Приятного чтения.
Хольфстенн с вытянутой физиономией поскреб щеку свободной рукой.
Удивлен? с пониманием спросил эльф.
Да как сказать, отозвался гном, и кобыла, поводья которой были у Хольфстенна в другой руке, утвердительно фыркнула. Не ожидал, что ты был серьезен, когда бубнил, что еще вернешься.
О, ну как я мог соврать единственному гному, с которым когда-либо делил постель?
Стенн хмыкнул: узнал свой тон и их прежние штуки, над которыми никто не смеялся вслух.
А вот ты, Хольфстенн, Фирин прищурился и посмотрел на Жала, смотрю, недолго по мне горевал. Гном, что с тебя взять! Не то, чтобы верен, определил эльф, потом, прицениваясь, ощупал убийцу придирчивым взглядом с головы до ног и заключил:И не особо разборчив.
В этот раз первой засмеялась Данан, следом прыснул Стенн. Жал пожал плечами: мол, да-да, обсуждайте меня, будто меня здесь нет. Он смотрел на незнакомца сквозь полуопущенные веки, немного хмурясь, но это можно было легко списать на особо погожий день. Ослепительно яркий свет высокого солнца отнимает зрение лучше непроглядной тьмы.
Я смотрю, невозмутимо продолжил Фирин, у вас пополнение.
Данан шагнула первой и обняла мага, как доброго друга, каким Фирин был им даже меньше, чем Жал.
Да, сказала, отстраняясь. Долго рассказывать, но он, указала рукой на Жала, появился с нами потому, что не смог меня убить. Твои печати знатно помогли, спасибо.
О-о-о, оживляясь протянул Жал, отодвигая чародейку перед собой и встречаясь с Фирином лицом к лицу. Так вот, кто помог ей меня победить?
Не знаю, о чем речь, ответил Фирин. Он все еще смотрел на Жала высокомерно, но того это не беспокоило. Я мог помочь только в том, чтобы ты или кто-то другой не смог победить её. Рыцарями-чародеями не размениваются ни в какие времена, знаешь ли.
Уже знаю.
А чего, а нас-то тут и нет, да, моя радость? обратившись к лошади, сказал гном. Потрепал животину по морде, притягивая сильно вниз.
Ну, прежде от этих двух, Фирин качнул головой в сторону Дея и Борво, толку и в самом деле было столько, будто их и не было.
За языком последи, мрачно посоветовал Дей.
Добро пожаловать в наш чудесный отряд, пропел Хольфстенн под нос, чуть наклонившись вбок, к Эдорте. О! Это, кстати, Дора, тут же сообразил он. ДораФирин. Без него мы бы все померли при побеге из подземелий Ас-Хаггарда.
Эдорта оглянулась на гнома с натуральным ужасом:
Подземелья Ас-Хаггарда? Вы бывали в подземельях Ас-Ха но там НО ТАМ ЖЕ ИСЧАДИЯ!
Кобыла, которую гном делил с поклажей, вздернула головой, брыкаясь и фырча от неожиданного крика.
Тише! цыкнул Хольфстенн на Дору. Ты пугаешь Марцеллу!
Данан посмотрела на Стенна с сочувствием:
Мне кажется, у нее было другое имя. Конюх Ллейда точно называл какое-то другое.
Оно ей не идет, заключил гном, продолжая нежить лошадь. Я зову её Марцеллой. Правда славно?
Эдорта, однако, не сдавалась.
Но в Ас-Хаггарде наверняка полно исчадий Пустоты! прошипела она, наклоняясь к Хольфстенну и его лошади одновременно.
А то! Ты бы видела сколько! не оборачиваясь, подтвердил гном.
Они едва не сожрали нас, с содроганием вспомнил Борво. Они и вурдалаки.
Не съели б ониприбила б она, гном ткнул пальцем в Данан. О, милая, ты еще столького не знаешь! протянул Стенн Эдорте с такой задушевной ностальгией, словно позавидовал, что у неё, Доры, знакомство с компанией еще впереди, а у негонет.
Борво молча качнул головой в приветственном кивке. Фирин едва заметно выгнул бровь и кивнул тоже.
Занятный обмен любезностями, но предлагаю продолжить путь, заметил Жал, сощурившись и вглядевшись вдаль. Пока мы болтаем, ворота Руамарда ближе не становятся.
Он прав, согласился Фирин. Данан? перевел взгляд на чародейку, приглашая негласно. Данан медлила, рассматривая Фирина с головы до ног. Сейчас, когда смешанные чувства от встречи улеглись, чародейка отметила, что если в колдуне что-то и изменилось, этого не видать: тот же потертый и выцветший, со стертым подолом балахон, которому когда-то полагалось быть мантией, тот же посохвида, будто еще вчера это было древко от копья, у которого отвалился наконечник, то же не имеющее возраста лицо.
Данан без слов поравнялась с магом, возглавив процессию. Прежде рядом с ней вместо Фирина шел Жал. Хольфстенн, глядя в спину чародейки, подумал, что Жал на этом месте смотрелся лучше.
У Данан было много вопросовдесятки! которые она хотела задать вновь обретенному товарищу. Часть из них чародейка отмела сама: как их нашел, давно ли тут ждетон говорил, что найдет по колдовскому следу собственного чародейства, если будет где-то неподалеку. О том, что рано или поздно они пойдут в Руамард Фирин не знать не мог: в Талнахе он рассматривал врученные Варнаксом договоры смотрителей вместе с остальными. Призыв к Руамарду был в числе прочих.
Другую часть вопросов Данан решила не задавать безо всяких причин, просто потому, что посчитала это правильным. Например: сколько времени он в Кадфаэле, что там делал, заезжал ли куда-то еще. Её вдруг пронзило осознание, что все они имеют о прошлом друг друга весьма общее и смутное представление. О жизни вне этого похода, которая была до него, и которая возобновится после, если им посчастливиться выжить. Жизнь, в которую лучше не лезть. С Борво и Деем они знали промеж себя чуть больше, но только благодаря тому, что принадлежали одному ордену. Может, в Даэрдине от него осталось всего ничего, но в остальных местах Аэриды еще полно смотрителей Пустоты, и в определенном смысле это объединяет и направляет их настоящее. Ноне проясняет и даже отрицает их прошлое. Потому о делах Фирина в Кадфаэле или где-то еще Данан умышленно предпочла не интересоваться. В конце концов, если бы Дей и Борво не знали и не рассказали некогда Хольфстенну, при каких обстоятельствах она познакомилась с Редгаром и как оказалась в Калагорне, Данан бы едва ли приставала к другим с рассказами.
Зато вопросов магического толка у чародейки скопилосьполные рукава. И самый первый коснулся печатей, что эльф наложил?
Обычные защитные заклинания, только печати, говорил маг. Он шел рядом, но коня, которого Данан вела в поводу, немного сторонился. От этого маг постоянно непроизвольно отодвигался вправо.
Данан рассказывала новости их странствий вперемешку с рассказами о неудачах Кианнон:
Она пыталась повторить то же, но ничего не вышло. Почти ничего.
Данан, я ужасно стар, без колебаний отвечал Фирин. Думаю, я умел накладывать заклятия печатями еще лет сто назад. А, может, и больше.
Данан мотала головой: она ведь не вменяет ему это в вину.
Я не говорю, что это невозможно, Фирин. Я хочу знать, как?
Фирин ответил, что уже говорил ей, как.
Магия гибче, чем кажется, нетерпеливо шепнула Данан. Этот урок она быстро запомнила и еще быстрее освоила, к своему стыду. Кианнон дала мне с собой учебник из Дома Чар, и я пытаюсь научиться, но
Данан рассказывала полно и долго, словно, наконец, найдя отдушину. Фирин всегда в их недолгом знакомстве представлялся ей как маг в тысячу раз более опытный, и сейчас она могла попросить у него совета и помощи.
Ты хочешь, чтобы я обучал тебя? Фирин осознал, к чему чародейка вела.
Хотя бы просто исправлял.
Разве тебе мало Кошмара, Владык и духовного клинка за пазухой? Поверь, о таких талантах в одном флаконе маги мечтали и в те времена, когда я еще не умел накладывать щиты печатями. Хотя Фирин не позволил себе хмыкнуть, но Данан отчетливо услышала усмешку за его словами.
Именно от того сочетания мне и нужен Дом Чар, настаивала Данан.
Фирин, размеренно опираясь на посох, оглянулся в сторону чародейки, требуя ответа: зачем? Данан, не увязая в подробностях, с которыми не разобралась сама, сказала главноеТемный архонт влияет на неё слишком сильно. Как именно, уточнять тоже не стала: может, Фирин и старый чародей с большим знанием и опытом, но он не смотритель Пустоты, и некоторых вещей в том, как они слышат и чувствуют Темного архонта, ни за что не поймет.
Пока колдуны болтали о магии, Хольфстенн коротко рассказал остальным про Фирина. Жал, дослушав, спросил с самой скептической физиономией, какой мог:
О, так это он тот развеселый эльф, которым ты без конца мне тыкал, с шуткамиобхохочешься?
Хольфстенн оглянулся на товарища и сглотнул: более торжествующе злорадным Жал на его памяти еще не выглядел.
Глава 2
Крепость Руамарда была, как громадный базальтовый червь, вынырнувший из глубин земли на запах свежей крови. В его разинутой пасти чернели вековые своды ворот. Вместо глаз по бокам морды горели огни двух дозорных башен, врезавшихся в высь тяжелой широкостенной кладкой. Вырубленный в скале проход образовывал тело червя, которым он вверзался в недра Аэридыдо тех глубин, где в любые времена кишели и скребли нутро земли исчадия Пустоты. Город-червь будто соединял мир бесконечного ужаса и мир света, образуя идеальный путь побега в случае опасности.
На пустыре перед воротами было много народуторговые лавки и кибитки волшебников с сомнительными предложениями раскинулись повсюду, образуя своеобразный пригород. Зазывалы кричали со всех углов, чаще предлагая оружие, щиты, масло для доспехов, бальзамы для врачеваний и магические амулеты непонятного назначения. И, как ни странно, толпились у этих лавок не гномы, а большей частью путники, которые оказались здесь мимоходом.
Что они говорят? вдруг напрягся Борво. Данан посмотрела на товарища, прислушалась и с ужасом разобрала голоса нескольких торгашей-колдунов:
Амулеты из амнирита! Из чистейшего амнирита! Они отвадят исчадий от вашего дома!
Зелье невидимости спасет вас от темного архонта!
Камень силы! Камень силыто, что нужно, чтобы защитить свой дом от самого мощного заклинания!
Взгляните на это! говорил кто-то еще, не так громко, видимо, зеваке. Гранатовые бусы самой Митриас! Они уцелели при атаке архонта на город озерных эльфов! Это древнейший реликт нашего мира, и он
Этот голос куда громче перебивали другие. Особенно хорошо было слышно:
Сферы телепортации! Только это поможет вам, если исчадия или Темный архонт
Данан непроизвольно глянула в сторону, откуда доносился крикнароду там тоже немало.
Вот же ублюдки! Данан не сказала вслух, но по лицу негодование чародейки читалось легко. Наживаются на трагедии, на страхах, на опасности, не понимая, что сами от неё никогда не спасутся! Обещают сферы, сферы! Которые днем с огнем не сыщешь! И знают ведь, где обещать: всем известно, что амнирит добывают именно гномы! Зло объяло чародейку одномоментно. Данан безотчетно сделала шаг в сторону проклятого шарлатана, который втюхивал не бог весть какую ерунду доверчивым идиотам, которые эти «сферы» и проверить никак не смогут. Используй еёона израсходована, а будешь беречь до момента опасностии в нем и погибнешь.
Чародейка шагнула ещё. Фирин, проследив женский взгляд и движение, хотел предостеречь ввязываться в подобные разбирательства, но Жал опередил. Поравнявшись с женщиной, он мягко положил ладонь поверх плеча. Открыл рот, чтобы сказать: «Не стоит», однако Данан остановилась сама. Замерла, справляясь с бешенством (Жал определил это по тому, как высоко поднимались женские плечи и расходилась вширь спина). Накрыла ладонью мужскую руку и молча оглянулась. В хвойно-зеленых глазах Жал увидел понимание: сейчас она ничего не сделает, да и времени откровенно нет. Любое промедление может в конечном счете оказаться роковым. Потому что потому что, кто знает, какое из государств в атаке Темного Архонта станет следующим?
Идем, мрачно позвал Дей сквозь зубы. Смотреть на всякие «нежности» между Данан и Жалом было невыносимо и приводило смотрителя в ярость. Сдерживался он с большим трудом. Одно дело, когда Данан предпочла ему Редгара, говорил себе Дей. Реду она была обязана спасением, он был старше, сильнее, мудрее, чем Дей. Он, в конце концов, был командором! Может статься, для Данан это имело вес. Одним словом, привязанность чародейки к Тысяче Битв Диармайд мог аргументировать с вопиющей ловкостью, большей от того, что и сам он был обязан наставнику тем, что выжил в правление короля Драммонда.
А этот этот
Дей не мог придумать ни одного слова, которое не стыдно было бы сказать в приличном обществе, чтобы хоть как-то обозвать Жала. Ему порой до зарезу хотелось придумывать прозвища, как Стенн, только одно обиднее другого. Самым добродушным было «Жал-Чужое-Урвал», а самым честным«Жал-Проклятый-Кусок-Дерьма». Однако любой из двух вариантов непременно спровоцировал бы скандал с Данан, чего Диармайд старался избегать. Он не винил её раньше (просто командор был лучше, чем он), не винил и теперь (просто все дело в одном ублюдке с длинными руками, который, наверное, запугал чародейку). И совершенно точно, наконец, понял, о чем без конца ему говорили прежде Борво и Стенн: если он хотел быть с Данан, стоило просто добиться этого, а не цапаться с ней по каждому поводу.
Вот если бы еще она сама не давала поводов, принимая одно за другим решения, которые попросту оскорбляли память Реда то никчемностью, то абсурдностью. Вроде желания вернуться в Даэрдин.
Чтобы ненароком не сказать ничего лишнего в последнее время их странствия Диармайд стал большим молчуном, чем прежде выглядел Борво. Последний, кстати, напротив немного приободрился от постоянного присутствия Эдорты и ухитрялся почти не делать и не говорить глупостей, которые особенно свойственны влюбленным мужчинам.
Со стороны ворот все слышнее доносился гвалт разборок. Очевидно кого-то из вновь прибывших в Руамард не пускали внутрь. Данан задумалась: что, интересно, может быть нужно странникам, чтобы пуститься путешествовать к гномам? Оружие? Драгоценные камни? Амнирит? Гномы и сами это вывозят ради торговли, обменивая на ткани, травы и некоторые виды провизии. Ради минералов и камней нет смысла забираться в Руамард. А в чем есть?
Возможно, если бы не требования экономики и необходимость выживания, гномский король закрыл бы ворота на время. Учитывая ситуацию в Аэриде, спрятаться казалось, может, не самым лучшим и благородным решением, но наверняка самым привлекательным.
По мере приближения к воротам, путники пришли к мысли, что в Руамард в самом деле ломятся торгаши. Большинство шарлатанов, пытавшихся втюхать прохожим якобы магические штуковины, держались поодаль, не рискуя нарываться на стражу Руамарда. А вот те, кто вроде как имел официальное разрешение на торговлю, ломились с наглыми рожами, и охрана на воротах растряхивала до последней нитки.