросил, он хлестал тугими струями. Но погодная ситуация меня не беспокоила. Тропа петляла между камнями. Я спотыкалась, урюхивалась в колючие заросли, но, как упрямая ослица, поднималась, брела заданным курсом. Потянулся перешеек. Кончились камни. За последними глыбами возвышалось еще одно приземистое телоявно рукотворного происхождения. Джип Бритова. А хватит ли у меня силенок залезть в него и завести мотор? А то. Залезть и завести как раз получится (при наличии заводящего приспособления), но смогу ли я лавировать по скользкому серпантину?..