Люська откинулась на спинку стула.
Вы вызвали «скорую» и пока она ехала, поднесли Кириллу стакан с водой. Пить он отказался. Вспомнили?
Угу.
А потом вы сказали «И вдруг»
Я так сказал? удивился Якубенко.
Вы! заорала Люська.
А-а, ну, всё правильно. И вдруг он говорит
Люська подалась вперёд.
там лежит девочка.
Там лежит девочка? Вы уверены, что правильно расслышали?
Зуб даю! Я еще нагнулся, спрашиваю, где там, а он на меня смотрит, а как будто не видит. И продолжает бормотать. Я тогда скумекал, в бреду парень. Когда «скорая» у калитки остановилась, он вздрогнул, на бок перевернулся и крикнул: «Наинка». И всё! Врачи зашли, парень уже преставился.
Вы полиции об этом рассказывали?
Макар Федорович показал Люське фигу.
Накося выкуси! Ничего я не знаю, ничего не видел, не слышал, и с парнем тем не знаком. Злой я на них. На семь лет меня закрыли. Ни слова ни скажу!
Опять эта таинственная Наина. Кто она? Почему Кирилл вспомнил о ней в последние минуты жизни, находясь в бреду? Неужели она произвела на Глухарева настолько сильное впечатление, что даже перед смертью он не мог думать ни о чём другом, кроме как о ней? И где, интересно, искать эту Наину?
От Макара Федоровича Люська поехала к Вере. Требовалось разложить имеющуюся информацию по полочкам, но для начала неплохо бы собрать мысли в кучу и призвать их к порядку.
Глава четвертая
Крестный отец
Люська застала Веру за весьма странным занятиемразложив на полу газетные листы, она склеивали их скотчем.
Что ты делаешь? Люська подошла к закрытой балконной двери, хотела её открыть, но Вера закричала:
Не открывай дверь!
Хорошо-хорошо, как скажешь, ты только не волнуйся.
Вера продолжила орудовать ножницами и скотчем. Понимая, что от свалившегося горя она могла съехать с катушек, Люська растерялась. Постояв с минуту возле Веры, села на корточки и ласково спросила:
Вер, тебе помочь?
Сама справлюсь, последовал резкий ответ. Уже немного осталось.
Всё ясноВера сошла с ума. Что же теперь будет? Её упекут в сумасшедший дом, начнут пичкать лекарствами, колоть уколы и вскоре Глухарева превратиться в растение.
Вер, а что ты всё-таки делаешь?
Сама не видишь?
Вижу, но не понимаю, для чего склеивать газету скотчем? И почему я не могу открыть балкон? В комнате душно, не хватает свежего воздуха. Может, ты приляжешь, хочешь, я приготовлю тебе кофе или чай?
На секунду Вера оторвала взгляд от газеты и, подозрительно взглянув на Люську, обеспокоено спросила:
Почему ты разговариваешь со мной как с дурой?
Я?! Что ты, тебе показалось, Люська попыталась поднять Веру с пола. Давай, пойдём, полежишь немного, тебе полегчает.
Люсь, отстань, Вера вскочила на ноги и покрутила пальцем у виска. Ты перегрелась, что ли? Хотя в такую жару у всех шарики за ролики заходят. Не собираюсь я спать, и кофе с чаем пить не буду. Надо успеть до двенадцати с газетой разобраться.
В каком смысле, разобраться?
На окна её приклеить, ответила Вера. Я всегда так делаю, когда на улице жара под сорок. Заклеиваю окна несколькими слоями газеты, сразу темно делается, свет не проникает, в комнате не так душно. Поэтому и балкон не открываю, там днём, как в парникедышать нечем.
Люська села на диван.
Кошмар!
Что с тобой?
Подумала, ты с ума сошла. Сидишь на полу, газету склеиваешь, балкон не разрешила открыть. Фу!.. Прям отлегло.
Я на самом деле с ума сошла, огорошила Вера. После похорон Кирилла кажется, у меня с головой проблемы начались. Ночью просыпаюсь от его голоса, постоянно мерещится, что он со мной разговаривает, зовёт куда-то. Ты знаешь, с одной стороны вроде страшно, а с другой я уже жду ночи, чтобы Кирилла услышать.
Это нервы, со временем всё устаканится, ты забудешь
Забуду кого, Кирилла? взвизгнула Вера. Как ты могла такое сказать?! Я никогда не забуду Кирилла, он со мной, рядом.
Вер, я другое имела в виду, пыталась оправдаться Люська, но Вера заплакала.
Зачем нам нужно было встречаться, зачем мы полюбили друг друга? Два года прожили вместе, Люсь, два годаочень мало. Кому помешал Кирилл?
Убийцу обязательно найдут.
Вера вздрогнула, подалась вперёд, схватила ленту скотча и вновь села на пол.
От Люськи не ускользнула резкая перемена в поведении сестры. Вера сжалась, слезы высохли, движения сделались нервнымируки слегка подрагивали.
Конечно, можно было купить плёнку для стёкол, сухо бросила Вера. В прошлом году Кирилл покупал. Не знаю, или ему бракованная досталась, или она вся такая фиговая, но от жары она нас не спасла. Газетысовсем другое дело.
Ты можешь оторваться на минуту от своих газет?
Не могу! Надо успеть до двенадцати, пока парит не так сильно.
В комнате повисла пауза, Вера продолжала слой за слоем наклеивать газетные листы, Люська, откинувшись на спинку дивана, молча за ней наблюдала.
Наконец Вера не выдержала. Отбросив в сторону скотч и ножницы, она, не глядя на Люську, сказала:
Незадолго до твоего прихода я вернулась от следователя.
И?
Они выяснили, кому принадлежит пистолет, из которого ранили Кирилла.
И ты молчишь? Верка! Говори, кто стрелял в Кирилла?
Кто в него стрелял, мне неизвестно, я только знаю, кому принадлежит оружие.
Не совсем поняла, Вер.
Сначала я не поверила, но ведь они всё выяснили, узнали, ошибки быть не может. Пистолет принадлежит Романову Алексею Гавриловичу.
Так.
Романову! Алексею Гавриловичу. Люсь, это крёстный отец Кирилла.
Сказать, что Люська была поражена, значит, ни сказать ничего. С минуту они сканировали друг друга взглядом, потом Вера всхлипнула.
У меня была похожая реакция, чуть в обморок не упала. Следователь меня спрашивает, знаком ли мне Романов, а я сказать ничего не могу. Язык онемел.
Но в итоге ты сказала?
Пришлось, вздохнула Вера. Они бы и сами узнали.
Офигеть!
Люсь, но это бред. Алексей Гаврилович не мог стрелять в Кирилла. Он любил его, как родного сына.
Любил, не любил, а ранили Кирилла из его оружия.
У Алексея Гавриловича могли украсть пистолет. Исключаешь такую возможность?
Посмотрим, что скажет сам Романов.
Ничего он не скажет, Вера отвернулась к окну. Следователь говорит, Романов исчез.
То есть?
Его нет дома. Испарился. Причём испарился внезапно. Люсь, скажи честно, ты что-нибудь понимаешь?
У тебя есть адрес Романова?
Да, мы с Кириллом были у него в гостях. Что ты задумала?
Нам необходимо съездить домой к старику.
Я же говорю, Алексей Гаврилович исчез.
Зато не исчезли его соседи, у них, если повезёт, можно разжиться информацией.
Она нам нужна?
Она нам необходима! Вер, бросай свою газету, собирайся и едем.
Поднявшись с пола, Вера в очередной раз всхлипнула, шмыгнула носом и не спеша вышла из комнаты.
Соседка Романовагрузная Алла Евгеньевнапри виде Веры приветливо закивала.
Я тебя помню, вы с Кириллом к Алексею Гавриловичу в феврале на день рождения приезжали.
Приезжали, подтвердила Вера. А это Люся, моя сестра.
Здрасти, Алла Евгеньевна посмотрела на Люську, лукаво улыбнулась и сказала: Мне кажется, я тебя где-то видела.
Вряд ли.
Ты в рекламе не снималась?
К счастью, нет, я
Мы приехали к Алексею Гавриловичу, перебила Люську Вера. Его нет дома, вы не в курсе, когда он появится?
Алла Евгеньевна расправила плечи, поправила на носу очки и почему-то шепотом произнесла:
Тут такие страсти творятся, похлеще сериалов. Пропал Алексей Гаврилович-то, ага, пропал ещё неделю назад. Ко мне участковый приходил, выведывал всё про него: как, что, когда. Интересовался каждой мелочью. Кстати, участковый и про Кирюшку спрашивал, я, конечно, сказала, что он крестником Романову доводился. Снова вопросы пошли: как часто приезжал, когда последний раз был, не ругались ли Сказать честно, перетрусила я тогда.
Пропал, повторила Люська. Алла Евгеньевна, а вы с соседом тесно общались?
Как тебе сказать, чужими друг дружке не были. Алексей уже в возрасте, болеет часто, врачи от него не вылезают. Сам хоть и ходит в магазин, в аптеку, но не всегда здоровье позволяет на улицу выходить. Выручаю по-соседски, когда хлеба куплю, когда лекарства какие. А что делать, от старости никто не застрахован, я вот тоже вроде хорохорюсь, а как в поликлинику придёшь, на сто лет себя почувствуешь.