Не пугай меня какой-то рекой. Ты же знаешь, что это я её создал, мужчина издал неприятный хриплый смех, который окончился продолжительным кашлем. Но это нисколько не попало во внимание рыцарей или самого незнакомца. Это заметил только Артур.
Ну и что? Потонешь в собственном творениикак настоящий художник! И никто о тебе не вспомнит.
Если меня забудут, вас будет ожидать повторение этой затяжной истории. Новый «тёмный» маг, новые разрушения, хаос и смерть И он может не пожелать уходить на несколько тысяч лет, просто чтобы дать вам второй шанс! сиплый восклик оказался таким громким, что окончательно посадил голос мужчины. Конфликт заглушился сам собой.
Никто не собирался лечить раны колдуна. Ему связали руки, проверили карманы и закутки одежд. Взглянули на глубокие порезы, запечатлевшие следы лезвия даже на кости (после этой картины Артур предпочёл отвернуться к своему псу). Но никто не предложил помощь. Только сказали, что «раны действительно смертельно глубокие», привязали к седлу Тавеана Ликгона и двинулись в путь. Поехали, совершенно игнорируя обессиленного и хромого узника, чей внешний вид громко молил о пощаде. Но его рот открылся, только чтобы вздохнуть.
Всю недолгую дорогу Артур осматривался вокруг. Особое внимание привлекли лошади, уж очень напоминаюшие единорогов (помимо рога они имели ослиные хвосты), и мрачный незнакомец. Юноша глядел на его сутулую спину, сокрытую под рваным балахоном. Смотрел, как безымянный колдун, неспособный переступить через свою гордость или упёртость, ковылял, спотыкался о каждый камень и выпирающий корень, но продолжал молчать, будто его ничто не беспокоит. Плечи ходили ходуном, вторя лошадиному ритму, а голова всё больше и больше клонилась к земле. Раны давали о себе знать, и даже такой могущественный, по словам рыцарей, чародей не мог противиться ужасной боли, от которой бы умерло любое смертное создание. А вокруг дымилась аура тёмная, пугающая, совершенно чужая. Дышать сделалось тяжко, как если бы пришлось тащить в гору несколько тонн железа, и руки слабели с каждым ударом копыта оземь. Артур нашёл это странным, если не подозрительным, но никто кроме него этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил. В любом случае, происходило что-то нехорошее: об этом явственно твердил чёрно-красный дым, шедший из-под полов балахона. И лошади стали идти медленнее, и глаза их остекленели, однако рыцари продолжали стучать по мягким бокам, вынуждая их идти дальше. Воздух полнился горечью и слабым запахом плесени. Если бы в желудке Артура не бушевала голодная больего бы наверняка стошнило от образовавшегося смрада. Дышалось труднее прежнего, и так неохотно, что лёгкие освобождались, едва получив минимальную дозу воздуха. Лицо скривилось от отвращения, и оно же пробило наружу мысли, гудевшие в головах остальных попутчиков:
Боже мой, да сделайте уже что-нибудь с его ногами! Разве вы не видите, что он хочет отравить нас этим противным дымом?!
После громкого выкрика лошади остановились. Рыцари обернулись на зачинщика. Младший показался несколько удивлённым, а старшийТавеан Ликгонвыглядел разозлённо и раздосадованно. Его уши опустились, слегка подёргиваясь от гнева, и выглядели в этот момент не мило, а пугающе. Ну а заключённый не стал обращать на возникшую ситуацию никакого внимания. Артуру только почудилось, что он хмыкнул, хотя рыцари ничего такого не слышали. И это молчаливое стояние на месте прервал младший. Он достал из пришитой к седлу сумки немного бинтов, спрыгнул с лошади и приказал колдуну сесть. Тот покорно послушался, явно не могущий противиться боли, и даже закатал порванные серые штаны, дабы лечение прошло удобнее. Бинты явно обладали какими-то чарами: стоило обвязать их вокруг ран, и те начали затягиваться прямо на глазах! Поразительное свойство.
Артур помог рыцарю забраться обратно в седло. Надышавшись странным чёрно-красным дымом, юноша выглядел несколько болезненно, но продолжал улыбаться и следить за дорогой. Вскоре, на его лбу выступил пот. Потом на шее, на руках (из-за чего пришлось снять перчатки) и, как следствие, по всему телу. Но он продолжал ехать, не жалуясь и не подтормаживая. Артуру стало не по себе от этой картины. Поэтому, придерживая Мерлина одной рукой, он проверил температуру всадника и чуть не обжёгся. Настолько холодной оказалась его кожа! Это не сулило рыцарю ничего хорошего, и он прекрасно знал это. Но, даже несмотря на это, упорно ехал вперёд и глядел на мир с добродушной улыбкой. Артур почувствовал гордость за то, что в этом новом мире существуют столь мужественные люди!
Очень скоро показалась дорога. На самом деле, если бы не эти двое, юноша бы никогда не нашёл выход из леса, называемого (опять же, по разъяснению слабеющего рыцаря) чащей Алги́рэйн. Но теперь они шли по неплохой дороге, выделанной камнем, и кони цокали так гулко и мягко, что Артур благоговел над этим звоном и наслаждался каждой секундой, которая дарила ему это чувство. И продолжалось это достаточно долго, пока их небольшая кавалькада не подъехала к столице, о которой упоминал уже знакомый мужчина.
Рубера. Артур узнал, что иногда её называют «утробой цивилизации», ибо раньше на её месте стоял самый первый город, просуществовавший свыше пяти тысяч лет! Но драконы уничтожили этот прекрасный памятник развитию, и на месте обломков новое поколение основало лучший город, культурную столицу главного государстваРуберу. Серебряный город, принявший в себя и нищих, и богатых. И здесь же во время праздников живёт вся королевская семья! В том самом серебряном замкеАлги́рисин А́лгин, что гордо возвышается над всем городом. Его сверкающие шпили поражают чистейшим блеском, а стены переливаются в лучах проснувшегося солнца подобно волнам. Но если приглядеться поближе, красота дворца постепенно становится какой-то неестественной и отталкивающей. Вероятно, потому что ей предшествуют несколько, как это здесь называется, городских ярусов: нижний (и самый нищий, к которому медленно подъезжали рыцари); срединный, чьи дома радуют глаз уютом и красотой улиц; величественныйполный интриг, двоемыслия и расфуфыренных домов с их искусственной привлекательностью; и, конечно же, господскийо нём и говорить не нужно. И все ярусы, помимо нижнего, огорожены невысокой, но благонадёжной стеной из камней и мрамора. А перед ней, по бокам от города, раскидывается большая-большая деревня, прерываемая лишь полями. Молодой рыцарь пояснил, что эта часть города появилась несколько столетий назад, когда люди начали массово мигрировать туда, «где кормят получше». Из-за этого Их Величества король и королева Бельтайны, правящие в те годы, потерпели небольшое поражениеновоприбывшие люди не сумели найти себе места в городе, чья жизнь движется гораздо быстрее и громче, нежели сельские будни. В итоге, появился нижний ярус, «приют для нищих и путешественников», как его называют сами жители столицы. Он не плох, разделён на две части и две деревниЭ́зро-ан-Па́йва и Та́йшо-ан-Хайц, а жители этих деревень ведут обоюдовыгодную кампанию. Однипоставляют животные продукты и часть урожая, другиеменяют на него шкуры диких зверей, мясо и всякие находки. И только ночью улицы этих двух деревень могут источать опасность, ведь плащ мрака легко скрывает под собой любые преступления
На этом моменте вводная лекция оборвалась самым пренеприятнейшим образом. Рыцарь, что так усердно объяснял незнакомому человеку основы, которые позволят ему выжить в городе, совершенно обессилел. Он и до этого подрёмывал, и пот тёк с него всё больше и больше, но сейчас, когда поднявшееся солнце нагрело доспех, ему стало совсем невмоготу. Покосившись на один бок, он чуть не свалился с коня. Артур вовремя подхватил его и усадил обратно. И это повторилось снова. Но в итоге, когда граница столицы была буквально в минуте езды верхом, утомлённый рыцарь упал на шею своего скакуна. Не двигался. Не издал ни звука. Казалось, даже не дышал
У вас осталось совсем мало временипоказался из мыслей загадочный преступник в чёрных одеждах. Если не отведёте его к лекарюготовьте костёр. Его не спасти.
Зачем вы говорите такие вещи? Артур нахмурился, глядя на скрюченного арестанта, и постарался расшевелить милого рыцаря. Но тот нисколько не двинулся. Будто действительно умер.