Но что-то пошло не так? Людвиг отпил вино и зевнул. Разговоры о политике всегда клонят его в сон.
Мнение Алека на этот счёт не спрашивали. Он не лез в политику, игрался в солдатиков, ему давали рабов, титулы, разрешали выступать на арене. В общем, предоставлен сам себе. Злобный ребёнок и марионетка в руках Совета. Никто не обращал на него внимания.
Один из жирных бойцов упал на песок, но, похоже, от усталости. Второй сидел рядом и тяжело дышал, держась за грудь. Публика недовольно гудела и бросала на арену всякий мусор. Наконец, оба бойца поднялись и продолжили то, что они считали схваткой.
И вот тут Алек показал, что все ошибались насчёт него. Он знает в лицо всех солдат в крепости, а может и во всей армии. Он запросто с ними разговаривает и шутит, а они его полюбили. У консула есть право назначать офицеров, и он им пользуется. Уже после начала переговоров Стоун понял, что все младшие командиры и легионеры преданы Алеку.
Всё так плохо?
Да. Генерал хотел отправить небольшой корпус и пушки для помощи в осаде, но Алек запретил, и солдаты отказались выполнять приказ Совета. Все легионы подчиняются только консулу, вопрос времени, когда он уничтожит высших офицеров и назначит своих. Ещё у него оказалось много друзей в гильдии механиков, ведь его друзья получают редкие ресурсы без очереди. Поэтому Алек так зависим от поставок из Акиры. И вот, наши войска осадили Глазторн, но без пушек взять его не смогут, а о союзе никто больше не помышляет. Стоуну пока ещё подчиняются преторианцы, а это серьёзная сила. Гвардейцы удерживают внутренний форт, а люди Алека внешний. Они все пленники друг друга. А мы с тобой сидим прямо в центре, глубоко-глубоко в жопе.
Толстые бойцы каким-то чудом стояли на ногах. У одного по руке бежала кровь. Другой дышал так тяжело, будто вот-вот умрёт.
Интриги Наследников слишком запутанные, а жизнь в них не стоит ничего, продолжил Лео. Тут везде шпионы, а многие присматриваются и к тебе. И я не знаю, что от тебя нужно Младшему и остальным. Будь осторожен. Мы так близко от дома, и так далеко.
Сплетничаете, дамочки? Близнец вошла в ложу и села в кресло консула.
Рады видеть вас, госпожа, сказал Лео поднимаясь.
Ну и как дела у наших союзников? Глазторн ещё не взят?
В осаде. Без пушек всё затянется.
Да, я помню. Генерал Стоун обещал вам артиллерию, но не учёл, что у нашего любимого Алека есть своё мнение. Кстати, Людвиг же, да? Людвиг, а ты видел его фокус?
Ну он что-то начал показывать
Значит, не видел. Такое не забывается. Но этот понравится тебе больше.
Один из толстяков ранил другого, неопасно, но тот грохнулся в песок, скривился и умер. Кажется, не выдержало сердце. Победителя закидали мусором. Чемпиона увели под разочарованные крики толпы, мертвеца утащили, а на арену вышел сам Алек, держа в правой руке длинный узкий меч с закрытым эфесом и чёрным клинком, а в другой кинжал для парирования. Трибуны, где зрителей с начала состязания уже прибавилось, радостно кричали.
Господин консул умеет вести себя перед аудиторией, сказал Лео, хлопая в ладоши.
Маленький Левиафан обходил арену по периметру, приветствуя всех с улыбкой, похожей на искреннюю.
А вот его соперник вам понравится, Белль ухмыльнулась. Особенно Людвигу.
Кто это? он вскочил с кресла. Кто будет драться?
Мне кажется, ты его знаешь.
Людвиг подбежал к окну. У Эйнара в бою не будет и шанса. Надо было умолять об освобождении получше. Но нет, мольбы бы не помогли. Но могло помочь нечто другое. Кое-что очень важное, из-за чего могущественные люди стали бы ещё сильнее. Ради обладания забытым знанием Маленький Левиафан смог бы
Солдаты вывели человека на арену. Людвиг выдохнул с облегчением, за что его тут же укусила совесть.
Ну и как вам его соперник?
Это слуга, который вчера пролил вино. Он что, убьёт его из-за этого?
Слуга? Белль поднялась и подошла к окну. Какого чёрта?
Её лицо исказилось от удивления, но скоро вернулось обычное издевательское выражение.
Значит, слуга, Близнец поморщилась. Ну, мальчик легко не отделается.
Рыжеволосый паренёк держал меч как дубину. Слуга вообще не умеет драться.
Алек его убьёт? спросил Людвиг.
Ещё бы, Белль уселась в кресло. Причём жестоко. И он не рискует, он никогда не играет честно.
Консул приближался к слуге. Есть ли право осуждать Алека за убийство? Скорее всего, нет, Людвиг сам прикончил достаточно. А если он сделает то, о чём думает, то может погубить ещё больше жизней. А то и целый мир.
Алек уклонялся от корявых ударов, не забывая раскланиваться толпе. Увороты показательно небрежные. У консула странная техника, основанная на скорости, а не на правильных движениях и точных ударах. При таких пируэтах быстро устанешь, но Алек выглядел свежим. Порой он двигался так быстро, что Людвиг с трудом мог заметить движение. Что-то здесь не так. Но в этом месте труп Старого мира ещё бьётся в агонии и здесь не обошлось без забытой магии.
Слуга продолжал махать оружием, на стекле ложи видно потное лицо, искажённое от страха и отчаяния. Алек веселился и, наконец, перешёл в наступление.
Лёгкие уколы и царапины, болезненные, но неопасные, лишь выматывающие. Консул давно мог прикончить соперника, но пока издевается, наносит удары не чтобы ослабить, а чтобы причинить боль.
Алек любит такое зрелище, сказала Белль. Она больше не улыбалась.
Ещё один удар, на этот раз нешуточный. Слуга выронил меч и зажал рану на животе. Слишком большую. Лео позеленел.
Я выйду, с вашего позволения, он выбежал за дверь.
Близнец смотрела на арену, как зачарованная. Людвиг тоже не отводил глаза. Как с такой раной парень ещё жив? Маленький Левиафан склонился над слугой с кинжалом в руке.
У него какой-то фетиш на языки, Белль отвернулась и выпила вино прямо из бутылки.
Толпа, радостно кричавшая в начале боя, больше не шумела. Слышались только удары клинков по плоти. Легионеры, привычные ко всему, не отворачивались. Иногда раздавались крики парня. Людвиг посмотрел себе на руки и помолился про себя, чтобы рыжеволосый юноша умер и больше не страдал. Наконец, всё закончилось. Зрители захлопали в ладоши.
Чтобы не говорили про Бешеного Быка, сказала Белль. По сравнению с моим братцем он просто чудаковатый старик.
Она ушла и Людвиг остался один. Он что, собирается отдать чудовищу ключ от Старого Мира?
* * *
Эйнар ждал, что за ним вот-вот придут. Когда тюремщики открыли клетку и вошли внутрь, то в груди всё сдавило. Но они забрали только провинившегося слугу. Мужество покинуло несчастного Адама, он так вцепился в решётку, что его отрывали от неё четверо надзирателей.
Сломаем пальцы?
Нет, господин разгневается.
После нескольких ударов в бок юнец расслабил хватку и его унесли. А Эйнар почувствовал мерзкую радость, что пришли не за ним, и чувство стыда за это. Но они придут. Сегодня, завтра, через месяц или через двадцать лет. Но не очень хочется сидеть в клетке так долго.
К вечеру все опять всполошились. Пришёл человек в древней самоходной броне, возвышающийся над тюремщиками почти на голову. На верхушке зеркального шлема торчали чёрные перья.
Нужны люди для работы, сказал гигант. Пару залов надо расчистить, засыпало. Открой решётку, я сам выберу.
Стражники переглянулись, но впустили его внутрь. Заключённые убирались с пути здоровяка, чтобы он кого-нибудь не растоптал массивными стальными подошвами. Зеркальное забрало шлема стало прозрачным, показывая лицо, вполне обычное, только с такими тонкими бровями, будто их и не было.
Ты, безбровый ткнул заключённого палкой с металлическим кончиком. Ты, ты, ты, палка дотронулась до плеча Эйнара и его ударила искра.
Этого варвара нельзя брать! сказал надзиратель, стоящий у входа.
Можно, ответил другой, старший, судя по самому толстому и наглому лицу.
Безбровый вышел, тюремщики вывели выбранных им заключённых, даже никого не ударив. Вели всю компанию куда-то вниз, ещё глубже, чем тюрьма. Казнь? Тогда зачем врут про работы? Эйнар шёл за ними и чувствовал, как подгибаются ноги. Только не здесь, не в этом месте. Будто для этого существуют хорошие места.