Впрочем, Эльфгар тоже ошибался. Он полагал, что выставление двойного караула защитит его от вражеских вылазок, но вот Бернульф так не думал, и уже в первую же ночь лично отправился наружу с небольшим отрядом смельчаков, чтобы устроить во вражеском лагере переполох. Это стоило ему двоих солдат, зато Эльфгар потерял десятка полтора, а кроме того, несколько пушек и часть пороха, который диверсанты подорвали в красочном фейерверке. Теперь нечего было и думать о том, чтобы атаковать форт до подхода основных сил.
Хорошая штука эти ваши шары, только больно уж вонючие, сказал утром Бернульф, изучая позиции октафидентов в зрительную трубу. Бессонная ночь никак не сказалась на его виде, и если бы Магнус не знал наверняка, то даже и не заподозрил бы ничего. Но, должен сказать, работает это отлично.
Только в первый раз. Потом они будут знать, что делать.
Обычное дело для любого новшества.
Он опустил трубу.
В ближайшее время к нам, думаю, не сунутся, а этой ночью лезть в ним в лагерь слишком рискованно. Эльфгар не идиот и заготовит пару сюрпризов на такой случай, а терять людей я не хочу. Будем надеяться, Чёрный король не станет тянуть и придёт раньше, чем мы протянем ноги.
Он знает об осаде?
Я отправил гонца сразу, как только узнал про восьмёрников. До ближайшего банка Меаччи около дня пути, так что, думаю, уже знает. А вот успеет ли он собрать армиюэто, мэтр, гораздо более важный вопрос. Гарольд не станет рисковать кампанией ради сотни головорезов вроде нас.
Звучит не очень весело.
Зато трезво.
* * *
Иногда Альме казалось, что учителю вовсе нет до неё дела, и данные им урокивсего лишь обязанность, от которой Магнус избавился бы при любом удобном случае. Как сейчас, например. Это не было похоже на обучение у отца, который внимательно следил за успехами дочери и готов был прийти на помощь в любую минуту. Магнус просто давал ей знания, показывал, насколько неправильным было всё, чем она пользовалась раньше, и уходил, давая возможность Альме осознавать всё самой. У неё получалось, да. Но ощущения были странные.
Рассказав основы плети Фраата, он будто забыл об ученицеровно до следующего дня, когда пришёл проверить результаты. Но и тогда всё ограничилось кратким разговором и приказом продолжать тренировки. В общем-то, Магнус был совершенно прав: описанный им концепт Плети Альма осознала достаточно быстро, и оставалось только тренироваться. Но всё равно такой подход злилона не могла понять, имеет ли хоть какое-то значение для некроманта как личность. Как человек. Ведь без этого нельзя выстроить обучениепо крайней мере, так она считала раньше.
А с другой стороны раздражал Гирт Торкельсон, который без конца выспрашивал у Альмы всё новые и новые секреты её магии, не ограничившись тем первым разговором. Разумеется, интересовали его совсем не методы сотворения теургии и гоэтии, а возможностикак Альмы, так и её подопечных. И этелинг недовольно кривился всякий раз, когда ему говорили «нет».
Но как Альма могла рассказать ему то, о чём ничего не знала? Да, ведьмы её ковена формально подчинялись ей, а сама норна передавала им частицу знаний отцано у каждой из них имелись собственные тайны, и женщины не спешили делиться ими. Да, она обладала сильной магиейно что с того, если эта магия никогда не применялась в настоящем бою? Альма впервые оказалась в составе армии, для неё всё было внове. И уж тем более она не могла представить, как в действительности сработают известные ей методы гоэтии, когда начнётся битва.
Кое-что, впрочем, она всё же рассказала. Не то чтобы это удовлетворило этелинга, но терзать Альму вопросами он стал реже. Зато перекинулся на других ведьм.
Их всего-то было пятеро. Альма и четыре женщины, которые поверили ейкто сразу, кто после демонстрации силы. Лишь одна из них оказалась младше норны, а кому-то она и вовсе годилась в дочери, но это смущало лишь на первых порах: знания притягивали, и разница в возрасте быстро стала чем-то малозначительным. Только Альма не могла сказать, что считает их ученицами. Никто из этих людей не стал ей близокдаже Магнусу, впервые увидев его меньше месяца назад, она и то доверяла больше.
Только теперь он уехал, и хотя вскоре Альма отправилась следом, это мало что значило. Она прекрасно понимала, что на войне учиться будет тяжело.
Снаружи донёсся деликатный звон колокольчикаэто был часовой, стоявший у палатки норны. Он не мог позволить себе просто так заглядывать внутрь, не мог и стучать, а потому выдумал такой способ привлечь её вниманиеэто Альме понравилось. Она всегда любила гораздых на выдумки людей.
Можно, негромко сказала норна, и хускэрл осторожно откинул полог.
Мейстрес, вас хочет видеть король.
Неужто он решил наконец познакомиться? не смогла сдержаться Альма. Гирт выступил со своими людьми сам, едва получив весть от Гарольда, но вчера Чёрный король наконец присоединился к ним. Альма ждала, что он захочет встретиться сразу, только зря: прошёл целый день, прежде чем о ней вспомнили. Солнце уже давно зашло, они встали на вечерний привал, и, видимо, король решил, что время настало.
Не могу знать, хускэрл пожал плечами.
Ладно. Уважим твоего сюзерена.
На его лице проступило облегчение: вот ведь достался приказохранять ведьму. Альма предпочла бы увидеть на его месте Хенгеста, но выбирать не приходилось. Следовало поблагодарить Гирта хотя бы за то, что он потрудился найти расторопного парня с хоть каким-то умом в головемогло быть и хуже.
Лагерь едва возвели, но солдаты уже успели протоптать тропинкипо одной из них хускэрл и повёл Альму. Тут и там к ней присоединялись новые, а сама тропинка всё ширилась, ясно показывая, куда они идут. Норну провожали взглядамиженщин здесь было не так уж много, и, конечно, любой сразу понимал, кто она такая. Взгляды жгли спину, и Альма ускоряла шаг.
Её боялись.
Здесь, хускэрл остановился у одного из шатров. Если бы не он, Альма никогда бы не сказала, что здесь расположена королевская ставка: внешне шатёр ничем не отличался от десятков таких же вокруг.
Звякнул колокольчик, и Альма, не дожидаясь приглашения, нырнула внутрь.
Приветствую, госпожа, Гарольд явно собирался сказать «Войдите», но вовремя спохватился. Затем, будто опомнившись, он торопливо поднялся и шагнул ближе, беря её за руку. Альма вздрогнула, но Гарольд всего лишь склонился и поцеловал её запястье. На Севере так не делали, это был южный обычай. Прошу, садитесь. У нас тут, увы, не королевский замок, так что комфорта немного. Надеюсь, это не затянется.
Я тоже надеюсь, тихо ответила норна, перехватив взгляд сидевшего рядом Гирта. Ей приготовили место: небольшой резной стул, на котором, должно быть, в таких походах должен был сидеть король. Сейчас же оба мужчины восседали на цветастых шерстяных пледах, уложенных в несколько раз.
Это о многом говорило, но не отвечало на вопрос, почему Гарольд решился на встречу только сейчас.
Он был очень похож на брата, но казался старше и серьёзней. Тонкий шрам пересекал щёку, у глаз собрались морщиныкожа Гирта же была совершенно чистой. Весь облик этелинга напоминал о его аристократическом происхождении, Гарольд же вполне мог сойти за простого кэрла. А ведь изменилась буквально пара штрихов.
Должен сказать, я давно хотел с вами познакомиться, прервал он молчание. Я бы сказал, с того момента, как вы взяли на себя обязанности главы Фьёрмгардского ковена.
Что же вам помешало? Альма не стала сдерживать иронические нотки, и от короля это не укрылось. Он слегка повёл бровью, но ответил совершенно спокойно:
Норны Северной марки и Дейры.
А эти старухи.
Да, вы намного моложе их, усмехнулся Гарольд. Но сейчас в этом шатре сидите вы, а не они.
Потому что от выживших из ума развалин толку немного, проворчал Гирт.
Кем бы они ни были, но они владеют магией, король покачал головой. Беда в том, что их магия слишком нестабильная.
Слишком медленная, слишком непонятная и слишком легендарная, ты хотел сказать. Мейстрес Веллер мне по нраву гораздо больше, она хотя бы сразу может сказать, что к чему.
Мне казалось, вы будете звать всех, кого сможете, медленно проговорила Альма.