Ну это, кхм, пожалуй, было бы излишне. А учитывая некоторые обстоятельства, я имею в виду, что тебя нет в мире живых, это было бы немного хлопотным занятием.
Зевсу никогда не мешали такие мелочи, почему должны помешать мне? Для любви хватит и сна. Подумай, таких, как наши дети, еще не видел мир!
Пожалуй, лучше пусть и не увидит. Благодарю за лестное предложение, но мои запросы куда проще, мне хватит и этого маленького романтического ужина, хотя еды тут нет
А нам нужна еда? Это лишь сон.
Это тоже фигура речи. Ты всегда был такимпонимаешь все буквально. Как ты правил странами, полководец? рассмеялась волшебница.
Я их завоевывал, правили другие, а я отправлялся завоевывать следующие. Достаточно собрать талантливых людей и не мешать им работать, вот и весь секрет.
Но еще, не дурно бы наметить общие направления, иначе, талантливые люди могут увлечься, заметила Сана.
Конечно, но направление нам дала история и ошибки прочих правителей. Как известно Византия под твоим руководством немого облажалась, усердствуя в насаждении своей веры соседям, читая об этом, я понял, надо оставлять людям то, во что они верят. Не вера должна связывать государство, а люди его населяющие.
Я рада, что на моих ошибках учатся даже отъявленные завоеватели.
В устах мудрой девочки завоеватель, звучит как оскорбление, буркнул Рейнхард.
Я бы сказала, в двадцатом веке быть завоевателем, это оскорбить себя самому.
Двадцатый веквек войн, еще более ужасных, чем девятнадцатый, возразил генерал.
Конечно, если таким как ты дать ядерное оружие, ответила Сана.
Я понял, что был не прав, а это оружие слишком страшное, чтобы использовать в войне, поэтому я хочу все изменить.
Как остановится война, если все пойдет по-другому? На этот раз, ты сам ее остановишь? Написать приказы и пустить себе пулюэто довольно удобно, не так ли?
Я все равно должен умереть, изрек полководец.
Ты мог бы властвовать над половиной света, если бы устранил Гитлера и занял его место, проговорила Сана, изучая его лицо.
Я не хочу ничем править. Я устал. В той жизни мне уже все надоело и войны и государства, и особенно сраные правители. Я никогда не хотел быть одним из них, я генерал, я полководец, я солдат.
Хорошо, кивнула Сана. А Гитлер?
Пристрелить его, было не лучшим решением. Кто я, чтобы вершить суд над человеком? Даже Создатель не осуществляет этот суд, только сам человек может осудить себя, поняв, что сделал, а я лишил Гитлера такой приятной возможности. Это было неправильно. Я должен посадить его под замок и заставить подумать.
Наконец какие-то здравые мысли, дорогой мой, Рейнхард, продолжай, я слушаю, это интересней, чем предложение наградить меня детьми.
Это была фигура речи, девочка, ты все принимаешь буквально, вернул он ей шутку.
Почему ты сказал Саше, что я могу тебя спасти? спросила девушка.
А кто может спасти меня в мире, где есть Сана Серебрякова?
Ну, например, ты сам. Мы оба знаем, что ты такое и частью каких сил являешься. На мой взгляд, ты довольно забавная проекция и личность, но что ж, видимо мой мир в начале двадцатого века был достаточно дик для того, чтобы родился такой человек и, вероятно, такой и правда был нужен. Это тоже вопрос, зачем все исправлять, если то, что случилось органично легло в наш исторический процесс? Но все-таки, главный вопроспочему тебя должна спасать я, а не ты, и твои высшие надличности?
Потому что этот мир твой, Сана Серебрякова, ты в нем вершительница судеб, развел руками Рейнхард, с улыбкой.
По-моему, когда ты творил все свои великие и страшные дела, ты не знал о моем существовании, и тебе не было до этого дела.
Генерал усмехнулся:
А была ли ты, Сана, когда я творил свои дела? Или ты появилась позже и создала свою инкарнацию в том временном промежутке уже потом? Постфактум?
Может быть. Но я не стала бы тебя останавливать. Это не моя задача.
А какая твоя задача, Сана Серебрякова? Ты знаешь? Или полагаешь, что знаешь?
Я существую, этим исчерпывается моя задача. Я живу, я развиваюсь, я постигаю мир. Я не меняю его.
А я меняю, и подчас неправильно. Ответ на твой первый вопрос таков. Что я совершил ошибку в Санкт-Петербурге. Первоначально я не придал этому значения. Да, ядерное оружие оказалось ужасным, но это война, а я солдатзачем оружие, если не убивать им врагов? Чем я и занимался. Но что-то меня беспокоило с самого начала, я обдумывал это и стал понимать, что нужно было избрать другой путь, зачем все случилось именно так? Нужно ли это мне? Нужно ли пятнать подобным все мое существо? Та глобальная сила, проекцией которой в этот мир я являюсь, решила, что это слишком.
Так это было не твое решение, а той сверхсущности? уточнила Сана.
А что есть я? Сана Серебрякова? Что есть ты? Да, мы некие самостоятельные личности, но в то же время, мы часть других наших инкарнаций в других веках, в других мирах, и мы нечто большее, чем обычный человек. Обычный человек не осознает себя в других мирах и жизнях, Сана, а я осознаю и чувствую эту связь. Я Рейнхард Шрёдер, но я и что-то большее, чем он. И это что-то решило, что Рейнхард Шрёдер должен измениться и принять другое решение. Люди Санкт-Петербурга не должны быть уничтожены мной.
Но ты бы хотел уничтожить город, констатировала Сана.
Да, но не таким способом. Я бы мог сжечь его, как Москву, но зачем жечь людей, и тем более убивать их этим ужасным радиоактивным излучением? Когда я делал это, я не знал, что это такое, а когда сделал, я ужаснулся.
Но при жизни, тебя это не очень беспокоило.
Меня это беспокоило всегда, но я не меняю решений и не скулю о содеянном Таким я был. Но сейчас все изменилось. Я уже многое поменял и хочу, чтобы изменения стали настоящим. Новым будущим для всех, кто в него поверит.
А Москва? поинтересовалась Сана.
Москва сожженатак и останется. Москву я сожгу в любом из миров. Оставьте мне мой маленький каприз.
Сана проговорила:
Что ж, теперь я понимаю, почему наше прошлое столь вариативно и не устойчиво. Потому что ты все меняешь и силишься исправить, перекроить, чтобы мир забыл о твоих преступлениях, и чтобы самих преступлений никогда не свершалось! Так зачем тебе я, Рейнхард, если сила, стоящая за тобой так велика, что уже переделала этот мир совершенно незаметно для всех в нем проживающих, включая меня?
Ты бы заметила, что что-то поменялось, если бы не прыгала из одной вероятности в другую, божественная малышка. Ты много играла с собой и своими возможностями, совсем не замечая, что творится вокруг.
Оставим меня и мои увлечения, речь о тебе.
Ты нужна мне, потому что Рейнхард Шрёдер все лишь человек. Он еще не понял то решение, которое уже созрело в нашей общей сверхсушности. Он должен измениться и в тот роковой день, в литовском лесу, принять другое решение. Сам. Он должен понять, какую страшную ответственность он водружает на свою душу. Ты понимаешь меня? Тогда все изменится по-настоящему. Тогда этот груз, наконец, спадет со всех меня, во всех мирах. Пока этого не случилось, то и нового прошлого пока как бы нет, и я не стою перед тобой, такой посветлевший. А кто здесь лучше всего перевоспитывает заблудших? Ты живешь в этом мире, ты Сана Серебрякова, и ты можешь явиться к Рейнхарду Шрёдеру, сказать ему, что он ошибается, и показать, что будет, если он выберет не тот путь.
Что ж, я понимаю тебя, старший братец, кивнула Сана. Я сделаю, как ты просишь. Мне это ничего не стоит, и как мы знаем, все мы часть одного целого. Развивая части, я развиваю целое, не так ли?
Все так, смазливая малышка.
Но почему ты не явился ко мне раньше и не сказал это? Почему ты возюкался сам, неизвестно сколько веков, а потом использовал желание Саши менять этот мир к лучшему, чтобы втянуть, наконец, меня в эту историю и исправить прошлое? Причем тут вообще Саша?
А кто он? Ты думаешь, что знаешь?
Я уже ни в чем не уверена. Я новая ветвь того сверхсознания, что продило тебя, а он, вторая новая ветвь, связанная со мной.
Он может быть так же велик, как ты или я, когда научится. Ты нашла его, подтолкнула и раскрыла ему двери. Теперь он учится проходить сквозь них, а я для него возможность раскрыть еще одну дверь. Он нужен мне, я нужен ему, а ты нужна нам обоим, чтобы совершить это изменение.