Почему же ты настаиваешь на помощи такому человеку? поинтересовалась Сана.
Ну История о нем всегда писала непоследовательно. Как будто историки никогда не знали восхищаться им, или ужасаться.
Так и есть, согласилась Сана.
Саша пожал плечами:
Он не кажется таким уж абсолютным злом. Ведь перед тем, как сжечь Москву, он уведомил российское командование о своих намерениях, порекомендовал эвакуацию, и терпеливо дождался, когда последний грузовик покинет город. После Петербурга, он как будто изменился, и стал более критичным к своим действиям. Кроме того, многие страны Северной Африки, после его завоевания и игр в цивилизатора, вполне с теплотой о нем вспоминают, и обязаны ему собственной государственностью, полезными реформами и экономическим подъемом после войны. Однако, Саночка, я далек от чувств обожания к этому типчику. Он нарушил все мыслимые правила войны, применив ядерное оружие против мирных жителей, и, если бы выжил, был бы судим за свои преступления.
Так почему ты собираешься помочь ему? спросила Сана.
Черт, потому что он хочет все изменить. Я тоже, ответил Саша.
А какое решение, по-твоему, он хочет изменить? Что сделать по-другому?
Откуда я знаю? Он что-то не догадался пояснить. Но был уверен, что именно ты поможешь ему в этом.
Сана посмотрела на Реддинг, проговорив:
Рейнхард Шрёдер, хочет изменить решение применить урановую бомбу в Санкт-Петербурге. Это действительно ужаснуло его, хотя поначалу он считал, что у него не было выбора. Но сейчас, кажется, он что-то осознал. Понял, что мог бы поступить по-другому и тогда, все, может быть, сложилось бы иначе.
Так ты что-то нашла в Лондоне? спросил Саша.
Ты был прав, в Зоне Лондонского Взрыва происходит процесс пробоя иной вероятности в нашу реальность. И началось это, судя по всему, недавно. Хотелось бы мне знать, почему вас с Лаурой потянуло туда. Какие причинно-следственные связи этим руководили?
Ха, спроси, что полегче.
Скажи-ка, Саша, насколько в тебе сильно желание что-то изменить в этом мире? Как давно это у тебя появилось?
Саша покосился на нее:
Да вот как с тобой начал проводить много времени, так и появилось. О чем это ты? Я здесь вообще сбоку. Я не рвусь спасать мир, тем более, раз это невозможно.
Не невозможно. Бессмысленно.
Да-да. Но я вижу, какие-то силы вокруг, что можно что-то сделать. Вот ты тут слоняешьсябогиня со сверхспособностями, еще зубастый монстр, а в мире есть проблемы, есть аномалия. Почему бы не свести одно с другим?
Сана над чем-то забавлялась, разглядывая его.
И ты свел одно с другим? спросила она, с улыбкой.
Лаура просто предложила туда слетать, вот и слетали. Я не рассчитывал на тот результат, который получился. Откуда там взялся этот мужик? Он что, типа призрака, привязанного к замку? Так ему тогда надо быть в развалинах Санкт-Петербурга, а не в Лондоне. Какого черта он там забыл?
Он не призрак, он жил другие жизни после этого. Почему Лондон? Я полагаю, потому что там, в силу описанных мною ранее причин, ткань реальности истончена, и он винил себя за то, что мог предотвратить это, но не смог. А Петербург в нем не было стольких жертв, нет того ореола и слишком много туристов.
Демон заверял, что не Шрёдер сделал аномалию, это так? уточнил Саша.
Он не создавал аномалию, он ее использовал. Ему хватило ума, пытаться спроецировать вероятность другого исхода через этот разрыв в наш мир.
Но у мужика получается, вероятность прорывается.
Сана посмотрела на него:
Получается. Но это все светопредставления и фокусы. Я бы тоже могла создать где-нибудь аномалию, если бы мне того очень захотелось. Я не вижу в этом никакого смысла. Ни Лондон, ни Санкт-Петербург не восстанут вновь, история не перепишется.
А вдруг? Что там прорывается Саночка? Надо ему помочь.
Блин, Москва и Лондон еще куда ни шло, но на фиг нам сдался Санкт-Петербург? Как и Рейнхарду, он мне никогда не нравился.
Что? Ты же не видела этот город!
Видела, в другой реальности. Промозглое серое место, плюнуть некуда одни дворцы, и климат дурацкий. Бррр. Да и без Москвы как-то тоже вроде неплохо.
Сана не капризничай. Что ты переживаешь, Москве появляться негде, на ее месте построили несколько других городов, и всех это устраивает, а Санкт-Петербург по первый этаж в болоте, кому он теперь сдался?
О да, дедушка Петр знал, где строить города, усмехнулась Сана. Она поднялась со скамейки и протянула ему руку:Пошли, посмотрим на Рейнхарда, как он принял это фатальное решение.
А? Каким образом? удивился Саша.
Отправимся в прошлое, пожала плечами волшебница.
В смыслеотправимся в прошлое? Ты что, хочешь окончательно убить во мне физика? Ты же сама говорила, что нельзя отправится в прошлое! Обсмеяла беднягу Ричарда! Как?
Успокойся Саша, мы отправимся не в настоящее прошлое во плоти, а в его слепок, оставшийся в пространстве Всего Сущего. Это как запись на пленке. Так же как мы были в твоих прошлых жизнях. Мы ничего не сможем там поменять, это будет как сон, только и всего.
Саша поднялся, проворчав:
Ладно, пошли, поглядим на твою любовь, хотя за последние сутки количество будоражащих событий превысило все нормы.
Это будет лишь небольшая прогулка в прошлое, вот и все, улыбнулась ему Сана, беря за руку. И прошептала, глядя в глаза:А теперь, давай подумаем о Берлине. Итак, лето, сорок первый год, накануне объявления войны России
Глава 9. Рейнхард Шрёдер
Это походило на то, как будто он заснул и видел сон. Он стоял в странном месте, затянутым туманом. Сана возникла рядом в каком-то архаичном платье в мелкий красный горошек стиля Америки пятидесятых. Ну, по крайней мере, так Саше показалось. Впрочем, оно ей шло. Ей всегда все шло, тем более во сне.
И где Берлин? Что-то не походит, проворчал Саша, озираясь.
Терпение, я пытаюсь сфокусировать твое сознание, это не так-то просто.
Туман поплыл, сменяясь солнечным днем, а из расплывчатого облака выскочила телега, груженная фруктами, чуть его не задавив. Отскакивая, он наткнулся на какого-то немецкого солдата в характерной каске с не менее характерным автоматом. Тот недружелюбно оттолкнул его, выкрикнув:
Держите дистанцию, не напирайте.
Сана выросла рядом с ним, глядя, как вокруг проступают красивые трехэтажные дома, облицованные камнем, с кадками цветов на окнах. Яркое голубое небо, мостовая под ногами, улица полная людей. Какие-то лотки, торговец яблоками.
Что текстурки подгружаются? пробурчал Саша.
Ты упираешься, но синхронизация пошла, пояснила Сана.
Саша обратил внимание, что многие девушки на улице, гуляющие под ручку с парнями в черной и бежевой форме или осматривающие лотки в одиночку, одеты как-то похоже на Сану.
Так ты нарядилась по моде тех лет? догадался Саша. А я думал, ты просто изображаешь официантку из американской местечковой кафешки пятидесятых.
Ну, у меня чуть больше вкуса, чем у этих немецких девиц. А твоя ассоциация не случайна, ведь во время Второй мировой ты проживал в Америке в районе Мэриленда, и был ремонтником.
Да, я помню, что последние века я сплошь какие-то стрёмные личности.
Ни на что другое тебя до сих пор не хватало. Студент-физик было большим достижением. Впрочем, не наговаривай на ремонтника, он был хорошим человеком и стремился помогать людям. Но не отвлекайся, а то нас сейчас начнет бросать по разным локациям. Итак, мы в Берлине, как раз в тот день, когда в город из Африки прибывает Рейнхард Шрёдер.
Все опять стало преобразовываться, людей на улице становилось все больше, продавец яблок куда-то исчез, впрочем, как и другие лотки. И вот Саша обнаружил себя стоящим в ликующей толпе, прямо напротив того самого солдата, на которого налетел пять минут назад. Тот поглядывал все так же недружелюбно, как будто помнил его.
Не лезь под колеса генералу, сообщил он веско.
Да я как-то не собирался, мужик, расслабься, успокоил его Саша.
Он оглядел себя и увидел, что в отличии от Саны одет не по последней моде. А в джинсы и футболку с изображением здорового гамбургера на груди. Однако ни солдат с автоматом, ни люди вокруг, кажется, не обращали внимание.