Как поведал папе Троян, числившийся тогда полковником «Сил гражданской обороны Валахии» только в одной Олтенице на тот момент находилось не менее пятидесяти тысяч человек, а по всей Валахии, по их данным, может быть, еще до миллиона выживших людей. Только вот это число с каждым днем убывало из-за голода, морозов, «мексиканки» и долговременных последствий ядерного удара. Власти в Олтенице не претендовали на реальное управление всем регионом, но поддерживали хоть какое-то подобие порядка на контролируемой ими территории и не теряли связи с другими островками цивилизации. По словам Трояна, нечто подобное Олтенице существовало и в Ловече, по болгарскую сторону Дуная, и еще во многих точках Европы.
К рассказу отца об украинской общине в бывшем ВЛБ 213, или, как ее тогда называли, Новой Украинке, Думитреску отнесся с величайшей внимательностью и всячески приветствовал усилия украинцев, сумевших сохранить цивилизованность и организацию. Несмотря на то, что он все еще считал себя представителем легитимной власти Румынии, полковник сразу согласился с папой, что речь сейчас идет о выживании человечества как вида, что побуждает к объединению всех людей независимо от расы и национальности.
Неизвестно, что думали обо всем этом цыгане, но каким-то образом их тоже удалось склонить к сотрудничеству. Папа как-то при мне обмолвился, что решительный настрой цыган переменился при виде прекрасно вооруженных олтеницевских ополченцев и поэтому они начали прощупывать почву на предмет возможных торгов. Но мама, помню, намекнула, что причина их сговорчивости была в другом.
Не знаю, как там было на самом деле, но точно знаю, что цыганский барон, Горан, до самой своей смерти находился с моим папой в хороших отношениях, а его родной племяш, Миро, даже называл себя папиным «крестным сыном». Миро служил в силах самообороны Олтеницыэтот подтянутый молодой мужчина с веселыми чертами смуглого лица на моей памяти несколько раз гостил у нас дома и никогда не забывал угостить меня какими-то сладостями.
Кстати, мам, а как тогда папа смог договориться с цыганами? вспомнив об этом, спросил я.
С интересом глянув на меня, мама неожиданно засмеялась.
Очень здорово, что ты спросил это именно сегодня, Дима, после рассказанной папой истории про свое давнее знакомство с Григорием Семеновичем. Сейчас ты услышишь реальный пример того, как добро возвращается к людям сторицей. Знаешь ли ты, что цыгане были склонны до последнего защищать свое «право» на владение электростанцией и ни за что не уступили бы без кровавого боя, если бы племянник барона не признал в Володе «доброго дядьку», который в свое время спас его от расправы, когда тот искал чем поживиться в одной заброшенной деревеньке.
Подожди Это тот самый мальчик, который?.. не поверил я, и тут меня осенила невероятная догадка. Это был Миро?!
Именно! удовлетворенно хлопнула в ладоши мама. Так и знай, Дима: добро всегда порождает добро. Хоть иногда для этого приходится запастись терпением и подождать.
Ну и ну, я восхищенно покачал головой и пообещал себе при первой же возможности расспросить словоохотливого Миро о том случае поподробнее.
Как известно всем жителям Генераторного, уже на следующий день в Доробанцу был подписан трехсторонний Пакт о дружбе и сотрудничестве, который действует до сих пор. Представитель временной администрация региона Валахия и делегация украинской общины из ВЛБ 213 договорились объединить усилия по обеспечению энергоснабжения уцелевших населенных пунктов региона, для чего обе стороны взяли на себя обязанность направить на ГЕС технических специалистов, а также выделить ремонтные бригады для восстановления линий электропередачи.
«Администрация ГЕС» (так назывались в договоре цыгане) взяла на себя обслуживание и охрану территории в обмен на сохранение за ними права на постоянное на ней проживание, а также поставки ограниченного количества боеприпасов и снаряжения. Более всего цыган интересовала еда, но никто из присутствующих на тот момент не мог похвалиться тем, что изобрел способ выращивать что-либо в изменившейся экологии.
На станции были оставлены для охраны отделение олтеницевских солдат с бронемашиной и десяток украинских ополченцев. Думитреску пообещал как можно скорее парафировать пакт у своего руководства, папау своего, после чего стороны, пожав руку, разошлись.
Многие члены группы, воодушевленные достигнутой договоренностью, но так и не нашедшие самого на тот момент для них важногоеды, вконец ослабев, повернули назад в лагерь. Но отец вместе с немногочисленной группой энтузиастов, которые уже едва переставляли ноги от голода и усталости, отправился вниз по региональной дороге 31, где, в пятнадцати километрах, по слухам, должны были находиться еще какие-то поселения.
Выяснилось, что на востоке от Новой Украинки действительно образовались две небольшие соседствующие друг с другом цивилизованные общины. Это были фермерский поселок Александру Одобеску, где около сотни изможденных селян силились вырастить урожай в возведенных ими теплицах, и текстильная фабрика в поселке Индепентеца, на трассе 307а, в подвалах которой нашли прибежище несколько сотен бывших работников и случайных прохожих, которые со временем волей-неволей объединились в сплоченное сообщество.
Фермеры в Александру Одобеску на тот момент не достигли успехов в выращивании зерновых и овощей, зато изловчились растить в темноте грибы, которые, по их заверениям, довольно сносно переносят радиацию и съедобны, по крайней мере для тех, кто переносит их отвратительный запах. Непереборчивые поневоле фермеры удобряли свои грибные плантации собственными естественными отходамиэто могло бы заставить побрезговать кого-то другого, но не членов папиной группы, никто из которых не весил на тот момент больше шестидесяти пяти килограммов. За грибы с фермерами щедро рассчитались половиной оставшихся боеприпасов.
«Фабриканты» в Индепентеца могли похвастаться рабочим текстильным оборудованием и изрядными запасами качественных хлопковых вещей, которые, впрочем, мало кого интересовали в тогдашнем голодающем мире, поэтому община едва выживала, выменивая свой текстиль на еду у всех забредающих к ним прохожих.
Обе общины сильно страдали от постоянных гоп-стопов, поэтому с радостью приняли предложение отца, который обещал им защиту хорошо вооруженных украинских ополченцев в обмен на поставки съедобных грибов и одежды. На это предстояло еще получить «добро» у коменданта полковника Симоненко, но отец не сомневался, что движется в правильном направлении.
Достигнутые в этом путешествии договоренности окупились с лихвой и были положены в основу того жизненного уклада моей малой родины, который был мне знаком.
В середине 57-го года никто бы еще с уверенностью не поручился за то, что человечество не вымрет. Я читал, что температура в начале того «лета» не достигла даже нуля по Цельсию. Успехи неунывающих агрономов были все так же скромны. В наглухо заваленном железнодорожном тоннеле, расположенном невдалеке от лагеря, начали выращивать грибы, но скромный их урожай не удовлетворял и десятой части пищевых потребностей украинцев, не говоря уже о том, что показания дозиметра при их изучении оказались неутешительны. Голод парализовал все помыслы и старания людей, лишал их сил и здравого смысла, становился идеей-фикс для всех и каждого. Но все-таки крохи пищиэто лучше, чем вообще ничего. Благодаря грибным плантациям общине удалось, бедствуя и худея, кое-как пережить самые голодные времена.
Наш совет единодушно одобрил «энергетический союз» с Олтеницей и отрядил два десятка технарей, в числе которых действительно обнаружился румынбывший сотрудник ГЕС (или, во всяком случае, выдающий себя за такового) в Доробанцу. В числе отправившихся на станцию была и наша «железная леди». Именно вездесущая Маргарита Петровна, как говорят, в конце концов заставила электростанцию заработать. Уже в начале лета совместными усилиями наших и румынских специалистов удалось не только запустить ГЕС, но их провести электричество в лагерь.
После долгих убеждений полковник согласился выделить вертолет, который он берег как зеницу ока, для доставки украинской делегации во главе с моим отцом в Олтеницу. В состав делегации вошли, кроме наших, также по представителю от «подзащитных» поселений: ферм Александру Одобеску и фабрики Индепентеца.