Хм. Никогда раньше не слышал этой части истории, удивился я.
Атаман казаков представлен в местном фольклоре как некий «бабай», которым пугают на ночь детей. Ведь он возглавляет бандитов, которые нападают на ни в чем не повинных людей, грабят и убивают их. Странно, что он в свое время проявил милосердие. Впрочем, можно ли это назвать милосердием изгнание несчастных ослабевших людей прочь из селения?
Так наш полевой госпиталь, который в селении нарекли «лепрозорием», был перенесен на выселки. Так же точно в древности люди изгоняли прочь из своей общины прокаженных.
И вы, как и мои родители, отправились туда помогать больным! это было утверждение, а не вопрос. Я знаю, что вы пробыли там весь разгар эпидемии!
Да. Нелегкие то были времена. Каждый день госпиталь пополнялся новыми больными. Вопреки протестам твоего отца, Катя продолжала там работать, невзирая на опасность заражения. А Володя во главе отряда добровольцев помогал охранять выселки и снабжал нас дровами для обогрева. Если бы не онибольные позамерзали бы раньше, чем их доконает болезнь. Холод и «мексиканка» были нашими самыми страшными врагамидругие враги зараженным не угрожали. Даже в январе 57-го, когда крупная ватага трое суток осаждала селение, несколько раз подбираясь под самые стены, бандиты не приближались к выселкам, над которыми был вывешен флаг со знаком «биологическая угроза», опасались подхватить инфекцию.
Как вы не боялись там работать? подивился я невиданной смелости этой простой и скромной на вид женщины.
Такая у нас, врачей, работа, Димитрис, пожала плечами Габриэла. Тяжелее всего было смириться с тем, что лечение не приносило заметных плодов. Эффективного лекарства тогда не существовало. Все что было под силу «сестрам милосердия»облегчить пациентам страдания.
Я слышал, от «мексиканки» умер каждый десятый житель селения, прошептал я.
Никто точно не знал, сколько сотен жизней унес мор. Умерших хоронили ежедневно, и не всегда были известны их имена и причины смерти: болезнь, истощение или обморожение. Лишь очень немногие люди, с наиболее сильным иммунитетом, переживали недуг. Первым таким человеком как раз стал твой учитель физкультуры. После трех суток горячечного бреда, во время которых его попеременно опекали мы с твоей мамой, он начал идти на поправку, тем самым подарив людям надежду. Но еще очень долго после этого у нас не было лекарств и вакцин. Только в начале 57-го поползли слухи о работе над вакциной в австралийских и малайских исследовательских лабораториях, а серийно производиться она стала и того позже. Но, в конце концов человечество победило болезнькак побеждало многие другие прежде. В феврале 61-го Патридж объявил о преодолении пандемии, которая, по его словам, за четыре года унесла жизни порядка миллиарда человек. Так вот, Димитрис. Знай, какими людьми были твои родители! Если кто и заслужил иметь здорового сынато это они.
Знаете, вы не первая, кто говорит мне это, улыбнулся я. Я ими очень горжусь! А вытакая же героиня, как и они!
Ой, ну перестань, что за глупости, она скромно потупилась. Ладно. Не стану больше донимать тебя нравоучениями. На экскурсии тебе все расскажут. У врачей тебе делать нечего, так что беги скорее домой, и маме не забудь передать привет.
Спасибо! я засобирался было к выходу, но замер в нерешительности. И э-э-э я еще хотел спросить вас не знаю, удобно ли это
Говори уже.
Я о Боре Ковале. Знаете, он так расстроился из-за того, что не сможет пойти
Лучше бы Боря твой побольше занимался физкультурой, строго нахмурила брови Габриэла. У него проблем со здоровьем предостаточно, а он еще и нагулял лишний вес в таком раннем возрасте. Присматривал бы ты за своим другом!
Я буду, обязательно! пообещал я. Может, вы все-таки разрешите ему пойти? Ну пожалуйста! А уж я прослежу, чтобы с ним все было в порядке, честно!
Эх, врач глубоко вздохнула и покачала головой, но секунду спустя на ее лице вновь мелькнула улыбка. Ладно уж, Димитрис. Под твою личную ответственность! Пусть Борис скажет тебе спасибо. А точнеетвоим родителям. Нет у меня сил отказать в чем-то сыну Войцеховских!
Интересная беседа с врачом и новые факты из прошлого моей семьи отвлекли меня от неприятных мыслей о двусмысленных словах Кости, так что остаток дня прошел беззаботно. Боря едва не расцеловал меня при известии о том, что ему разрешили пойти в поход, и так долго рассыпался в благодарностях, что я даже смутился, так что Джером начал шутить, что этим вечером над Бориной кроватью появится еще один плакат его кумира.
Помню, возвращаясь тем вечером домой, мы с друзьями обратили внимание на группу из пары десятков мужчин и парней в гражданском, которые натужно бежали по улице трусцой под окрики мужчины в милицейском бушлате. Такое я видел и преждетак по несколько недель в году тренировались «народные дружинники», к которым относились почти все здоровые мужчины в поселке. В случае чрезвычайных ситуаций они должны будут защищать селение вместе с милицией, поэтому им было предписано периодически освежать свои знания в воинском ремесле.
Шевелитесь, пенсионеры! донес до нас ветер гневный крик офицера. Посмотрим, протащите ли вы свои туши хоть километр прежде чем вас хватит кондратия! Не сачковать там!..
Неспроста их так гоняют, прошептал Джером, глядя вслед бегущим мужчинам. Назревает война.
Что за глупости?! возмутилась идущая рядом с нами Мей. Их каждый год так тренируют!
Не так часто и не так многих, с присущей ему таинственностью ответил ирландец. Похоже, даже комендант своей пропитой башкой допетрил, что с югославскими фашистами договориться не получится. Двинут они на нас, рано или позднои никакое Содружество не вступится, самим за себя постоять придется
Что, правда может такое быть? испугался Боря.
Не говори чепухи, Джерри! возмутился я. Эти твои «югославы» всю жизнь были двинутыми и остались, но никто ни на кого никогда не нападал. И не нападет!
Старики говорят, в Третью мировую тоже мало кто верил
Некоторое время мы поспорили на эту тему, но никто никого переубедить так и не смог. Ярик Литвинюк припомнил, что где-то неделю назад приезжал какой-то «спецназ» из Олтеницы и усиленно тренировался за городом вместе с нашей милицией. Своими глазами этого никто не видел, но все сразу поверили, и Джером сразу подхватил эту весть как «еще одно предзнаменование». Меня это разжигание паники начало уже изрядно раздражать, так что расстался я с ребятами резковато и остался в чуть недовольном настроении.
Папа в тот день задерживался на работе, а мама, все еще выздоравливающая, накормила меня ужином и занялась в своей комнате йогическими упражнениями. Так что я закрылся в комнате и минут двадцать болтал по Интернет-связи с Дженни.
Мне показалось, что специально перед моим видеозвонком девчонка накрасилась косметикой. Ее губы были необычного ярко-алого цвета, щеки необыкновенно румяные, линия бровей четкая и темная. Это выглядело необычно и даже странно (Мей, например, не красилась, и большинство девчонок в классе тоже), но при этом волнующе. Глубоко в душе я лопался от самодовольства от мысли, что она пытается мне понравиться. Дженни вела себя очень серьезно, старалась говорить так, как взрослыеи это у нее здорово получалось. Я сам не заметил, как невольно стал подстраиваться под ее манеру и тоже играть роль серьезного и взрослого мужчины. Когда она произнесла, что «постоянно думает обо мне» и ей «не терпится поскорее меня увидеть» я вдруг ощутил наплыв каких-то совсем новых для себя чувств, очень похожих на те, о которых любили судачить Джерри с Яриком, обсуждая свои похождения по порносайтам. Впрочем, таких вещей я тогда стеснялся, не знал, что делать дальше, поэтому постарался поскорее окончить разговор. Тем более, как раз в это время мне пришло уже второе сообщение со смайликами от Мей. Подруга начинала писать мне каждый раз, как я появлялся на видеосвязибудто специально мешала мне общаться с Дженни, или, в ее версии, «со своей английской занудой». Ревнует она, что ли?!
Где-то в пол-одиннадцатого вечера, изрядно утомившись от общения с друзьями, я вышел из комнаты, чтобы умыться на ночь. Папа домой еще так и не вернулся. Мама к тому времени закончила со своими упражнениями и сидела на диване, делая перед собой плавные жесты рукойочевидно, просматривала что-то через «сетчаточник». Выглядела она несколько озабоченной.