Что еще остается?
Кончилась жизнь, вот что понимал Кили, бредя по направлению к реке по знакомой с детства улице. Руки и ноги совсем окоченели, зубы выбивали дробь, тело сводило судорогой. Вот и всё, вот и всё вот так и замерзают, оказывается, и жалко, что я не пьяный, был бы пьяный, было бы не так больно. Даже дышать больно, и шарф уже совсем не греет; тот самый шарф, с собачками и кошками, который вязала сорок лет назад мама
А что шарф?
Одно название на самом деле. Ветхий, истрепанные, латанный-перелатанный сто раз, и остатки узора только с одной стороны сохранились. Две кошки, да три собачки, от грязи уже почти неразличимые. Там и шарфа, считай, не осталось, только огрызки какие-то, но эти огрызки были дороги, потому что к ним прикасались когда-то мамины руки. Даже лица ее в памяти уже нет, а остался только мешочек в кармане жилета, да эти огрызки шарфа.
Ну и ладно.
Какая теперь разница?
Под мостом было действительно немного теплее; Кили пробрался в дальнюю часть, поближе к толстенным, обмотанным стекловатой и изоляцией трубам. Забился в щель между ними, чтобы грело с двух сторон. С трудом селживот мешалкак-то сумел подтянуть коченеющие ноги. Подержал руки на теплом боку трубы, перемотал шарф, в несколько слоев закрывая шею. Посмотрел на реку, неразличимую в темноте, снял очки, сунул в карман. Больше не пригодятся.
Хорошо бы побыстрее, подумалось ему. Впрочем, всё равно. Голова кружится, и хочется спать. И вроде уже не так холодно. Трубы греют? Наверное. И живот вроде немножко успокоился. Вот посижу тут, в тепле, подремлю, а потом, глядишь, и лето настанет как говорили раньше? Доживем до тепла, всё и образуется.
Доживем
* * *
Вот забился, сука, первый «водолаз», младше званием, махнул рукой куда-то в сторону. Два раза крюк кидал, сползает.
А ну, Витьк, попробуй еще разок, приказал старший.
Посветите голову пригнул, соскальзывает.
Ну хоть как зацепи, блин! разозлился старший. Думай, давай, молодой! Не идет за челюсть, так ты а ну дай сюда!
Может, завтра по свету вытащим?
Чего ты по свету вытащишь? Он окоченеет и смерзнется весь, как потащишь оттуда? Щель узкая. Коммунальщики тебе спасибо не скажут. С гнильем потом возиться охота? Или объяснять, что нам неудобно было, поэтому у нас падаль до весны в трубах застряла у всех на виду? Кидай, давай, чего стоишь?!
С десятой попытки крюк-тройка всё-таки зацепился. Подналегли на веревку, потащили. Что-то хрустнуло, но явно не шея и не челюсть.
В подмышку попал, отдуваясь, сообщил старший, светя фонариком на тело. Вот обмотался-то, падла! Где только раздобыл барахла
Обыскивать будем? деловито спросил молодой.
Обыыыскивать? протянул старший. Ну, обыскивай, коль не шутишь. Много всего найдешь, точно говорю. Цепку железную на шее, да вшей в пальте. Ищи, чего встал-то?
Я раздумал, молодой стушевался.
Правильно раздумал, похвалил старший. Значит, так. Учись, пока я живой. Это полукровный, видишь? К таким на выстрел не подходи, и никогда не трогай. Потому что у них не только ихнии болезни бывают, но и наши все. А у тебя дочка маленькая дома. А у него брюхо вон какоекумекаешь, из-за чего?
Больной, что ли? опасливо спросил молодой.
Нет, блин, здоровый, вишь, покупаться на речку пришел, заржал старший. Ясное дело, что больной. И дохлый. Но этот хоть без той заразы, башку давить не будем.
То есть яйца нет, что ли?
В башке-то? Нету. Вишь, как глаза глубоко запали? Значит, нормально. У которых яйцо, у тех всех глаза навыкате. И даже не закрываются совсем. Закроет вроде, а между веками полоска. Сечешь?
Даже у мертвых?
Ну а то. И у мертвых тоже. Этот просто старый. Со срока сошел, выперли, он и замерз. Обычное дело. Ладно, давай в кузов кинем, и поехали. Холодно сегодня, вот ночка, а!
В утилизацию? уточнил молодой.
Смеешься? Ну на хрен. Хоть десяток наберется, тогда свезут. Или мы свезем. На двор сзади кинем, и вся недолга. С остальными полежит. Погода холодная, чем им сделается.
А собаки не погрызут?
Так перестреляли вчера еще собак-то, хохотнул старший. Тютя ты, Витька. Всё веселье проспал. Там такое было ща расскажу, оборжешься.
2. Четыре тайны
Эри, близко не походи! Стой там! Говорю, стой там, где пол белого цвета.
Почему?
Потому что это может быть опасно! рявкнул Скрипач. Ит, завел?
Глаза разуй так, смени, я переодеться.
Ит, кто это, и что с ним? с ужасом в голосе спросила Эри, отступая в белую зону. И откуда ты его взял?
Кто? Понятия не имею. Что? Сейчас будем разбираться. А взял Ит уже натягивал хирургичку, поэтому говорить ему было не очень удобно. Там было что-то типа участка милиции. И двор. В одном углу двора лежали застреленные собаки, в другомшесть трупов. Этот оказался живым.
И Ит занялся любимым делом, язвительно произнес Саб, который до этого момента молча стоял в двери.
Каким любимым делом? не поняла Эри.
Приволок пада
Если ты произнесешь слово «падаль», я тебе разобью рожу, и не посмотрю на то, что ты сильнее, пообещал Ит. Рыжий, что?
Пока держу, иди давай. Тут черти что Саб, ты помог бы, что ли? Скрипач поднял голову. Хоть одежду срежь.
Саб страдальчески возвел глаза к потолку. Видно было, что он возмущен, но пока что сдерживаетсяи вовсе не из-за итского обещания.
Ладно, хорошо, проворчал он. Переоденусь только.
Тогда резче, проворчал Скрипач. Во дырка какая оригинальная чем его так, интересно?
Крюком, как я понял. Этому еще повезло, его волокли за подмышку, Ит сейчас помогал Скрипачу ставить систему, параллельно заводя первые анализаторы.
А других? с подозрением спросил Скрипач.
А других за нижнюю челюсть. Ладно, про это потом расскажу. Сейчас не время. Саб, ты где там?
Уже здесь, проворчал Саб.
Второй раз прошу, помоги раздеть. Не видишь, что ли, мы заняты? Скрипач явно разозлился. Не стой столбом!
А почему у него живот такой? Эри, невзирая на запрет, подошла поближе.
Асцит, ответил рыжий. Скопление жидкости.
Из-за чего это?
Сейчас будем разбираться. Или сердце, или печень, Ит пожал плечами.
Или селезенка. Или вирус группы Косера. Или всё сразу, галантно подсказал Саб.
Да, или так, подтвердил Скрипач. А ты прав. Всё сразу и есть. Только это не Косер. Это гепатит. Видишь?
Чего? Саб ту же перестал ерничать. Какой гепатит у рауф?
Примерно такой же, как туберкулез, Ит поднял голову. Эри, я тебе что сказал? Отойди! Тебе потом лечиться охота? И вообще, иди лучше в рубку, понаблюдай оттуда. Целее будешь.
Да ничего со мной не случится, ответила Эри, правда, особенной уверенности в ее голосе не ощущалось.
Давай не будем проверять, попросил Ит. Посиди час там, пожалуйста. Потом, если захочешь, оденешь хирургичку, и придешь. Хорошо?
Ит, потом трепаться будешь. Вторую мишень бери, я по первой. Саб, смотри анализы, Скрипач, видимо, решил поруководить. По двум градациям смотри. Тут, кажется, всё еще интереснее, чем мы думали
* * *
это даже не полный набор. Это два полных набора в одной, так сказать, таре, Скрипач сидел в кресле, и спешно допивал вторую чашку холодного чая.
В смысле «два полных набора»? Рыжий, расскажи нормально, попросила Эри. Шилд, лежавший на спинке ее кресла, поднял голову, и подозрительно посмотрел на Скрипача.
Ох не получится нормально. В общем, этот товарищ в некотором смысле похож на нас с Итом, Скрипач нахмурился. Он он тоже принадлежит к двум расам одновременно. У него чуть больше от рауф, чем у нас, но по антропометрии, а так
Так он онкак вы? удивилась Эри.
Скрипач кивнул.
Примерно, как мы, согласился он. Не могу пока что сказать больше, потому что сам еще не разобрался.
Но он выживет? требовательно спросила девушка.
Не знаю, Скрипач встал. Сделаем всё, что сумеем. Если короткоорганизм изношенный, куча хронических болячек, сильно запущенных, перспективы не очень. Себя ты до нашей встречи хорошо помнишь?