Это мы надеемся, что обошлось. Но сдается мне, что уже и до этого дошло. Родительские гены все-таки дали о себе знать!
Воспитывали как принцессу, а выросла шалава!
Бездельница и потаскуха!
Серафиме было очень неприятно все это слушать. Она искренне не понимала, зачем эти двое позорят свою дочку? Ну пускай их Аня не идеальна, пускай у нее имеются отдельные недостатки, местами даже очень крупные, но скажите, кто из нас лишен их? У каждого за душой найдется какой-нибудь грешок. Если поискать у самих родителей в шкафу, то нашелся бы не один скелет. Просто у Ани все ее грехи были напоказ, вот что сильней всего возмущало ее родителей. И еще, скорей всего, Аня не желала работать, иначе давно бы уже съехала от своих сварливых родителей в отдельную квартиру.
И Фима подумала: до чего странно, что Аня до сих пор не нашла способ, чтобы уйти от родителей. Если кавалеров у нее было пруд пруди, неужели ни один не пригласил ну не замуж, но хотя бы к себе пожить? Пусть даже на время, все лучше, чем постоянно слышать брань приемных отца с матерью.
Сучка нам в дочки досталась!
Участковый Арсений поморщился.
Вы бы так не поносили свою дочку-то, вполголоса произнес он. Вернетсякак ей тут будет жить?
И он показал глазами на соседей, которые суетились возле своих покореженных машин и, конечно, слышали каждое слово родителей Ани.
А все и так знают, каково нам с нашей доченькой жилось! Весь дом в курсе ее похождений. Пробы на ней негде было ставить! Уж в тюрьму бы ее хоть посадили за тунеядство! Так нет же, отменили такую статью! Чем они думали там, интересно мне знать? Теперь кто хочешь может не работать!
Арсений пожал плечами:
Насчет законодательных инициативэто не ко мне. Давайте лучше разбираться с вашим заявлением. Значит, вы утверждаете, что вас обокрали?
Эта фраза мгновенно вернула боевой настрой родителям Ани.
Так и есть! Обокрали!
Все ценные вещи из дома вынесли. Что похуже оставили, что получше забрали. Фарфор старинный, от бабушек достался, шелковые скатерти с вышивкой, дед из Германии привез, кружевные занавескиеще прабабка их у известной кружевницы заказывала, ручная работа, ценности нынче немыслимой.
Что-нибудь еще?
Сколько угодно! воскликнули родители в один голос и стали с упоением перечислять: Бронза! Серебро! Хрусталь! Да не советский и не чешский, а еще с дореволюционных времен. Картины! Книги! Снова обращу внимание, что не современные книжонки, которые никому и даром не нужны, а старинные солидные фолианты в кожаных переплетах. Прижизненное издание Льва Толстого, первый том с его личным автографом.
Ого!
В голосе участкового послышалось уважение. Да и сама Серафима прибалдела от перечня богатств, которыми обладали эти двое. Он в трусах-семейках, она в костюме с рынка. А дома антиквариатакак в музее. Какие-то подпольные миллионеры! А так ведь посмотришь на них и не скажешь, что у этих двоих найдется чем заплатить за булку хлеба в магазине.
Кроме того, пропала коллекция марок.
Как? ахнула тетка, схватившись за левую грудь. И коллекция тоже?
Да, Лушенька, и коллекция тоже, мрачно ответил ее муж.
Что за коллекция? поинтересовался участковый. Ценная?
Еще бы не ценная! Мы ничего пустяшного в доме не держали! высокомерно ответила ему женщина. Анна одна лишь никчемная. А коллекцию эту уже пять поколений в моей семье собирали. И три поколения в семье у мужа.
Я что-то тут не понял. Три или пять?
Изначально было две коллекцииодна моя, вторая у моего мужа, у Гоши. Но вскоре после того, как мы с ним поженились, то объединили эти две коллекции в одну.
Теперь понятно, кивнул Арсений. А вот у моего отца тоже было несколько альбомов с марками. Но когда мама попыталась оценить их, то оказалось, что большинство марок не имеет ровным счетом никакой ценности.
У нас все иначе! высокомерно произнесла Лукерья и подтянула слегка сползшие с ее полных бедер брюки. У нас коллекция стоит не один миллион!
Не один? А сколько?
На данный момент только ее стоимость приближается к трем миллионам.
Ничего себе! Неплохая такая коллекция. И говорите, еще много ценных вещей пропала?
Участковый проявлял к этому делу все больший и больший интерес. И Фима его понимала. Одно делоискать загулявшую девицу, и совсем другое, искать девицу, умыкнувшую у своих приемных родителей кругленькую сумму ценностей.
Позвольте, спохватился Арсений, а почему вы считаете, что именно ваша дочь причастна к краже из вашей квартиры?
Так я же рассказывала, когда вы меня перебили. Когда замок в двери щелкнул, то нам это показалось странным. Кинулись к двери, стали стучать и кричать Анне, чтобы открыла.
Сначала-то мы думали, что дверь сама как-то захлопнулась, хотя и не вполне понимали, как такое могло приключиться. А потом дошло до нас: дверь на ключ закрывается, сама захлопнуться не могла. Не иначе как снаружи нас кто-то запер. А кто это мог быть, если в квартире, кроме нас и Ани, никого не было?
Она это! Ясное дело, нас заперла, а сама со своими сообщниками ящики вниз и перетаскала!
Мы хоть и заперты были, а мужские голоса слышали.
Сообщники нашей дочурки в квартире орудовали!
Когда мы из комнаты выскочили, то сразу поняли, что нас обокрал человек, хорошо разбирающийся в том, что имело ценность в наших коробках, а что нет! Только Анька знала, в каких ящиках упаковано то, что стоило особенно дорого, а в каких ящиках у нас были сложены вещи попроще. Те, что попроще, остались стоять. А те, что были более ценными, и особенно те, которые было легко унести, те исчезли!
Фиме почему-то вспомнился многострадальные ковер, дважды побывавшей в уличных лужах, и она спросила:
Скажите, а пропавший у вас ковер тоже был какой-то особенный?
Ей показалось, что этот вопрос смутил родителей Анны, они даже переглянулись между собой.
Но потом Лукерья все же ответила:
Обычный ковер. В магазине мы его купили во время путешествия в Иран.
Но он дорого стоил?
Ручная работа. Шерсть. Несколько тысяч долларов за него отдали.
Но по сравнению с остальными вещами он стоил не так уж дорого? И нести его было тяжело.
Да, весил он немало, признался владелец ковра. Я в свое время, пока его на себе к нам наверх допер, с меня семь потов сошло. На каждой ступеньке отдыхал. От лавки до гостиницы мне его посыльные из магазина доставили. Из гостиницы в аэропорт кто-то из рабочих помогал загрузить и выгрузить. До такси мы его на тележке докатили. С тележки в багажник таксист загрузил. А вот наверх по лестнице мне его самому тащить пришлось. Не думал я, что он такой тяжелый.
Как же вы его один доперли? Он же огромный.
Так он свернут был в восемь раз. Тючок совсем небольшой был, но тяжелый, зараза.
Тючок? Разве ковер не в рулон был свернут?
Ковер ручной работы именно тем и отличается от изделия машинного производства, что его можно свернуть хоть в рулон, хоть в тючок. Ковер машинного производства только в рулон.
А когда вы приготовили ковер к переезду, вы его свернули как?
Разумеется, сложили в тючок.
Но тот ковер, который запихнули в машину воры, был свернут в рулон. И он был толстый. Только сейчас Фима поняла, что ее насторожило в том ковре. Он был каким-то слишком толстым посредине и несуразно узким спереди и сзади.
Такое впечатление, что в ковер было что-то завернуто, задумчиво пробормотала Фима. Что-то или кто-то!
О чем ты говоришь?
Может быть, ваша дочь и не помогала ворам красть ваше имущество. Может быть, она случайно открыла им дверь, а они ворвались в квартиру, вас заперли, а ее они похитили вместе с вашими ценностями! Завернули в ковер и вынесли из квартиры. Вам требование о выкупе еще не поступало?
Отец семейства побагровел так, что сравнялся по цвету с костюмом своей супруги. Он часто-часто задышал, хватаясь то за горло, то за грудь, словно рвущиеся изнутри слова застряли где-то посредине пути наружу, и теперь мужчине отчаянно не хватало воздуха.
Да чтоб я прохрипел он. За Аньку кому-нибудь хоть копейку отдал! Не дождетесь! Вот вам!
И он скрутил из пальцев тугую фигу, которую и сунул под нос почему-то именно Фиме. Но она не обиделась. Видимо, накипело у мужика. Достала его доченька и ее выкрутасы.