- Милая, я сейчас вколол кинжал тебе в живот.
- Да, я чувствую. Это совсем не так уж больно.
Выступило несколько капель крови.
- Вот сейчас я вспарываю тебе живот, продвигаю кинжал выше и глубже.
Я продвинул кинжал вглубь, почувствовал, как он проколол брюшину (Таня вздрогнула) и повел его вверх, разрезая переднюю брюшную стенку, стараясь не зацепить внутренности. Таня, закусив губу, висела на крючках неподвижно, только ее живот слегка вздрагивал. По пути я рассек пупок, Таня негромко охнула, это было, наверное, очень больно, но она не раскрыла глаз, а когда пупок был разрезан, кинжал пошел выше, а боль уменьшилась, она даже чуть-чуть улыбнулась и облегченно вздохнула. Я довел разрез до верха живота, закончив его сантиметров на десять выше пупка.
Потом я отложил кинжал, взял из чемоданчика липкую ленту и стянул разрез на животе, чтобы он не расходился. Крови почти не быломне удалось провести разрез точно по белой линии передней брюшной стенки, а там совсем мало сосудов. Только разрезанный пупок немного кровил.
- Вот и все, милая. Теперь я тебя сниму и положу на кушеткуумирать.
- Как хорошо, любимый, и было совсем не так уж больно!прошептала она.Я боялась, что будет гораздо хуже.
* * *
Я обнял ее и поцеловал, а потом перерезал ремень, стягивающий ее руки и, покрутив лебедку, спустил ее ноги на пол. Она пошатнулась, я поддержал ее за плечи и выдернул крючки из ее грудей.
- Как ты, милая?
- Мне хорошо. Мне почти не больно, и я еще не умираю. Побуду еще чуть-чуть рядом с тобой, - ответила она, не открывая глаз и улыбаясь.
- Замечательно!
Я взял из чемоданчика безигольный инъектор и коснулся ее руки. Инъектор сработал бесшумно, и она ничего не почувствовала. Потом я обнял ее за спину, она закинула мне на шею руку, а я другой рукой подхватил ее под коленки и отнес на кушетку, а уложив, поцеловал, и она меня обняла, все так же с закрытыми глазами.
- Любимый, я ни о чем не жалею, только жаль расставаться с тобой. Я так тебя люблю!
- Мы не расстанемся. Отдыхай пока.
- А скоро я умру? И как это будет?
- Я не знаю. Мы подождем, я буду рядом А если тебе будет очень тяжело умирать, я что-нибудь сделаю.
- Да, милый, кинжалом в сердце. И поцелуешь крепко-крепко!И она опять улыбнулась.Я постараюсь пожить подольше, чтобы еще побыть с тобой. И знаешь, милый, что я тебе скажу? Ты ведь мог бы просто вскрыть мне вену на ноге Или в паху И я бы уснула, почти без боли.
- Милая, что же ты раньше мне не сказала?
Она улыбнулась:
- Это было бы совсем не интересно
По-прежнему не открывая глаз, Таня нашла мою руку и прижала к груди, а я опять ее поцеловал, сидя рядом на кушетке. Она лежала тихо-тихо, не шевелясь, а я нагнулся и стал целовать ее грудь, слизывая капельки крови, текущей из ранок, которые оставили крючки. Она улыбалась и гладила мои волосы. Постепенно ее дыхание становилось ровнеепрепарат действовал, она засыпала, так и не открыв глаза.
Когда она уснула, я взял чемоданчик первой помощи, раскрыл его рядом на стуле и достал оттуда баллончик спрея. Убрав липкую ленту на животе, я слегка развел пальцами левой руки разрез и побрызгал спреем внутрь вскрытой брюшной полости. Эта жидкость, которой не знала современная медицина, устраняла любую возможность инфицирования, обеспечивала рассасывание крови в брюшной полости и снимала воспаление.
Потом я достал из чемоданчика небольшой блестящий цилиндрик. Приложив его к разрезу на животе и сводя края вместе одной рукой, я другой вел цилиндрик по животу вниз, и разрез исчезал, сменяясь едва заметной розовой полоской. Особое внимание я уделил разрезанному пупку, постаравшись полностью восстановить его форму. Все это были технологии, которые предоставили в мое распоряжение демоны, они же научили, как их использовать.
Потом я коснулся цилиндриком ранок на грудях Тани, и они тоже исчезли почти без следа. Не забыл я и разрез, который она сама сделала себе на животе, пробуя кинжал. Затем я достал из чемоданчика тюбик с регенерирующим гелем и смазал оставшиеся от ран едва заметные розовые шрамы.
После этого я тихонько встал, подошел к двери и постучал.
- Что вам угодно?тотчас спросил дежурный.
- Прошел второй вариант.
- Я очень рад неужели правда?
- Да. Ждите. Она спит.
- Есть!
Я вернулся к Тане, но не стал ее тревожить, а взял стул и сел рядом. Она спала, лежа неподвижно, только ритмично поднималась от дыхания грудь, да подрагивала жилка на шее, а я смотрел на нее и радовался, видя эту спасенную от смерти красоту. Я сидел и думал, как нам будет хорошо вместе, когда она проснется и я ей все расскажу, как она будет рада Из забытья меня вывел едва слышный звук шагов в комнате. Я поднял головурядом стоял демон. Он был, как обычно, в синем закрытом комбинезоне и высоких шнурованных ботинках. Лицо его, как и всегда, было скрыто радужной дымкой.
- Ну, что же, Андрей, все условия выполнены, ваша служба окончена. Желаю вам с Татьяной счастья, а мы оставляем ваш мир. Вот ваш документ, - он протянул мне, достав из кармана, листок тонкого материала, похожего на бумагу, но светящегося радужным сиянием, рука его была затянута в перчатку.Прощайте!он повернулся, подошел к стене и исчез.
Я держал в руках напечатанное на неизвестном светящемся материале свидетельство, в двух экземплярах, которое удостоверяло, что мы с Татьяной отнынепочетные граждане этого мира, свободного от власти демонов, имеем свой дом и пожизненный доход, можем жить как хотим и заниматься чем угодно, по своему выбору, и никто не вправе нам помешать, но все обязаны исполнять любые наши требования. Ежегодные казни женщин отменяются, но демоны по-прежнему будут наблюдать за нашим миром и за соблюдением условий данного свидетельства, а при их нарушении виновные будут уничтожены. Свидетельство не подлежит уничтожению, повреждению, похищению или передаче кому бы то ни было, а при утере должно быть немедленно возвращено владельцу.
* * *
Я вернулся к Тане и снова сел рядом. Не знаю, сколько я просидел так, грезя наяву, когда она, наконец, пошевелилась. Глаза ее широко раскрылись, и она взглянула на меня.
- Любимый! Ты здесь, со мной! Какое счастье! А мне снилось, что мы с тобой живем вместе, как муж и жена, я о тебе забочусь, а тыобо мне! И каждый день мы занимались любовью Но, оказывается, я еще здесь, с тобой. Я долго спала? Почему я еще не умерла?
- Милая, помнишь твой сон? Я пришел и разбудил тебя, ты не умрешь. Вот пощупай, - я взял ее руку и положил ей на живот.
Она провела рукой, вначале несмело, а потом более уверенно, присела на кушетке и посмотрела на свой живот:
- Милый, ты меня не казнил! Почему?! Теперь этот мир погибнет Скорее, дай сюда кинжал и помоги мне, я сама себя убью, может, еще не поздно, я успею!
- Танюша, это не нужно, ты будешь жить, и я тоже, смотри!и я показал ей Свидетельство на светящейся радужной бумаге.
По мере того, как она читала, голубые глаза ее делались все больше и больше, и, наконец, она взглянула на меня:
- Андрюша, как это возможно?! Сколько веков все было так, как было Почему теперь?..
- Благодаря тебе, Танечка. Это ты такая. Бесстрашная. Ты спасла этот мир.
- Милый, это ты сделал меня такой! Ты не уйдешь от меня?
- Никогда!
- Хороший мой, любимый! Что же теперь с нами будет?
- Полежи, милая, я тебя немного подлечил, отдыхай.
Она гладила мои руки, прижимая их к своей груди, а потом притянула меня к себе и поцеловала.
- Андрюша, любимый!
Я еще раз смазал следы на ее груди и животе заживляющим гелем, а потом погладил ее волосы. Она обвила руками мою шею и снова притянула меня к себе:
- Любимый!
- Ну-ну, уже все! Тебе было очень больно, когда я резал тебе живот?
- Какие пустяки! Я согласилась бы, чтобы ты меня выпотрошил, вытянул наружу все кишки из живота, только бы побыть с тобой лишнюю минутку! Как я расплачусь за то, что ты для меня сделал? Ты меня спас!
- А я? Как я расплачусь с тобой, Танюша, любимая? За то, что ты позволила вспороть тебе живот, за то, что ты терпела боль? Это ты спасла меня!
- Милый, я знаю хороший способмы просто будем любить друг друга, правда?
* * *
Я прежде всего подошел к двери, вызвал дежурного, показал ему Свидетельство и сказал, что мы пока останемся здесь, а дежурные пусть меняются, как обычно, и заказал для нас обед на двоих. Дежурный почтительно выслушал и удалился без возражений.