Томас снисходительно похлопал брата по плечу, барон де ла Тристе кивнул на прощание. Всё ушли. Они с отцом наедине, во второй раз в жизни. В первый раз было, когда Людвиг сказал, что хочет служить в Огненной кавалерии. Тогда отец недоверчиво хмыкнул, но отнёсся к просьбе серьёзно и нанял учителя фехтования. А уже через месяц требовал результата.
Хотя нет, был ещё один случай. Людвиг рыбачил у маленького озера в дворцовом парке и попался отцу на глаза. Отец не рассердился, а показал, как правильно закидывать удочку. И даже не заругался, когда сын так ничего и не поймал.
Тот бой должен был закончиться иначе, герцог умел говорить громко и чётко, чтобы все его слышали, умел и произносить речи перед армией. Но в узком кругу он всегда говорил очень тихо. Хвалённая Огненная кавалерия сбежала, а следом за ними остальная армия.
Он уселся за стол.
Там погиб мой сын. Я долго оплакивал его, когда остался один. Но меня утешало, что он сложил голову в бою, как настоящий рыцарь. Я гордился им, он медленно отпил из серебряного кубка. Но у меня нет привилегии горевать, и я готовился к новым сражениям. И вот, мне приходит письмо от другого сына, что, оказывается, Людвиг не погиб в бою, он живой. Возвращается к тебе. Радуйся, отец.
Герцог взял в руки перо и посмотрел на лист бумаги перед собой.
Сын не пал смертью храбрых, а сбежал. Забился в нору и жил в ней, как крыса. А потом, когда сполна прочувствовал жизнь дезертира и труса, решил вернуться. Радуйся. Твой сын жив.
Я
Отец швырнул в него кубок. Тяжёлая посудина со звоном отлетела от кирасы, залив лицо. На губах остался вкус дорогого вина.
Не смей открывать рот при мне, даже покраснев от бешенства, отец не повысил голоса. Ты всегда был трусом и редкостным болваном. Лучше бы ты погиб. Я надеялся, что ты вырастешь мужчиной. Но увы.
Как в детстве, когда он отчитывал при любом промахе. А когда Людвиг изворачивался, чтобы сделать хоть что-то, за что папа будет им гордиться, становилось ещё хуже. Герцог взял перо и вписал что-то в лист, исписанный ровными строчками. Солнце светило сквозь шатёр, бумага казалась красной, и чернила отсвечивали кровью.
Людвиг стоял перед столом с горевшим лицом. Когда-то ледяной тон отца едва не доводил до слёз, но сейчас чувствовалось только разочарование. Для чего он вернулся? Он много раз глядел в лицо смерти, убил стольких, что не мог сосчитать. Зачем он вернулся? Чтобы стоять тут, как ребёнок, пытаясь не плакать? Всё зря. Надо было остаться с Ханной, можно было уехать куда угодно, стать тем, кем хочешь. А он пришёл назад, ведомый мнимым чувством долга. Всё напрасно.
На твоё счастье, ты Лидси, ни один палач не посмеет тебя тронуть.
Отец свернул письмо, запечатал сургучом и приложил перстень Людвига.
Этот городкрепкий орешек. Завтра отряд Форлорн Хоуп пойдёт в бой, чтобы отбить ворота. Они выполнят миссию и станут героями. Или умрут и станут героями. Кровь смывает позор. Ты идёшь с ними.
Он бросил печатку на стол и позвонил в колокольчик. В шатёр заглянул гвардеец.
Отнеси список капитану Маркасу Каннану, приказал герцог. И проводи этого добровольца.
* * *
Форлорн Хоуп? Эйнар задумался. На старом это вроде безнадёжное дело или пропавшая надежда. Что это значит?
Отряд смертников, Людвиг вздохнул. Вот чем я думал, скажи мне, Эйни? Он меня даже не выслушал. Зря я вернулся. Ты же говорил, что не надо возвращаться. Столько раз. Всё через жопу, как всегда.
Он снял колечко с пальца и прижал к себе. Кто-то из новых соратников заметил золотой блеск, но Эйнар положил руку на топор. Получилось красноречиво, больше никто не смотрел в их сторону.
Эта часть лагеря огорожена и сильно напоминает тюрьму. Многие воины без оружия и прикованы друг к другу, а за ними надзирает стража. Но что странно, не все выглядят как заключённые, тут полно рыцарей и наёмников. Гвардеец, который привёл Людвига в это место, далеко не отходил. Следит, чтобы парень не сбежал, очевидно.
Знаешь, что хуже всего? Я тебе столько наобещал. Но не смогу сдержать слово.
Виги, я с тобой не из-за денег вожусь.
Я тебе дом обещал.
Я и забыл, Эйнар хмыкнул. Если честно, я тогда не из-за дома согласился. Всё равно некуда было идти.
А я вот пришёл куда хотел. Но не знаю, хотел ли я этого на самом деле? Но теперь уже поздно. Прощай, старина, и спасибо за всё. Извини, что так вышло.
Не извиняйся.
Эйнар посмотрел на новых соратников.
И что тут одни преступники? Здесь и рыцари есть.
Многие идут добровольно. Если рота смерти победит, тех, кто выживет, засыпят наградами. Для младших сыновей дворян это земли и титулы, для остальных богатства.
Щедро.
Нет. Почти все погибают.
Ну, мы с тобой протянем, я уверен.
Людвиг поднял голову.
Не дури. Тебе не надо завтра идти в бой. Мать твою, нордер, вали отсюда! Это вообще не твоя война!
Неужели ты думаешь, что я тебя оставлю?
Да какого Вечного, Эйн! вскричал рыцарь. Сейчас пойду к командиру, скажу, чтобы гнал тебя пинками под жопу! Уходи!
Чего ссоримся, ребятки? к ним подошёл толстяк в пластинчатой броне и в шляпе с пушистыми перьями. Не можете до завтра потерпеть, что ли? Всё равно мы все сдохнем. Кто из вас Людвиг Лидси? он посмотрел в мятый свиток.
Я.
Поссорился с папашей? Бывает. Я капитан Маркас Каннан, временный и единственный командир Форлорн Хоуп. У нас хорошая компания, разве нет? Тут дезертиры, насильники, убийцы, дезертиры, мародёры и прочие висельники, в основном дезертиры. А ещё наёмники, которые ждут тройной оплаты, и всякие благородные сыночки. Почему золотая молодёжь вроде тебя мнит себя бессмертной? Лезут за девками и славой, а получат пулю и гангрену. И дезертиры, я говорил? Просто их больше всего. Ещё и ты на мою голову, с каким-то мутным типом. Ты в списке? Если нет, то вали отсюда на хрен.
Его там нет, заявил Людвиг.
Я там есть, сказал Эйнар. Вот, видишь? он ткнул пальцем в бумагу, наугад.
Не тыкай! Чего ты мне чешешь? Ты не сэр Эдмунд Вайзен, он вчера сдох от кровавого поноса.
Я его призрак. Впиши меня куда-нибудь.
Капитан вздохнул, но достал свинцовый стержень.
Как звать?
Эйнар Айварсон.
Нордер, что ли?
Угу.
Каннан осторожно вписал имя кривыми буквами.
Поздравляю, ты покойник. Поминки можешь отмечать уже сегодня.
Эйн, ты чокнутый идиот, Людвиг помотал головой. Ты же мог уйти.
И оставить тебя? Ну уж нет.
Ты кретин, рыцарь сплюнул и посмотрел на капитана. Раз уж мы вместе какие силы обороняют стены?
Местное ополчение из цеховиков. Ещё армия фюрста, но это херня, недобитки, мы их пару недель назад в поле раскатали. Но есть большая проблемагород нанял две дюжины боденских стрелков.
Две дюжины? Всего?
Целых две дюжины! Твой папаша их недооценил, и мы уже в третий раз захлёбываемся кровью! Ты знаешь, какие у них пушки?
Капитан поднял руку.
Они не делают бум, потом перезаряжают до вечера. Этот боденский гомик зажимает крючок, а его пушка делает бум бум бум бум
А есть и быстрее, рядом с ними остановился усатый мужчина в кожаной куртке поверх кольчуги. Некоторые стреляют так, будто Каннан пердит с гороха. Хорошо хоть, сука, что и вполовину не так смертоносно.
Заткнись, буркнул капитан.
Мы знаем, что такое скорострельные пушки и патроны, сказал Эйнар. Они же у них не бесконечные.
Каннан и усатый переглянулись и хмыкнули.
В том то и дело, что почти бесконечные, сука, сказал усатый. В городе несколько цехов производят порох, алхимики варят гремучую ртуть и ещё какое-то говно, а мастера крутят патроны. А всё потому, что мы долго ждали помощи от сраных Детей сраного Левиафана. Вот дождались, теперь весь город делает патроны для двух дюжин гомиков.
Усатый протянул руку Людвигу.
Эквит Мюррей, лейтенант сапёрной роты. Хотя из всей роты я последний.
Какой ты эквит? Каннан заржал. Псина безродная.
А ты-то чего себя рыцарем называешь, свинья толстожопая? Ублюдочные аниссары больше похоже на рыцарей, чем мрази из Альбы вроде тебя, сука.
Оба засмеялись.
Я командующий артиллерией! рявкнул капитан.