Я позволил этой проклятой вампирше с ее красными ногтями вести меня куда она хочет. Она отвела меня назад в холл, а оттуда, через замеченную мною раньше двустворчатую дверьна улицу, на территорию внутреннего двора интерната.
Территория была действительно красивойхоть в этом фотографии в Интернете не врали. Роскошная парковая аллея вела от здания приемной комиссии к раскинувшейся в семи сотнях метров от нее группе трехэтажных корпусов. Сколько хватало глаз, я видел ухоженные газоны, которые, в эту самую минуту бороздили роботы-косилки и поливали автоматические системы полива, прорезаемые аккуратными дорожками. По левую сторону аллеи вдалеке виднелись контуры живописного озера, сетчатый забор, ограждающий теннисные корты, и ворота на поле для регби. В паре километров позади озера ввысь поднимались синие столбы озона. Справа невдалеке возвышались какие-то невысокие постройки, наверное, хозяйственные.
Два парня лет семнадцати в серой рабочей униформе, похожей на мою, подстригали кусты самшита у дороги. Когда рядом с ними процокала каблуками Каммингз, парни подняли голову, синхронно пробормотав «здравствуйте, мэм!», но их глаза разглядывали меня. Я попытался прочитать что-то в их взглядах, но увидел лишь бездеятельный интерес.
Метрах в ста перед парадным входом в центральный корпус центральную аллею пересекала другая дорожка. На развилке журчал фонтанчик, окруженный клумбами. Под ним разместился указатель. Моя тюремщица повернула в сторону, где, согласно указателю, должны были находится «мужские общежития».
С той стороны навстречу нам как раз шагали колонной по двое два десятка шестнадцатилетних парней, выстроившихся по росту, возглавляемые свирепого вида надутым лысым азиатом в преподавательской форме. Парни смотрели на меня с ленивым интересом, а азиатпочему-то с неодобрением. Я ожидал, что кто-нибудь в строю весело выкрикнет нечто вроде «Пополнение прибыло!», хлопнет меня по плечу или сделает подножкуно они ограничились одними лишь взглядами. Только низенький раскосый паренек, идущий последним в строю, слегка усмехнулся и подмигнул мне. Каммингз проводила его строгим взглядом.
Я обратил внимание, что все двадцать парней были с аккуратными, короткими стрижками, которые, вместе с униформой, придавали им удивительное сходство, несмотря на то, что они явно принадлежали к самым разным расам и национальностям.
Общежитие для парней 1 оказалось одноэтажным зданием барачного типа, выкрашенным той же свежей белой краской, что и здание приемной комиссии, но от этого не утратившим невзрачного казенного облика. На множестве веревок, протянутых от перил крыльца к невысокой акации неподалеку, сушилось выстиранное белье.
Стеклянная раздвижная дверь в общежитие отворилась после того, как Каммингз приложила к замку ладонь и произнесла свою фамилию. За дверью находилась полуоткрытая веранда. С веранды такая же дверь вела собственно в помещение. Сквозь дверь просматривался длинный коридор, чем-то напоминающий вагон поезда: по левую сторону двери в комнатки, по правую широкие окна.
Дежурный! громовым голосом крикнул Каммингз, едва зайдя в помещение.
Да, мэм, из того места, где в поезде находилось бы купе проводника, бойко вынырнул тощий парень лет восемнадцати с пламенно-рыжими волосами.
Абитуриент подселяется на свободное место в шестую. Покажи ему комнату и выдай все необходимое. Он будет находиться в комнате, пока не последует вызов от заведующего. Расскажи ему правила. Трепаться с ним не по делу не разрешено. Я надеюсь, это понятно, Стэнли?
Да, мэм, невозмутимо ответил Стэнли, не моргнув глазом.
А когда мне вернут мои вещи мэм? спросил я.
Вам выдадут все, что необходимо, с каменным лицом ответила она.
Получается, мои вещи мне не вернут?
Каммингз, не удостоив меня ответом, удалилась. Глядя сквозь стеклянную дверь на ее фигуру, стремительно шагающую прочь, я приложил свою ладонь к замкуи, как я и ожидал, лампочка-индикатор загорелась запрещающим красным цветом. Я взаперти.
Эй, не ломай, а то мне за это влетит! забеспокоился рыжий, наблюдая за моими действиями. Иди лучше за мной. Выдам тебе твое барахло!
Он провел меня в свое «купе проводника». В армии подобное место назвали бы «каптеркой». Комнатка была разделена на две части перегородкой с окошкоммаленький предбанничек, где я мог топтаться, пока Стэнли найдет все необходимое, и забитая барахлом кладовка, куда имел право доступа лишь сам «каптерщик» Стэнли.
На вот, возьми свое богатство, минуту назад он показался из окошка с пакетами. Постельное бельеодин комплект. Спортивная формаодин комплект. Рабочая одеждаодин комплект. Потом примеришь! Полотенцадве штуки. Носкитри пары. Трусытри пары. Майки комнатныедве штуки. Шорты комнатныеодна пара. Сандалии комнатныеодна пара. Шлепанцы резиновые для ваннойодна пара. Посмотри, размер твой?! Так-с. Зубная щеткаодна штука. Тюбик с пастойодна штука. Бритва тебе, кажется, не нужна? Если чтопотом попросишь. Ну, вот и все, вроде.
Как насчет моего барахла? неодобрительно рассматривая многочисленные пакеты с заводской маркировкой, спросил я. У меня все забрали при входе!
Эй, вопросы не ко мне. Если все по списку правильнодавай сюда ладошку, распишись в получении. Мультимедийку тебе потом выдадут. Так, ничего не забыл? Давай, пошли. Покажу тебе шестую!
Ты давно здесь, Стэнли? решился спросить я.
Эй, ты же слышал, что сказала Каммингз? Трепаться с тобой пока не велено. Так что без обид! развел руками дежурный.
Я так понимаю, что если я спрошу, почему со мной запретили трепаться, то ты тоже не ответишь?
Ха. Умный парень! подмигнул мне рыжий. Понимаешь ли, дружище: если Стэнли говорят «не трепись»то это значит, что Стэнли не должен трепаться. Все довольно просто, верно?
Вряд ли стоит винить парня. Судя по возрасту, он должен был провести тут уже почти два года с нанороботами в голове. Если такто он еще здорово держится. Надеюсь, что и я смогу сохранить столь же здравый рассудок.
Общежитие было пустонасколько я понял, все сейчас ушли на занятия. Большая часть комнаток были заперты. Из-за одной двери играла негромкая музыка, так что я предположил, что там все-таки кто-то есть, но проверить не было возможности.
Стэнли повел меня по длинному коридору.
Осматриваясь, я видел на стенах множество голографических дисплеев с изображениями воспитательно-образовательного характера. В основном на дисплеях мелькали цитаты древнегреческих философов, таких как Сократ и Платон, сопровождаемые нехитрыми иллюстрациями. «В здоровом телездоровый дух!» «Есть только одно благознание и только одно злоневежество». «Самая великая победапобедить себя». И все в таком духе. Изображения время от времени сменялись.
Вот и пришли! дежурный остановился у двери с цифрой «5».
За дверью оказалась комната площадью метров двадцать. В ее минималистическом интерьере преобладали серо-стальные цвета. Обстановка была нельзя сказать что спартанской, но без всяческих излишеств
Здесь были две двухэтажных кровати и одна одинарная. У каждой кровати встроена в стену лампочка для чтения. Три комодадва двойных и одинарный. Один стол с сенсорной поверхностью и один простой. Три крутящихся стула. Встроенный в стену серый шкаф-купе. Такой же встроенный холодильник. Большой кулер с водой. На побеленном потолкерастровые светильники, детекторы системы пожаротушения и еще какие-то элементы электронной периферии. За широким окном с толстым стеклом, которое, похоже, открывалось лишь на проветривание, виднелись зеленые газоны и здания учебных корпусов.
О том, что здесь обитают четыре человека, мало что напоминало. В комнате царил идеальный порядок. Постели были застелены так, словно на них никто никогда не спал. Комнатные сандалии не валялись под кроватями, а стояли на специальной стойке у двери. Ни на одном стуле не висела ничья одежда. Не были разбросаны носки и трусы. На столах не было недоеденной еды, полупустых бутылок с газировкой или еще чего-то подобного, что в моем понимании являлось нормой для общежития.
Комнату украшали несколько голографических плакатов, но не было похоже, чтобы они появились здесь по желанию кого-то из учеников. Как и плакаты в коридоре, каждый из них, очевидно, имел определенную воспитательную цель.