Я вскочил с кресла, сжав кулаки и затравленно оглядываясь. Заметил, что врач, поворачиваясь ко мне, не спеша стучит пальцем по шприцу с каким-то веществом. От вида иглы мне стало дурно.
Вы что еще собираетесь делать?! спросил я, сжав зубы.
Ничего, если ты наконец успокоишься, холодно произнесла Каммингз. Я прочитала много хорошего в твоей характеристике и искренне надеюсь, что ты не станешь одним из тех, ради кого приходится брать с собой сотрудника службы безопасности. Поверь, таких тут много побывало. Но никому, кроме себя, никто из них не навредил. Так что вот тебе мой совет, юноша: разожми-ка ты свои зубки и кулачки, перешагни через этот маленький эпизод, возьми вот эту униформу, оденься и следуй за мной.
Куда? Куда следовать?! тяжело дыша, переспросил я. Меня никто не предупреждал, что мне будут запихивать какую-то дрянь в голову. А что будет дальше?! Знаете, что: к черту ваш интернат. К черту ваш Сидней! Выньте из меня эти штуковины, доставьте в аэропорти я отправлюсь домой.
Ты не можешь никуда отправиться, покачала головой она. Ты несовершеннолетний. С того момента, как твой поручитель передал тебя под опеку муниципалитета, именно муниципалитет, в лице нашего специнтерната, является твоим попечителем.
Что за чушь?! У меня есть родители, и они бы никогда не позволили
Твои родители числятся пропавшими без вести, не так ли? напомнила мне Каммингз.
Но какое вы имеете?..
Послушай-ка меня, парень. Не надо вести себя так, будто кто-то отнял тебя у семьи и привез сюда из Европы с мешком на голове. Ты приехал сюда, намереваясь получить резидентский статус, и твой покровитель ходатайствовал, не без твоего ведома, за твое зачисление сюда. Тебя предупреждали, что здесь есть определенные правила, которые ты обязан будешь выполнять. Так в чем же ты видишь проблему?!
Я протянул я упавшим голосом. Я просто
Парень, эти маленькие штучки в твоей головкеэто тот же коммуникатор, ничего больше, заговорил врач. Это сейчас модно. Частные клиенты платят большие деньги за такие штуки. А тебя ею обеспечил муниципалитет. Поверь, жаловаться нечего.
Но как как оно работает?
Просто коммуникатор, который всегда с тобой. Нанороботы, подключенные к твоим нервным окончаниям, принимают и передают сигналы по высокочастотной связи. Мы сможем передать тебе сообщение, и ты услышишь его в ухе или увидишь его на своей сетчатке. Сможешь ответитьи мы тебя услышим. Вот и все.
Вы хотите сказатьголоса в голове?! по моему лицу катился пот. Картинки перед глазами?! Да это просто сумасшествие какое-то! Неужели нельзя обойтись простым коммом? А как как я смогу контролировать, что я хочу передать вам, а что просто сказать?
Ответ я прочитал на ее лице, и мне стало совсем дурно.
Подождите-ка. Подождите! мое лицо исказила нервная улыбка. Вы хотите сказать, что вы будете слышать все, что я слышу своими ушами? И видеть все, что я вижу своими глазами?! Господи. Я просто в это не верю!!!
Это и средство контроля тоже. В том числе, не стала отрицать Каммингз. Ты находишься под нашей опекой, и мы имеем право контролировать твои действия. Как любой родитель имеет право следить за поведением ребенка. Ты ведь говорил профессору Петье, что для тебя не составляет проблемы следовать правилам? Ну так и следуй им. До тех пор, пока ты будешь делать все по правилам, никаких проблем не будет. А если ты их нарушишьне обессудь. Все честно.
Я не вижу ничего честного в том, что вы будете пялиться на мой член, пока я мочусь!
Наш педагогический коллектив состоит из высокоморальных людей, и мы соблюдаем кодекс профессиональной этики. Никто не станет наблюдать, как вы мочитесь.
Но это!..
А теперь, будь так добр, прекрати пререкания, возьми свою униформу и оденься. Я и так потратила на тебя больше времени, чем следует! Сейчас я проведу тебя туда, где ты будешь жить. После обеда у тебя назначены вступительные тесты, а затем будет собеседование с заведующим по воспитательной работе, и ему ты сможешь задать свои вопросы.
Я не уверен, что хочу идти с вами.
Значит, мне все-таки стоит попросить моего коллегу из СБ помочь вам? она подняла бровь.
Охранник за ее спиной, видимо, ожидал такого поворота событий. Он отслонился от дверного косяка и красноречиво положил руку на пояс, на котором болталась длинная резиновая дубинка. На его ужасном лице мелькнула улыбка, более похожая на гримасу.
Сжав зубы, я вырвал из рук Каммингз пакет с формой и, придерживая у бедер покрывало, шмыгнул было в сторону раздевалкуно охранник явно не собирался посторониться, чтобы пропустить меня.
Не сюда, Каммингз указал на другую такую же дверь в другом конце кабинета.
За этой дверью оказалась такая же точно раздевалка, но оборудованная вешалками для одежды и зеркалами. Дверь за моей спиной сразу же закрылась. Я в сердцах бросил пакеты с двумя комплектами униформы прямо на пол.
Десять минут спустя на меня смотрел бледный от волнения парень, чье постное выражение лица хорошо шло к темно-серому жилету с черными пуговицами и гербом «Вознесения» на груди, застегнутому поверх светло-серой рубашки с черным воротником. Пальцы несчастного то и дело хватались за голову, взъерошивая волосы, и неловко касались правого глаза. Сжимая зубы, я с недоверием и враждебностью смотрел на черный зрачок, из которого за мной пристально следил чужой взгляд. Эта мысль была совершенно невыносима, и при этом настолько же невероятна, так что я начинал сомневаться, не сплю ли я вообще.
Вот было бы здорово проснуться сейчас на диване в квартире Роберта Ленца! Точно! Ведь я так волновался, начитался перед сном всякой хрени об интернате. Вот и приснился этот дурацкий кошмар! Сейчас я проснусь, и все это закончится. Надо только ущипнуть себя. Нет, сильнее! Наконец-то. Кажется, Роберт стучит в дверь!
Долго ты там еще?! донесся из-за двери раздевалки требовательный голос Каммингз.
Я встрепенулся и затравленно повернулся к двери. Как же мне не хотелось туда идти! Но другого выхода из этой раздевалки нет. Только эта дверь, и еще одна такая же, теперь запертая, через которую я зашел сюда из проклятой процедурной. В этом весь смысл проклятого интернатазакрывшаяся за твоей спиной дверь никогда уже не откроется, и тебе одна дорогавперед.
Будь здесь хоть форточкая бы уже был за милю от этого места. Я бежал бы отсюда так быстро, как не бегал еще никогда в жизни. Но куда бежать?! Я в закрытом интернате с охраной и трехметровыми стенами. А если даже я перелезу каким-то чудом стенуя всего лишь окажусь в чужом, враждебном городе, где первый же полицейский безошибочно распознает во мне нарушителя и депортирует вон? Как бы не так! Вернет в это чертово место!
Этого просто не может быть, прошептал я в отчаянии и вдруг замолк, в ужасе осознав, что эти слова слышал не один лишь я.
А мысли?! Что, если они и мысли мои читают?!!
Проклятье. Проклятье! Проклятье!!! зарычал я, сжав кулаки, и едва удержался, чтобы с силой не заехать в свое изображение в зеркале.
Так. Спокойно, Димитрис. Ты должен быть спокоен. Чем больше глупостей ты сделаешьтем хуже будет твое положение. Они тут явно настроены решительно. Начну буянитьпозовут врача со шприцом или того увальня-охранника с ожогами, чтобы успокоил меня электрошоком. Станет ли мне от этого легче? Нет. Лучше вести себя вежливо. Я здесь не навсегда. При первой же возможности свяжусь с Робертом и закляну его именем матери и отца, чтобы он немедленно вытащил меня отсюда. Роберт сможет, он ведь влиятельный человек. Пусть заберет меня, и я улечу назад в Европу. Уж лучше война, чем этот концлагерь!
Выходи, парень, довольно уже! требовательный стук повторился.
Когда я открыл дверь раздевалки, на моем лице было написано нечто похожее на спокойствие и покорность. Каммингз придирчиво оглядела меня, поправила воротник, велела застегнуть нижнюю пуговицу на жилете. Судя по всему, даже после этого она осталась недовольна моим видом, но все же решила оставить все как есть.
Успокоился, я надеюсь? переспросила она. Можем обойтись без охраны?
Я спокоен, кивнул я.
Иди за мной, и не надо никаких глупостей, предупредила Каммингз. Если выкинешь какой-то фокус, тебе же будет хуже. А будешь вести себя по-человеческивсе будет в порядке.