У входа на стадион клубится народ. Футбол сегодня.
Парень резко свернул направо. Здесь улочка не такая людная. Справаздание спортзала, примыкающего к стадиону, слевадомики, за которыми чуть вдали виднеется подъемный кран. Новостройка.
Через год наша семья получит там новенькую квартиру, ядовито пахнущую линолеумом и алебастром. И мы переедем на «Дачи», распрощавшись с бандитской «Матюхой». Вообще, «Дачи» и «Матюха»районы-союзники. У нас напряженное перемирие. Дружим против «Стрелки» и «Майданов».
Да-да! У нас есть свой «майдан» на Корабельной стороне. Площадь вокруг клуба "Корабел". А обитатели близлежащего района«Майданы». У нас четыре «боевых» района в городе. «Боевых»потому что чужаков туда не пускают. Бьют, по возможности.
Есть «мирные» районы«Камыши», «Летчики», «Дергачи», «Абрикосовка» и так далее. Там ходить можно с относительной безопасностью. Подрастают «Остряки»достаточно злобный в будущем район, который уничтожит «Матюху». Точнееассимилирует. Но на данном этапе мы «держим шишку». Вместе с «Дачами», по которым сейчас шикарно вышагивает стриженный в кепке.
«Улица Костомаровская», вспоминаю я. В дальнем конце спортзалаотдельный вход и пристройка. Тамсекция дзю-до, где я занимался Где я буду заниматься года через три. Парень как раз в это пристройку и сворачивает. Останавливается в дверях, озирается, натыкается глазами на мою фигуру и замирает. Потом исчезает в дверном проеме.
Приехали! Ну и что дальше, Пинкертон? Планировку в секции я знаю, конечно. Но ведь отсветишь! Если уже не отсветил. Стою возле окон спортзала и делаю вид, что наблюдаю за девчонками-акробатками, прыгающими по дорожке. Здесь многие стоят, поэтому мое присутствие не подозрительно. Но сейчас на пустынной улице я один. Все любители спорта на футболе.
Вот даже интересноспециально сделали такие низкие окна, чтобы народ глазел на спортсменов, или случайно? Ведь в свою бытность я тоже часто тут простаивал и переполнялся мечтой о собственных спортивных достижениях. Потом пошел на борьбу. Элемент популяризации спорта советских времен? Или так глубоко тогда не копали?
Слева на ковер высыпали дети-дзюдоисты в белых кимоно и я плотнее прижался носом к стеклу. Вообще-то, у них зал на втором этаже пристройки слева. Там, куда канул мой объект номер два. А сюда борцы выходят для показательных выступлений.
Ну-ка, ну-ка
Сзади шорох. Среагировать не успеваю, мне зажимают рот. В голове мелькает: поглазел на девочек?
Легкий тычок в темечко.
Темнота
* * *
Румын! Ты что, дурак?
Звук уже есть. С изображением плохо.
Он за мной от кладбища пёрся! Шнырил по кустам.
Так это же шпак! Сопля! Ты на хрена его двинул?
Так тема тоже за шпака! Гляди, а вдруг это он?
Да с чего ты взял?
Тема? За какого «шпака»? Я мычу и разлепляю веки. Головка бо-бо. Уроды. Омбудсменов на вас нет. Детей по башке!
Очухался. Эй! Смотри сюда, шкет! Ты чё пасешь тут?
Тру темечко рукой. Соображаю. Экстренно выстраиваю линию предстоящего вранья. Кажется, придумал. Ну, что ж, поехали.
Придурок, искренне говорю я с ненавистью, зачем по башке?
А тебе, чё, надо было пряников насыпать? Ты чё здесь шаришься?
Щурясь, осматриваюсь одними глазами. Ага. Это раздевалка на первом этаже. Для взрослых. Передо мнойпарень, у которого шикарная походка. Чуть правеекакой-то невысокий дедок, весь сухой, коричневый. В каком-то бомжовском спортивном костюме и потрепанных кедах. Наколки на руках. Перстни. Много. Я заметил «Отрицало» на пальце. Важняк!
Ни чё, а что, бурчу я и тру голову, не «шаришься», а к этому пришел.
Киваю на парня.
Зачем это?
Жирная послала.
Переглядываются.
Какая жирная? вкрадчиво так спрашивает дед, Зинаида Ивановна?
Ах, какой я молодец! Не зря узнал заранее, как зовут инспекторшу. Как чувствовал.
Никакая не Зинаида Ивановна. Не знаю я никакой Зинаиды Ивановны! нащупываю шишку, Придурок!
Изображаю плаксивую детскую истерику и пытаюсь неловко пнуть ногой парня.
Тихо, тихо, шкет, дед быстро прижимает меня к ящикам для одежды, Кто? Кто послал-то?
Зоя Игоревна. Из ментовки. Блин, болит.
Зачем? Зачем послала?
Делаю вид, что не решаюсь говорить при деде. Мнусь. Всхлипываю. Молодой срывается и трясет меня за плечи.
Да говори уже, падло! Закопаем!
На пацана показа-а-ать, начинаю реветь, что в бума-а-ажке
Парень выпрямляется, опешив.
На Караваева?
Вот это поворот! А я тогда кто? Не показывать виду! Реветь дальше.
На Карава-а-аева. На Ви-и-итьку.
Замолчали, переваривают новую вводную. Делаю вид, что медленно успокаиваюсь, судорожно поскуливая.
Слышь, Чистый, молодому приходит в голову ехидная мысль, А часом, она не тебя выпасает?
Дурак ты, Румын! Она меня давно выпасла. Это мне не с руки с ней светиться. В курсе она про меня. А ты за челнока канаешь.
Чего-й то, за челнока
Закрой пасть! Думаю.
Я тоже как раз этим и занимался. Выходит «тема за шпака»это по мою душу? С подачи инспекторши. Чем это я ей так насолил? И чего хотят? Напугать? Избить? Или в правду, закопать? Такими ресурсами? Шпана, блатной. Оба тертые. Как меня срисовал! Как-то несоразмерно. Из пушки по воробьям.
И зачем? За что? Из-за пожара? Ерунда. Из-за Трюхи? Не фига себе «отмазки»! Лажа. Из-за Родьки? Теплее. В этой точке и тогда были «непонятки».
Ну что, парень, успокоился? дед может и по-человечески разговаривать, гляди ж ты, Что она еще сказала?
Сказала, чтоб я ему на Витьку в школе показал. Мы с ним в одном классе, импрровизирую я и решаюсь рискнуть, И что завтра нужно
Дед настораживается.
Что завтра?
Не знаю. Сказаланужно завтра. Чтоб передал. Утром перед уроками чтоб показал. И все.
Где-то наверху гулко хлопают по татами. Броски. Тренировка идет. А эти двое сюда, стало быть, вхожи. Чужих обычно сюда не пускают.
А скажи-ка, шкет, где живет этот Витька.
Проверяет? Мелковато как-то.
Да на Сафронова. У гаражей. У них там во дворе мужик недавно умер.
Снова переглядываются. Странно.
Да они в курсе!
Во как. А если мы так походим
Только он не умер, понижаю голос с видом заговорщика, его грохнули.
Попал! Дед сверлит меня глазами и неожиданно сжимает плечо. Словно клещами.
Ты что-то путаешь, сынок, медленно произносит он и вдруг резко меня встряхивает, Откуда знаешь? Говори!
Да слышал я! обиженно кричу, Зоя говорила! По телефону! Что Данилу убрали! Я подслушал! Отпустите меня!
Дур-ра! с чувством говорит дед и отпускает меня, Фуфло. Чувырло братское.
Срослось! Наугадв десятку! Попал!
И вдруг отчетливо понимаю, что этот мой «выстрел» не в десятку, а самому себе в ногу. И практически насмерть. Да меня ведь не отпустят! Сейчас пораскинут мозгами и придушат где-нибудь.
Чистый Чистый
Чистильщик!
Решение приходит моментально. Начинаю тоненько всхлипывать по нарастающей.
Ну, ты чего, шкет? Чего ноешь?
В ту- в ту- в ту-а-лет, я заикаюсь, у меня опять горловые судороги, сейчас буду реветь, Я опи-и-и-исался!
Ёпт! Румын! Отведи его.
Решение еще Чистый не принял, но оно неизбежно.
Я, держась руками за пах, неуклюже семеню к двери. Молодой за мной. Туалет тут рядомв коридоре по направлению к выходу справа. Сам выход метров через пять слева.
Перед туалетом неловко спотыкаюсь, падаю на бок и случайно цепляю Румына ногой по щиколотке. Исключительно случайно. По самой косточке.
Тот охает и приседает, а я, перекатившись через голову, несусь к выходу. Тамбур, дверь, направо за угол зданиятут где-то решетка между домом и стеной стадиона. Вот она.
Слышу сзади топот ног по лестнице крыльца. С натугой протискиваюсь между прутьями. Ткань трещит. Есть! И в этот же миг решетка с грохотом содрогаетсяэто Румын с разбегу прыгает на препятствие и лезет по прутьям вверх.
Ага! Эту решетку специально поставили для того, чтобы шпана не лазила бесплатно на стадион. А для этогосверху обильно намазали солидолом и замотали «колючкой». Слышу как Румын матерится, а сам через служебную калитку влетаю в толпу болельщиков, которые стоят между трибунами в углу стадиона.