Я сжал на ее груди ладонь, и она задрожала от наслаждения:
- О, как хорошо!и снова, склонившись надо мной, стала возбуждать меня языком, а потом встала на четвереньки, а я вошел сзади.
После этого мы снова улеглись на траву, и Таня меня обняла:
- Прости, любимый, я совсем тебя замучила! Я же говорила, что с каждым разом это все лучше. Я хочу тебя все время, но я научусь сдерживаться, вот увидишь! Это у меня только вначале, наверное, потому что я осталась жива. И как я раньше могла жить без тебя?
Так мы и уснули на траве в объятиях друг друга, а проснулся я оттого, что почувствовал, как Таня меня целует. Я обнял ее, и она, лежа на мне, стала меня гладить и ласкать, и мы снова занялись сексом, а потом, наконец, пошли в дом. Уже наступали сумерки.
- Прости, милый, я снова не удержалась!сказала Таня.
- Хочешь есть?улыбнулся я.
- Да.
* * *
Мы помылись под душем, оделись и вышли из дома. Пройдя несколько улиц, мы подошли к маленькому скромному ресторанчику. Усевшись за столик, я подозвал официанта и заказал ужин.
Когда первый голод был утолен, я стал осматриваться по сторонам, и вдруг молодая женщина, сидевшая за несколько столиков от нас, показалась мне знакомой. Я внимательно смотрел на нее, когда она внезапно повернула голову, и, увидев ее лицо, я вздрогнул, как от удара. Взяв Таню за руку, я наклонился к ее уху и прошептал:
- Смотри, вон слева от тебя сидит женщина, одна за столиком.
Таня посмотрела на нее. Та сидела с бокалом вина и, казалось, ни на кого не обращала внимания, уйдя в свои мысли.
- Кто это? Ты ее знаешь?
- Да, Танюша. Это Роза. Помнишь, я тебе говорил?
Таня побледнела:
- Как это может быть?! Ведь она умерла!
- И, тем не менее, это она, никакого сомнения. Пожалуйста, подойди к ней и попроси пересесть к нам
Таня кивнула, встала и направилась к столику, за которым сидела загадочная особа, подсела к ней и заговорила о чем-то. Спустя несколько минут они обе встали и направились ко мне, а я специально низко опустил голову, скрыв лицо в тени и сделав вид, что занят едой. Когда они сели за столик, я, наконец, поднял голову и в упор посмотрел на эту женщину. Она подняла на меня глаза, ее смуглое лицо побелело, и она задохнулась, не в силах сказать ни слова, а только смотрела на меня широко раскрытыми черными глазами. Татьяна положила свою руку на мою и погладила, успокаивая, так мы и сидели несколько минут, глядя друг на друга.
- Роза - наконец, пробормотал я, не отрывая от нее глаз, и сжимая руку Тани.Может быть, ты голодна? Заказать тебе что-нибудь?
Она, тоже глядя на меня, кивнула. Я подозвал официанта и попросил принести еще один ужин и вино, а мы следующие пять минут сидели, глядя друг на друга, и молчали. Я сжимал руку Тани, ее рука дрожала. Наконец, я притянул ее к себе и обнял, и она облегченно вздохнула, положив голову мне на плечо. Роза улыбнулась.
Тут перед ней, наконец, поставили тарелки, я разлил вино и поднял бокал:
- Роза, это моя жена, Таня. Про тебя она все знает, я ей рассказывал. За встречу!и мы выпили, а потом Роза занялась едой. Ела она с жадностью, как видно, сильно проголодавшись. Приглядываясь к ней внимательно, я пришел к выводу, что она выглядит все на те же двадцать пять лет.
Роза ела так, как будто голодала несколько дней, а я все присматривался к ней. Она мало изменилась, только лицо ее осунулось и побледнело. Она была в стареньком, но аккуратном коричневом платье, на шее висели стеклянные бусы из черных граненых бусинок. Наконец, она отложила вилку и посмотрела на меня.
- Роза, если у тебя нет никаких срочных дел, пойдем к нам, переночуешь у нас?
- Спасибо, Андрей, я не возражаю, но что думает Таня?
- Я думаю, как Андрюша. Пойдем к нам, я буду рада!
Роза вздохнула с явным облегчением и улыбнулась. Я рассчитался за ужин, дав официанту бумажку в пять кредов, а когда он стал искать в кармане передника сдачу, встал и похлопал его по плечу, он поклонился, расплывшись в улыбке и любезно отодвинул дамам стулья, когда они вставали. Мы вышли на улицу, я обнял Таню правой рукой за плечи, а Роза взяла меня под руку слева, и мы пошли домой.
* * *
Когда мы добрались до дома и я открыл калитку, Таня взяла Розу за руку и прошла вперед, а я захлопнул калитку и вошел вслед за ними. Включив свет и разувшись в прихожей, мы прошли в комнату и уселись в креслаРоза в одно кресло, а мы с Танейв другое, она села ко мне на колени и я ее обнял.
- Рассказывай, Роза!попросил я.Как случилось, что ты осталась в живых, что ты оказалась здесь, что ты совсем не изменилась? Таня знает, как мы с тобой расстались десять лет назад, а для меня все остальноетакая же загадка, как и для нее. Но, может быть, вначале Таня расскажет тебе, как мы с ней познакомились, и что между нами было? А, Танюша?
- Ладно, я расскажу,она помолчала.Меня выбрали по жребию в этом году. Я знала, что меня ждет, и была готова к смерти. Но, когда ко мне пришел Андрюша Ты же знаешь, какой он Во мне все перевернулось. Я была даже рада, что меня казнит он. Мы познакомились и подружились. Я была девственницей, а с ним стала женщиной, и полюбила его больше всего на свете. И вот, он предложил мне самую страшную казньподвесить меня за груди и вспороть живот А я только обрадовалась, что потом, когда я буду умирать, он будет рядом. Он подвесил меня, мы занимались с ним сексом, и это было так чудесно! Я даже не чувствовала боли А потом он вспорол мне живот и положил умирать на кушетку. То есть, это я думала, что умру И я заснула, сама не знаю, как. А когда проснулась, оказалось, что живот у меня цел, мы все спасены, и он сказал, что этомоя заслуга. А что я такого сделала? Только полюбила Андрюшу и готова была умереть И теперь мымуж и жена, и живем в его доме. А потом встретили тебя, он был так же поражен этим, как ятем, что осталась в живых. Он рассказывал мне, как тебя казнил, и как плакал над твоим телом, когда ты умерла, он ведь тогда был еще совсем мальчишкой
Роза помолчала, глядя на нас.
- Да, теперь мне кое-что становится понятнее Я отлично помню, как Андрей пришел ко мне в камеру. Я ужасно боялась, но, когда увидела его, мне стало вдруг так спокойно И я, когда узнала, что это его первая казнь Он оказался мальчиком, а я знала многих мужчин, но замужем не была и близких родственников у меня не было. Я поняла, что ему еще хуже, чем мне, и сделала все, чтобы он Ну, я научила его, что должен делать мужчина с женщиной, нам обоим было так чудесно! Ни с кем из тех, с кем я была раньше в жизни, я не чувствовала себя так свободно, и никто не доставлял мне такого удовольствия. Ведь ты сама, Таня, знаешь, как с ним хорошо. Ты была рада, что он вспорет тебе живот, лишь бы это был он А я сама себя казнила, лишь бы ему было легче Я помню, как он мне связал руки, помог встать на скамеечку, надел на шею шнурок и подтянул его. Потом он меня поцеловал, мы попрощались, я шагнула со скамеечки и повисла. Мне сильно сдавило шею, было очень больно, но тотчас стало хорошо, боль исчезла, и я как будто уснула. А когда проснулась, обнаружила, что лежу на траве в лесу, совершенно голая. Я пощупала шеюникакой боли не было и никакого следа от шнурка. Я решила, что я на том свете, села, огляделась и увидела, что рядом лежит моя одежда. В кармане были документы. Паспорт, как я потом выяснила, был продлен по текущий год. Я оделась, вышла из леса и пришла в город. И только там, посмотрев даты на афишах и в газетах, поняла, что прошло столько лет. У меня в кошельке оказалось немного денег, я сняла на ночь номер в гостинице подешевле, а утром рассчиталась и ушла. Прошла по нескольким адресам, и оказалось, что никого из тех, кого я знала, уже нет. Я зашла в ресторан, немножко перекусиладенег было мало, сидела и думала, как мне дальше быть. И тутвы. Я сразу узнала Андрея, хотя он сильно изменился, стал совсем взрослым. Впрочем, он и тогда казался намного старше, чем был. Вот и вся история. Я думаю, все дело в вас с Таней. Когда вы спасли этот мир, демоны вернули сюда живыми тех, кого он казнил. Я так вам благодарна за это! Хотя ума не приложу, что мне теперь делать. У меня никого не осталось, нет работы, и нет никаких средств к существованию. Но я что-нибудь придумаю
Мы помолчали. Она, конечно, была правамир изменился за десять лет. А я думал о том, что будет, если в мир вернутся все, кого я казнил Я их помнил, их лица, как живые, вставали передо мной, я вспоминал все обстоятельства их смерти и то, что делаля ни разу никого из них не обидел, я старался, чтобы им было легче умирать, просто выполнял свой долг палача. И, насколько мне помнилось, никто из них не уходил ожесточенным.